Твердо решив завладеть царским венцом, она отправилась в кровать. План на завтрашний день Ева составила до того, как опустить голову на подушку.

Он зашел в квартиру и первым делом сорвал с себя пиджак. Чересчур приталенный и сковывает движения. Да еще этот маркий белый цвет… Альберт обожал черное. Носил джинсы, футболки и кожаные куртки. Байкером не был, но мотоцикл имел и передвигался в хорошую погоду на нем. Девки млели. И это при том, что мотик был дешевенький.

Алби (так называли его друзья), скинув туфли, прошел в ванную. Умылся. Глянул на себя в зеркало, скорчил гримасу. Как же он себе сегодня не нравился!

Надо смыть весь негатив… И этот чудовищный гель с волос.

Раздевшись, Алби встал под душ.

Через десять минут, обернув полотенце вокруг бедер, он снова стоял у зеркала. Влажные черные кудри лезли в глаза, и это тоже было непривычно. Алби до недавнего времени носил длинные волосы и стягивал их резинкой на затылке. Бороду носил обычную, ухаживал за ней редко. И брови не выщипывал. В общем, был обычным мужиком. Можно даже сказать, слегка архаичным. Пах не потом, порохом и конем, но сигаретами и бензином. Иногда несвежими носками. Грязнулей не был, но в берцах, удобных для езды на мотоцикле, ноги потели, и когда Алби разувался, то чувствовал запашок. Женщин это, впрочем, не смущало. Как и его небритые гениталии. Альберт знал, что сейчас интимные стрижки и мужчины делают, но категорически не желал расставаться со своими паховыми зарослями…

Но пришлось расстаться: с «хвостом», с неопрятной бородой, с монобровью… С косухой из плохо выделанной свиной кожи, берцами, сигаретами. Альберта постригли, облагородили растительность на лице, переодели. Когда он впервые взглянул на себя нового, то едва узнал. Хотелось все с себя сорвать, растрепать волосы, а художества на подбородке сбрить вовсе, потому что лучше совсем без бороды, чем с этой пошлой эспаньолкой.

Но ничего этого Альберт делать не стал. Его преобразили ради дела. Как актера перед ролью. Тем, кто играет супергероев, приходится проводить в качалке по три часа в день. Кому-то, как Рене Зеллвегер, толстеть, чтобы стать похожей на Бриджет Джонс. А уж с волосами чего актеры только не делают! Кто брился наголо, кто отращивал патлы. Алби тоже играл роль, пусть и не в кино.

Он расчесался. Укладывать кудри не стал. Как высохнут, так и высохнут. Сдернув полотенце с бедер, прошел в комнату. Плюхнувшись на диван, включил телевизор. Хотелось есть, но он знал, что холодильник пуст. Придется заказывать пиццу. Но телефон в прихожей, а вставать лень.

Тут раздался звонок. Проигнорировать его Алби не мог, пришлось вставать и топать за мобильным. Как он и думал, звонили по делу.

– Как все прошло? – услышал он, поднеся трубку к уху.

– Ужасно, я чуть не потерпел фиаско.

– Ты не соблюдал инструкции?

– Да. Иначе меня бы в лучшем случае послали. – Алби прошел в кухню, распахнул холодильник и с надеждой обозрел его содержимое. Вдруг завалялся на одной из полок заветренный кусочек сыра или «попка» колбасы? Но нет. Даже майонеза не было, а его можно было бы съесть с хлебом, что черствел на подоконнике. – Она вообще не такая, как ты говорил. Не «синий чулок», не мечтательница, не депрессивная, не доверчивая дуреха.

– Я не говорил, что она дуреха. Как-никак кандидат наук. Но остальные характеристики верны. Я следил за Марией Корчагиной неделю. За это время она ни разу не сменила одежду, разве что накинула кофту, когда похолодало. Голову помыла, может быть, раз. Губы даже бальзамом не намазала. Он точно «синий чулок». Идем дальше. Мария постоянно читает любовные романы. Не отрываясь. Даже до дома дойти не может, чтобы не заглянуть в книжку. Кто фанатично любит подобную лабуду? Мечтательницы, грезящие о прекрасном принце.

