землян. А планета Земля останется для нас местом туризма, местом поклонения и почитания как материнская планета, с которой началось большое космическое путешествие разума, я бы сказал – расширение разума. Мы созданы без чувства агрессии, чувства захватчика. Не для того измененный Марсом человек полетит дальше, чтобы захватывать новые колонии, новые ресурсы, покорять космос. Наша цель, как у любого ребенка – развитие. И мы будем взрослеть до тех пор, пока не поймем, человек это не органы тела, это фотоны света! И каждая новая заселенная нами планета будет означать только расширение границ нашего сознания. Это великая сверхзадача мирового разума Вселенной, частью которого мы являемся. Останемся ли мы Homo sapiens, или трансформируемся в другой подвид – это не важно. У всех новых преображенных Homo останется главное – понимание своей сопричастности к Вселенной. Сравнить сознание «Homo заселяющий планеты» с современным сознанием землян невозможно. Это как сравнивать мышление малыша и взрослого. Новорожденного нужно любить. Но надо понимать, что он еще не законченный человек. Полуфабрикат. Его рождение в муках не заканчивается отрезанной пуповиной. У него впереди еще долгий путь испытаний и преодолении. И пока он не пересечет границы Земли, на каждом шаге его пути поджидает риск скатиться в пропасть начального состояния дикости и мракобесия. Современный землянин, это всего лишь древний прототип человека будущего, «Homo заселяющий планеты». Мы рожденные на Марсе далеко не совершенство, но мы уже не вполне земляне. Земля останется как живой музейный экспонат. Новые люди будут прилетать и даже через еще две тысячи лет наблюдать за агрессией и самодурством … базовой модели, если хочешь …

– Я не согласен с тобой, дорогой мой. Но как мне доказать тебе обратное. Мы увидели только часть Земли. Далеко не самую успешную. Но и эти люди способны меняться. Просто мы еще мало времени пробыли в этом вот, во всем. Но мы доберемся до Европы, до Америки, и ты увидишь совсем других людей, более миролюбивых, рассудительных, да и просто умных, черт побери.

– Ты конечно прав в своем пафосе, но замечу тебе, у нас пропала связь не только с Россией, но со всей Землей. Так что надеяться нам особо не на что. Я вижу, или нет – я чувствую, как ты отец приуныл. Брось пессимизм. Я знаю, все знают, ты придумаешь как нам быстрее выбраться отсюда. Ты всегда находил решения из любой трудной ситуации. И сейчас … В Европу, вперед, в Европу! Мы прилетели не за тем, чтобы тут раскваситься и потеряться. Мы должны найти деятельных людей и помочь им справиться с проблемами. Мы должны восстановить отношения Земли и Марса такими, какими они были до этого мирового коллапса, или как это назвать, не знаю. Нас, ведь ждут. Твоя жена. Моя мать. Ждут все жители Марса … Надеются …

Не думал Борис, что когда-нибудь сын будет его утешать, а не он сына. «Разговаривает со мной как старший с младшим. Надо же. Да и почему это он вдруг решил, что я приуныл. Обычное дело. Никто легкой прогулки не обещал. Решение я уже принял. Утром всем скажу. Думаю – поддержат», – так думал Борис, идя дальше по коридору. Подошел к каюте бортинженера. Тут тоже не спали. Из каюты доносились голоса. Борис заглянул. Алекс поместил Юру у себя в каюте. Юра лежал на полу, на надувном матрасе, который сплющился под его весом. Алекс с интонацией преподавателя объяснял ему устройство космического корабля.

– Как мы достигли стабильности плазмы? Мы сначала предположили, а потом это оказалось правдой, что плазма ведет себя устойчиво в вакууме. Понимаешь, образец физического совершенства?

Юра, напрягаясь, ответил: – Да.

– Значит, термоядерный ракетный двигатель будет работать только в открытом космосе, и стенки ему не нужны. Есть, конечно, небольшие защитные накладки на магнитных катушках. Но это, ерунда. Есть еще проблема запуска термояда в космосе, но это я тебе в другой раз, как-нибудь расскажу. Главное, у нас совсем не один двигатель. Сначала обычный химический двигатель запускает ракету в космос, а потом уже работает ядерная установка. Понял, большие мускулы?

– Да.

Борис невольно улыбнулся и пошел дальше. Неужели его друг Рудольф тоже не спит? Чем же он занят?

Рудольф действительно не спал. И он даже не удивился приходу Бориса.

– Садись, командир. Поговорим.

– Ты почему не спишь?

– Обратная реакция. От сильных переживаний и от запредельной усталости мозг забывает включить режим сна. Эта казнь стоит у меня перед глазами. Ни о чем не могу думать. Вот ты скажи, как можно за такой короткий период времени деградировать до такого состояния? Знаешь, ко мне внезапно пришла мысль. А может быть Россия точка разлома всей человеческой цивилизации? А что если так по всей планете? Везде! В дикие джунгли превратилась Европа и США, да вообще вся Америка. Вся жизнь людей, опустилась до уровня простейших кислотно – щелочных реакций. При таком климате не удивительно, что черепа многих превратились в тостер для мозгов! Прогресс, технологические уклады, культура мгновенно обернулись в сплошной энтузиазм. Древние греки этим словом называли одержимость каким-нибудь богом или демоном. Это же чудовищно! И что нам в таком случае делать?

– Не раскисай. Этого не может быть. Россия шла к этому состоянию давно. А Европа … нет, не может быть! Вот увидишь, мы доберемся до Европы и там встретим цивилизацию. По крайней мере, адекватных людей точно найдем. То, что мы увидели характерно только для этой территории. Мне сейчас Крисс подобное сказал. Представляешь? Яйца курицу учат.

– Он может. Умный парень! – с уважением сказал Рудольф.

– А помнишь, прошлой ночью ты меня спросил, – мечтал ли я вернуться на Землю? Я тебе тогда не ответил …

– Да ты тогда даже не услышал, что я говорил.

– Еще как услышал. Удивительно, на Марсе у нас с тобой не было времени поговорить по душам. Не было даже такого внутреннего состояния, при котором люди садятся друг против друга и рассказывают про самое сокровенное. А на Земле мы всего-то ничего, а уже тянет поговорить как-то по-особенному … А ты знаешь, мне на Марсе не хватало непредсказуемости. Вот-так, всё на этой планете, Земле – случайно, вдруг, внезапно, неожиданно, непредсказуемо … У нас не так! У нас регламент, распорядок. Случайности исключаются. Мы все знаем заранее. Нельзя быть глупым, странным, рассеянным. Нельзя допускать ошибки. Нельзя болеть, даже просто хандрить. На это просто нет времени. Рамки бытия определяются необходимостью выжить в чужой для человеческого вида среде. Рождение строго под контролем генетиков. Необходимость требует