отражение в зеркале. Нос был идеален, бледные синяки ещё оставались на лице, но отёк уже спал. Несмотря на синяки, я вернулась на учёбу.

Андрей улетел в очередную командировку в Москву, затем у него была встреча с отцом в Амстердаме. Я была этому рада, мне очень не хотелось видеть его лицо каждый день, каждый день игнорировать его попытки со мной поговорить.

Он вернулся домой ночью через две недели, когда я уже спала. Я проснулась от того, что он рывком стащил меня с кровати, намотав мои волосы на руку. Я упала на колени на пол и даже не пыталась сопротивляться, мои волосы были полностью в его власти, и малейшее движение причиняло мне боль. Он сел на кровать и включил лампу.

Он не был пьян, у него было усталое лицо, красные глаза от недостатка сна, по подергиваниям его лицевых мышц я поняла, что он в бешенстве.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он.

– Нет.

– А если подумать? Хорошенько подумать? – он с трудом держал себя в руках.

– Нет.

– Тогда я скажу. Ты, сука ненормальная, просила помощи у Макса. Просила, чтоб тебя спасли. Ты, бл4дь, кем меня выставляешь, а?

Он вдруг замолчал и резко ударил меня по лицу.

– С головой совсем плохо стало, да? Совсем кукуха съехала? Сначала одеваешься как шалава, друзей себе каких-то заводишь, гуляешь, где захочешь, а потом плачешь, что я тебя обижаю. Ты в своём уме? – он дёрнул меня за волосы.

Он не переходил на крик, не швырял меня по квартире как обычно, даже не пытался меня пнуть, хотя я сидела на полу у его ног. В целом, он на удивление был хладнокровен. В голове моей мелькнула мысль, что он что-то задумал. И тогда мне действительно стало страшно.

– Я предложил тебе всё, что у меня есть. Хочешь семью – давай поженимся, хочешь ребёнка – давай заведем. Я любил тебя. А ты, тварь, шарахалась от меня как от огня. Я же не Добрый, да? Интересно, как часто ты нас сравнивала, а? И в кровати тоже? – ещё один рывок, приступ боли, я еле сдержала стон. Бесполезно притворяться, уговаривать, врать – не сработает.

– Ты для меня была всем. Ты была идеалом. Посмотри, во что ты превратилась. Жалкая скулящая сучка, готовая на всё, лишь бы ей опять от меня не прилетело. Ха-ха. Вот она – принцесса, – он схватил моё лицо большим и указательным пальцами и сильно сдавил.

– Я ведь готов был горы свернуть, только бы ты посмотрела на меня как смотрела на него. Хоть раз! Если бы ты хоть раз увидела МЕНЯ. А не на дублера, который заменяет его! Всё могло быть иначе, – он замолчал и долго смотрел перед собой, а затем достал из-под куртки пистолет и приставил дуло к моему лбу. От прикосновения холодного металла к горячей коже у меня по телу побежали мурашки. Прозрачные мысли кружили в голове и ни за что не цеплялись, голова моя была ясная. Ещё несколько минут и мои мучения закончатся. Вдруг я испытала радость, такую чистую и внезапную. Ведь есть же жизнь после смерти, я в это верю. И тогда сейчас совсем скоро я умру и встречусь с Димой, и мы будем вместе навсегда. Внезапно я захотела умереть.

– А знаешь, что? Пора с этим кончать. Ты не оправдала моих ожиданий. Я просто грохну тебя сейчас и всё.

– О, как это типично для тебя – я рассмеялась, – Да! Не оправдала ожиданий – на помойку суку! Сделала не то, что ты хотел – сжечь ведьму! Ты как ребенок, честное слово. Что ты там сказал? Любил меня? Ты? В каком месте?

– Закрой рот.

– Мне не страшно! НЕ СТРАШНО! – крикнула я, глядя в его лицо.

Его угрозы уже не имели на меня действия, мне было не страшно, меня прорвало, и я не могла остановиться, меня начало трясти от эмоционального возбуждения.

– Вот как, значит – я тварь, да? А когда ты тра4ал меня, ты что-то не жаловался. И взглядов особых ты не просил, тебе по4ер было. Главное, что я позволила тебе быть со мной. Позволила тебе коснуться меня.

– Заткнись, сука! – он рывком дернул меня за волосы, а я рассмеялась. Дуло опять уперлось в лоб, от прикосновения с кожей оно стало горячим.

– Ну, давай, кончай с этим, – сказала я, успокоившись.

Я дёрнула головой и придвинулась ближе к нему, дуло впилось в меня. Он ошалело смотрел на меня, не понимая, что происходит. Корсак смотрел на меня в упор, и я увидела его страх. Я сидела в радостном ожидании конца, с нетерпением ожидая, когда же он нажмет на курок, и улыбалась в предвкушении.

– Да ты не понимаешь, я убью тебя сейчас, сука.

– Давай, – я придвинулась ещё ближе, – Да стреляй же ты уже, наконец!

Он отпустил мои волосы, встал с кровати, и убрал пистолет за пояс.

– Маленькая больная сучка. Тебя надо лечить. Займусь этим в понедельник, – он вышел из комнаты.

– Куда ты пошёл, ублюдок, а? Вернись и закончи. Достань ствол, будь мужиком, – кричала я ему вслед. Рыдания душили меня, я упала на пол и заплакала.

* * *

Оставшуюся часть ночи я не спала. Часов в шесть утра я вышла из комнаты, стараясь не шуметь. Шерхан спал в гостиной, свернувшись на диване. Рядом на столе лежал Glock 20. Полупустой стакан и бутылка виски подсказывали мне, что спать он будет долго. Я вернулась в комнату, быстро оделась и выскользнула из квартиры. Обувь я надела уже на лестничной клетке.

Я села за руль моей Тойоты, кинула рюкзак на пассажирское сидение и нажала на педаль газа. Каждая клеточка во мне кричала, что нужно бежать отсюда сломя голову. Мне просто необходимо было собраться с мыслями. На ум сразу пришел Улисс. Мне надо туда. Я медленно проехала по аллее Морского кладбища и свернула к железным воротам, которые в этот раз были открыты. Я остановила машину прямо перед белым шаром радиопрозрачного укрытия ПВО (локаторы давно убрали, внутри купола было пусто). С вершины Монастырской сопки открывался отличный вид на бухты Улисс, Патрокл и Тихая. Рваные клочья белых облаков низко нависали над вершиной, разбавляя собой яркое утреннее небо. Вокруг не было ни души.

Я опустила стекла окон, и в салон тут же ворвался свежий соленый ветер, подхватив мои волосы, взлохматил их и швырнул мне пряди в глаза. Я уронила голову на руль и закричала, колотя