– Еще замученные бытом домохозяйки.

– Это к нашей героине не относится. Она одинока. Но ее жизнь скучна. Работа – дом. А живет она с мамой. Как не мечтать о прекрасных принцах?

– Ты поверхностно судишь.

– А ты, видимо, сразу глубоко копнул? – с иронией спросил собеседник.

– Увы, нет. Иначе бы поменял сценарий. Но я действовал по плану и чуть не провалился… В том числе сквозь землю.

Алби вспомнил недавние события. Он, как и было намечено, занял позицию, примостившись на лавочке в сквере. Этой дорогой Мария Корчагина возвращалась с работы домой. Увидел ее издали (узнал по фото, которым снабдили) и стал ждать. Девушка выглядела так, как ожидалось. Невзрачная, погружена в себя и какая-то нервная – постоянно чесалась. Затем выпила таблетку и угнездилась на соседней лавке. Раскрыв книгу, погрузилась в чтение. На обложке – слившаяся в страстном поцелуе парочка, причем мужчина жгучий брюнет в распахнутой на груди белой рубашке. Алби на своей тоже верхнюю пуговицу расстегнул. Затем стал буравить Марию взглядом. Но та не реагировала. Видимо, нервная почесуха не давала расслабиться и оценить мир вокруг.

Когда Корчагина встала, встал и Алби. Но она снова не обратила на него внимания… На высокого брюнета со смоляными кудрями! Красавца в белом костюме! Мужчину, способного соперничать с мачо с обложки романа. И ладно бы близорукой девушка была, но нет – читала без очков. Просто мало что замечает вокруг себя…

Когда Мария сфокусировала свой взгляд на незнакомце, в ее глазах появилась насмешка. Легко читаемое пренебрежение: зачем ты так расфуфырился, мужик? Рассчитывавший на восхищение Алби растерялся, поэтому продолжил играть роль рокового соблазнителя, как его учили. Но когда понял, что уже не веселит, а раздражает барышню, и она вот-вот ускользнет, начал на ходу сочинять историю. Назвался артистом, выдумал себе имя. Назовись он Альбертом, только все испортил бы. Альберт – звучит как сценический псевдоним или имя сериального антигероя-любовника.

– Давай я тебе обо всем подробно при встрече расскажу, – почувствовав голодный спазм в желудке, выпалил Алби. – Я есть хочу.

– То есть в ресторан ты ее не повел?

– Цветов тоже не подарил. Говорю же, твой план никуда не годным оказался.

– Но ты с ней познакомился?

– Да. Завтра встречаемся в сквере.

– Отлично.

– Но ты должен привезти мне тот альбом с репродукциями.

– Ты рассказал ей? – взбесился собеседник.

– Только то, что она очень похожа на княжну Анненкову. И намекнул на родство с ней.

– А Мария?

– Сказала, что из рабоче-крестьянской семьи.

– Черт, надо было самому к ней подкатывать.

– Да где уж тебе, – фыркнул Алби. – Ладно, давай. Я буду пиццу заказывать. А ты завтра, не позже пяти часов вечера, альбом мне привези. Пока.

И отключился.

С этим странным парнем, назвавшимся Бага, он познакомился на тренинге. У Алби были проблемы с деньгами. Но еще бо`льшие с ленью. Вкалывать ему не хотелось. Имея «золотые» руки, он вылетал со всех работ, потому что не являлся вовремя или просто прогуливал. При этом он не пил, а просто не хотел рано вставать, а когда нездоровилось, пересиливать себя и через «не могу» тащиться на объект. Алби учился в строительном институте, но не окончил его. Поленился. Однако прорабом устроиться смог. Это дело у него не пошло – много крутиться надо. Переквалифицировался в каменщики. Поначалу нравилось, потом надоело. Да и физически тяжело. Стал внешней отделкой на высоте заниматься. Кровлей. Воздуховодами. За что ни брался, все получалось. Работодателям он поначалу не просто нравился – они были от Алби без ума, пока он не показывал себя во всей красе.