– Так как же Роман расслабляется?

Очередной неодобрительный взгляд. Я ничего не добьюсь.

– Ужин был очень вкусный, но на сегодня у меня запланированы неотложные дела. Могу я уйти?

Он даже не раздумывает.

– Да.

И сдается мне, я слышу, удирая из столовой, как у отца вырывается точно такой же вздох облегчения.

Почти через час я захожу в гараж, и первым меня встречает Тайлер с ямочками на щеках. Он окидывает меня взглядом, и я наслаждаюсь его вниманием. Сегодня я уделила своему телу особое внимание, увлажнив его лосьоном с эфирным маслом можжевельника. Уложила волосы пляжными локонами и нанесла бронзатор, чтобы кожа сияла даже в свете тусклой желтой лампы. Немного накрасилась, чтобы проглядывали веснушки, которые так любит Шон. Но губы намазала ярко-розовым под цвет своего нового сарафана.

– Черт возьми, девочка, да ты соблазнительная штучка, – говорит Тайлер и тепло меня обнимает. Шон тем временем стоит вдалеке от остальных и ведет в другом конце гаража беседу с Домиником. На приличном расстоянии их напористый тон приглушен играющей на заднем фоне песней «The Joker» Стива Миллера. Похоже, они ведут жаркий спор, поэтому я решаю к ним не подходить. Следующим со мной, кивнув и бросив одобрительный взгляд, здоровается Джереми и делает удар кием на бильярдном столе. Джереми пониже ростом, но тренажерный зал явно его второй дом. Под простецкой одежкой скрываются крепкие мышцы, но они ему под стать. У него новомодная бородка, а поверх футболки спортивные подтяжки. Его каштановые волосы стрижены короче, чем у Шона, которому досталась шевелюра, словно пораженная божественной молнией.

– Будешь играть, Си? – протяжным тоном спрашивает Джереми и забивает в лузу «девятку».

– Чтобы вы снова надрали мне задницу? – спрашиваю я и провожу взглядом от его татуировки ворона до черной шапочки, торчащей из заднего кармана. Да, после заката становится значительно прохладнее, но для начала лета шапка явно не к месту.

– Собираешься кого-то ограбить, Джереми?

Он замирает, а потом запихивает шапочку поглубже в карман и продолжает натирать мелом кий.

– Уже ограбил.

– Да неужели?

Он подмигивает, и Тайлер фыркает от смеха.

– Единственное, что ты сегодня ограбил, – это шкаф своей мамочки.

Джереми смотрит на Тайлера.

– А к твоей мамочке мы сегодня заглянем? Потому что, думаю, мы оба знаем, чем это кончится. А для меня развязка всегда счастливая.

– Заткнись нахрен, – грубо рявкает Тайлер. Рассел, которого я считаю вторым молчуном после Доминика, берет кий и натирает его мелом.

– Тайлер, ты же знаешь, что никто не умеет обращаться с твоей мамочкой лучше Джереми.

Я гляжу на Тайлера, который выглядит не на шутку сердитым.

– Тут и правда есть какая-то история?

– Нет, – с яростью отвечает Тайлер скорее остальным, чем мне. – Они просто надо мной стебутся.

– Если так ты себя утешаешь, чтобы спать спокойнее, сынок. – Джереми ухмыляется и обращается ко мне: – Он маменькин сынок. Но, думаю, еще немного времени – и мы это исправим. Папочка знает, как поступить.

Улыбаясь от их обмена остротами, я перевожу взгляд и замечаю, что на меня смотрит Доминик, пока Шон говорит со скоростью сто слов в минуту. Под его испытующим взглядом во мне разжигается какая-то искра. Мы не разговаривали с того вечера, когда он пустил меня в гараж. Всякий раз, как я оказываюсь рядом с ним, он замолкает, откровенно меня игнорируя, словно я не к нему обращаюсь. Шон советует не воспринимать его поведение на свой счет, но как же раздражают его регулярный бойкот и взгляды, которыми он меня награждает. Я пытаюсь отвлечься от Доминика и смотрю на Шона, вспоминая тот поцелуй, взгляд, когда он жадно ласкал меня ртом и обещал большее. Именно это я вижу, когда он наконец поворачивается в мою сторону. Он оценивающе ведет глазами по моему телу, и на его губах появляется легкая улыбка.

По спине бегут мурашки, когда Шон так на меня смотрит. Словно мы знаем, что будет после, и в курсе не только мы.

– Вам нужно уединиться? – заметив наши переглядывания, ехидно подкалывает Рассел и, выровняв кий, ударяет им по шару.

– Как насчет заткнуться нахрен? – непринужденно говорит Шон, подходит ко мне и прижимает к себе. У этого мужчины самоуверенности хоть отбавляй, улыбка, от которой у монашек слетят трусики, и глаза, передающие все без лишних слов. С каждым днем я все больше привязываюсь к нему, и каждый день чувствую узел, который начинает нас опутывать. Поступки важнее слов – вот к чему я отношусь с осторожностью после предостерегающих слов Шона в мой день рождения.

– Соскучился. – Он крепко прижимает меня к себе, а я таю в его объятиях и встречаюсь взглядом с Домиником. Тот без слов распахивает заднюю дверь и выходит из гаража.

– Почему он меня ненавидит?

– Забей на него.

– Трудновато.

– Он в этом хорош, – отвечает Шон и нежно касается быстрым поцелуем моего обнаженного плеча. – Чудесно выглядишь. – Он наклоняется и вдыхает, почти вызвав у меня стон. – И пахнешь тоже вкусно.

Я поворачиваю голову, чтобы наши губы были ближе.

– Спасибо.

– Для меня так оделась? – Шон ведет тыльной стороной руки по моему платью, и от воспоминаний о впивающихся в спину камнях, стекающей каскадом воде и его шаловливых губах начинает ныть между ног. Шон читает мои мысли, в его глазах вспыхивает огонь, и на сей раз это я натягиваю на лицо улыбку кошки, съевшей канарейку.

– Возможно.

– Проблема, – шелестит он.

Я прикусываю губу и слышу тихий стон.

– Мы играем или как? – Резкий голос Рассела рушит нашу интимную обстановку. Шон закатывает глаза, и я отодвигаюсь от него. Он выуживает из рядом стоящего холодильника две банки пива. Я беру одну, зная, что выпью немного. Как только Шон вскрывает банку, а музыка становится громче, я беру кий, и игра начинается.

Играю я кошмарно. Как бы ни старалась, но мое пространственное восприятие не в лучшей форме – настолько, что становится стыдно. А парни не стесняются подшучивать надо мной по этому поводу. Сойдя с дистанции после очередного проигрыша Джереми, я надуваю губы и, подойдя к дивану, плюхаюсь Шону на колени. Он не противится и радушно проводит рукой по моей спине.

– Я такой сосунок в бильярде.

– О да, – соглашается он.

Пихаю его локтем в бок.

– Успокойся. Все приходит с опытом, – шепчет Шон, и я льну к его руке, которой он гладит меня по спине. Размеренное шевеление его пальцев меня возбуждает, и я наблюдаю, как он смеется вместе с друзьями. После нескольких игр я полностью поглощена его запахом, его руками, тембром его голоса, этими ощущениями. Все в Шоне меня заводит. Не только его внешность, но и ход его мыслей. От такой сексуальной привлекательности у меня кружится голова, я постоянно возбуждена и зачарована, чего раньше за собой не наблюдала. Шон в каком-то смысле новый наркотик. Более крепкий. Вызывающий сильнейшую зависимость и в целом просто… лучше.