– Чем? – удивленно смотрит на меня Давыдов.

Я развожу руками, мол, а чего такого необычного. Да, медитации. Я вообще-то ценю свой внутренний мир и развиваю его. В перерывах между сном и поеданием мяса, угу.

– Слушай, а с каких пор ты так рьяно оберегаешь главных бухгалтеров от посягательств на их невинность? – начинает заподазривать что-то неладное Погодин и переводит взгляд с Давыдова на меня. – Я чего-то не знаю?

– Ещё одно слово, и ты будешь уволен.

– Да прекрати сходить с ума! – Я негодующе машу рукой. – Никто ни с кем ничего не делал. Уяснил, да? А даже если бы и делал, ты мне никто, чтобы запрещать.

– Я твой муж.

– Что-о-о-о… – еще чуть-чуть, и в Диминых глазах появятся знаки вопроса как у героя мультфильма.

– Бывший!

– Давыдов, ты был женат?!

– Ключевое слово: «был», – язвительно подтверждаю я. – Дим, верни меня, пожалуйста, на работу. Мне срочно нужно написать заявление по собственному желанию.

Влад никак не реагирует, только смотрит куда-то сквозь меня. Мы с Погодиным возвращаемся в его тачку, и на всякий случай я блокирую дверь.

– Расскажешь, как так вышло, что ты – его бывшая жена?

Дима разгоняется, и вскоре здание бизнес-центра остается позади вместе с Давыдовым.

– Нечего рассказывать. Мы были женаты и мы благополучно развелись. Всё, конец истории.

– М-да. Я чуть не предложил какую-нибудь непристойность бывшей девушке босса, – он широко улыбается.

– Ты же говорил, что не спишь с руководящим составом.

– Конечно, не сплю, – ухмыляется Погодин. – Там все либо мужики, либо женщины глубоко за пятьдесят. Вот с тобой бы я попробовал. – Он тотчас убирает обе руки с руля и поднимает их над головой (насколько это возможно в низеньком салоне авто). – Но я не буду! Я же не самоубийца! Обалдеть, у нашего праведного шефа была жена! А ещё друг, называется. Ни слова мне не сказал.

– Вы дружите?

Удивляюсь. Не представляю весельчака Дмитрия, поедающего салаты и прыгающего в трико по залу йоги, вместе с моим Давыдовым. Нет, не так. С тем Давыдовым, который когда-то был моим, но давно потерял этот статус.

– Видимо, уже нет, – мужчина трогает набухшую губу. – Сергеенко, ты – роковая женщина. Тебе кто-нибудь говорил об этом?

– Угу, постоянно.

В моих фантазиях.

***

Я думаю, как бы объявить девочкам из бухгалтерии о своем скоропостижном увольнении. Во-первых, чтобы избежать лишних вопросов. Во-вторых, чтобы не видеть искреннюю радость на их лицах, ибо «эта педантичная овца наконец-то отчалила!»

После сокращения главной заводилы мы нашли общий язык даже с самыми неразговорчивыми. Например, я знала, что у Любы пять кошек («ну а куда их девать?») и ни одного мужа, а у Светы, наоборот, два мужа (оба бывшие) и ни одного кота. Наташа – многодетная мать, а Лида занимается кикбоксингом.

Такие вот разносторонние девочки.

А теперь – всё.

Я нахожу в сумке флэш-карту и прикладываю её к заявлению.

– У себя? – коротко интересуюсь у Ирочки, которая вновь залипает в телефон.

– Не-а. Что-нибудь передать?

Ух, это новый шаг в наших отношениях! До сегодняшнего дня помощник руководителя даже внимания на меня не обращала. Я для неё была таким масштабным пустым местом.

Я смотрю на заявление в своих пальцах. Не хочу видеть Давыдова. Не хочу общаться с ним, выслушивать его объяснения. Соблазн оставить бумагу Ире и гордо удалиться очень велик, но ведь тут ещё и флэш-карта. Не могу же я просто отдать её незнакомому человеку?

Или могу?

Что случится-то, если она пять минут побудет у неё?

Я сворачиваю из заявления конвертик и, вложив внутрь флэшку, запечатываю её клеем-карандашом, который беру тут же, у секретарши.

– Спасибо, – кладу конвертик на стойку. – Владислав Евгеньевич поймет, о чем речь.

– Хорошо, – девушка равнодушно цапает бумагу и кидает к папке с документами, даже не заинтересовавшись содержимым.

Ну, что ж. Почти всё.

Интересно, Давыдов заставит меня отрабатывать две недели или отпустит прямо сейчас? Насколько он человечен к бывшим женам?

Так, осталось сообщить девчонкам.

Но в коридоре меня перехватывает Погодин, всё такой же побитый (кстати, ему идет, добавляет этакой изюминки) и взъерошенный.

– Ты не уволишься, – категорично заявляет он, утаскивая в сторону своего кабинета.

– Это ещё почему?

– Потому что Влад бывает резким, а между вами вообще происходит какая-то дичь. Но я разведал обстановку среди своих, и они говорят, что «новая бухгалтерша вроде ничего так». Не в плане зачетной фигуры. Ты – хороший начальник, не пори горячку. Если уж мои предвзятые девахи тебя оценили, что говорить об остальных? Дай Давыдову шанс исправиться.

– Вообще-то он тебя избил, – напоминаю, но всепрощающий Дмитрий только улыбается.

Той самой своей улыбкой, неестественно приятной, сахарной до приторности.

– Шрамы украшают мужчин и нравятся женщинам. Ты мне симпатична, Сергеенко. В нашем коллективе мало адекватных людей. Так что выключи бабу и включи главбуха.

Эта его фраза, «выключи бабу», ранит меня особенно сильно. Неужели со стороны я похожу на истеричную особу, которая пользуется своим положением для запугивания? Мол, я сейчас как уволюсь, как все пожалеют!

Я же всерьез. Без желания показать характер.

Просто устала. Вымоталась от неопределенности и собственных эмоций.

– Я подумаю.

– Не надо думать. Надо делать. А если шеф будет тебя бесить – ходи со мной на йогу. Гарантирую, расслабишься.

«Уж лучше я пойду с Лидой на кикбоксинг и разукрашу бесящему шефу физиономию», – безрадостно проносится в голове.

– Ладно, раз уж мы разоткровенничались. Можно личный вопрос?

– Конечно! – с голливудской улыбкой отзывается Дима.

– Зачем ты постоянно улыбаешься? – спрашиваю со вздохом.

Он часто моргает, как будто пытается осмыслить суть.

– Мой психоаналитик советовал мне быть более открытым.

– Поменяй психоаналитика. Иногда это пугает.

– С тобой тоже очень приятно иметь дело.

Но улыбка скрывается за маской серьезности. Нарочитой такой, выдуманной. Даже не знаю, что идет Погодину меньше. Интересно, как он общается с подчиненными? Типа большой дядя-руководитель или друг-товарищ? Он вообще умеет скандалить?

Но всё-таки слова Димы заставляют меня задуматься над тем, как я выгляжу в глазах Давыдова и, наверное, буду выглядеть в глазах всей компании. Неужели той самой скандалисткой, о которой все в офисе будут рассказывать со смешком? Пришла, сложила из заявления конвертик и ушла, типа незаменимая такая, ха-ха.