— Как вас зовут? — спросил Босх.

— Роберт Кортленд. Готовлюсь поступить в полицейскую академию. Я в списке кандидатов.

Босх кивнул. Большинство охранников в городе стояли в очереди на зачисление в полицию. Тот факт, что Кортленд, чернокожий, все еще не был допущен в академию, говорил о наличии у кандидата какой-то проблемы, потому что департамент всячески старался привлечь в свои ряды представителей меньшинств. Возможно, Кортленд признал на собеседовании, что покуривал марихуану. Возможно, недотягивал по образовательным параметрам. А может, за ним числилось кое-что посерьезнее.

— Закройте глаза, Роберт.

— Что?

— Просто закройте глаза и расслабьтесь. Думайте о человеке, которого вы видели. Расскажите мне, как он выглядит.

Кортленд сделал все, как ему приказали, и через пару секунд выдал улучшенную, но все еще недостаточно подробную версию.

— Он примерно одного роста с мистером Элайасом. Только голова бритая. Наголо. И у него бородка.

— Бородка?

— Ну, знаете, такая маленькая бородка под нижней губой. — Он открыл глаза. — Вот и все.

— Все? — иронично, но по-дружески переспросил Босх. — Роберт, вы же собираетесь стать копом. Нам нужно больше. Сколько ему лет?

— Не знаю. Тридцать, сорок.

— Это уже кое-что. Разница всего в десять лет. Толстый? Худой?

— Худой. Но мускулистый. Такой, знаете, накачанный.

— По-моему, он описывает Майкла Харриса, — сказала Райдер.

Босх посмотрел на нее. Харрис проходил истцом по так называемому делу «Черного Воина».

— Все сходится, — продолжала Райдер. — Слушания начинаются в понедельник. Они готовились к процессу, работали допоздна.

Босх кивнул и уже собрался отпустить Кортленда, когда Лэнгуайзер, читавшая последнюю страницу ордера, вдруг покачала головой и громко сказала:

— Думаю, у нас проблема с этим постановлением.

Все повернулись к ней.

— Хорошо, Роберт, — обратился к охраннику Босх. — Дальше мы сами. Спасибо за помощь.

— Точно? Если хотите, я поднимусь с вами, помогу открыть двери.

— Нет, не надо, у нас есть ключ. Все в порядке.

— Как хотите. Если что понадобится, я буду в комнате за лестницей.

— Спасибо.

Кортленд отошел на несколько шагов, но внезапно остановился и обернулся.

— Вот что еще. Лифт у нас старый, так что всех пятерых может не потянуть.

— Спасибо, Роберт.

Подождав, пока охранник исчезнет за лестницей, Босх повернулся к Лэнгуайзер:

— Мисс, вы, вероятно, еще мало бывали на месте преступления, поэтому вот вам мой совет: никогда не заявляйте, что с ордером что-то не так, в присутствии постороннего.

— Черт, извините. Я не...

— А что с ним не так? — забеспокоился Деллакроче, принявший реплику представителя прокуратуры на свой счет. — Судья ничего такого не сказал.

Лэнгуайзер помахала трехстраничным документом.

— Я думаю, в таком деле, как это, надо как следует все проверить, прежде чем браться за документы.

— Так или иначе, нам придется их открывать, — возразил Босх. — Большинство подозреваемых именно там.

— Понимаю. Но это конфиденциальные документы, имеющие отношение к судебным искам, в которых ответчиком является департамент полиции. В них содержится конфиденциальная информация, доступ к которой имеют только адвокат и его клиент. Разве не ясно? Вас могут обвинить в том, что, открыв даже одну-единственную папку, вы нарушили права клиентов Элайаса.

— Мы не собираемся нарушать чьи-то права, мы всего лишь ищем убийцу. Нас не интересуют его незаконченные дела. Я очень надеюсь, что в этих материалах нет имени убийцы и что он не коп. Но что, если это так? Что, если в них хранятся копии писем с угрозами в его адрес? Что, если, проведя собственное расследование, Элайас узнал о ком-то нечто такое, что могло послужить мотивом для убийства? Нам необходимо проверить все документы.

— Я прекрасно вас понимаю. Но если впоследствии судья сочтет ваши действия неправомерными, вы не сможете использовать ничего из того, что найдете там. Хотите рискнуть? — Она отвернулась от них и оглянулась на дверь. — Мне нужно найти телефон и все уточнить. А пока я не могу позволить вам открыть офис. У меня совесть будет не чиста.

Босх раздраженно вздохнул. Он уже ругал себя за то, что поспешил со звонком в прокуратуру и пригласил юриста. Надо было сделать все по-своему, а потом уже разбираться.

— Возьмите.

Он открыл кейс, достал свой сотовый и протянул ей. Дженис позвонила в офис окружного прокурора и попросила соединить ее с Дэвидом Шейманом, надзиравшим, как знал Босх, за большинством расследований крупных уголовных преступлений. Когда Шейман ответил, она коротко обрисовала ситуацию. Босх внимательно слушал ее, чтобы убедиться, что факты излагаются правильно.

— Гарри, мы понапрасну теряем время, — прошептала Райдер. — Если хочешь, я съезжу к Харрису и поговорю с ним насчет вчерашнего вечера, а?

Босх уже почти кивнул в знак согласия, однако в последний момент заколебался, представив возможные последствия.

Майкл Харрис выдвинул обвинения против пятнадцати детективов из отдела грабежей и убийств. Дело получило широкую огласку, и процесс должен был начаться в ближайший понедельник. Харрис, работник автомойки, имевший судимости за кражу и драку, добивался компенсации в сумме десяти миллионов долларов за причиненный ему вред. Согласно его утверждениям, полицейские из «убойного» отдела сфальсифицировали против него улики, на основании чего обвинили в похищении и последующем убийстве двенадцатилетней девочки из известной и богатой семьи. Харрис утверждал, что детективы незаконно задержали его и на протяжении трех дней подвергали пыткам, добиваясь признания в убийстве и сведений о местонахождении пропавшей девочки. В иске говорилось, что полицейские, раздраженные упорством Харриса и его нежеланием признавать свое соучастие в преступлении, надевали ему на голову пластиковый мешок и угрожали задушить. Потом один из детективов вставил в ухо Харриса острый предмет — карандаш марки «Черный воин № 2» — и проколол ему барабанную перепонку. Несмотря ни на что, Харрис не признал себя виновным, а на четвертый день допроса тело девочки обнаружили на пустой стоянке неподалеку от дома, где он жил. Девочка была изнасилована и задушена.

Убийство стало еще одним звеном в длинной цепи преступлений, привлекших общественное внимание всего Лос-Анджелеса. Жертвой стала красивая, белокурая, голубоглазая девочка по имени Стейси Кинкейд. Ее похитили ночью из спальни большого и вроде бы хорошо охраняемого дома в Брентвуде. Преступление было из разряда страшных и молчаливых посланий, как бы обращенных ко всему городу: Это может случиться с каждым.