14

Шерхан

Я стоял в душевой после тренировки и восстанавливал дыхание. Спорт помогает вернуться к жизни. Ко мне вернулся контроль над телом. Постепенно я возвращаюсь к той физической форме, в которой был до травмы.

На выходе из спортзала, меня перехватили.

– О, друг, да ты уже на ногах! – противный шакалий смех, – Помнишь наш разговор зимой? Код.

– Бероев. Иди ты нах, Бероев, – я хлопнул Артура по предплечью и пошел дальше. – Ты вот что сейчас сделал?

– Артур, будет тебе твой код, но пошел ты нах, -не оборачиваясь, я двинулся к выходу.

Едва я сел в машину, водитель завел двигатель. Бероеву не удалось завладеть моими мыслями даже на долю секунды. Я не мог отвлечься, как ни пытался. У неё кто-то есть. Эта фраза пульсирует в голове вместе с пульсом и не на секунду не оставляет меня в покое. Это превратилось в навязчивую мысль. В голове мелькают картинки обнаженных тел, моя кошка, её пальцы, её губы. Я постоянно искал подтверждения своим предположениям. Кто-то ей позвонил. Вот смс читает и улыбается. На занятиях задержалась. Вечером уходит на занятия с преподавателем, кстати, этот гитарист – мужчина? А сколько ему лет? Она не говорила вроде. Вот, юбку короткую надела. Губы новым блеском намазала, отчего они стали ещё объемнее, и только глядя на них уже хочется закрыть дверь перед её носом, прижать ее к стене и создать причину пропуска лекций.

Закрыть дома и никуда не выпускать. Нельзя, никуда нельзя. Пусть сидит дома. Будет только моя.

Рина

– Нам надо пожениться. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – холодные пальцы на моих скулах, огонь желтых глаз, прожигающий во мне дыру.

Я задержала дыхание. Нельзя молчать, Рина, давай, соображай же. Надо что-то ответить.

– Это предложение? – я заставила себя улыбнуться.

– Да.

– Это была моя реплика, – я заставила себя засмеяться.

Я продолжала изучать его, какой он сегодня, чего мне ждать. С какой целью он завёл этот разговор? Я старалась просчитать реакции на три хода вперед.

– Я думала, мы подождём до моего диплома.

– Зачем ждать? Мы живем вместе.

– Это обязательное условие? Брак?

– Да.

Я замолчала. Я не знала, как сказать нет. Потому что я не могла. Надо просто переключить его мысли о браке на что-нибудь другое. Если я выйду замуж, то моя жизнь будет закончена.

– Давай вернёмся к разговору вечером, мне ещё причёску сделать надо и глаза подкрасить. Договорились?

Он прищурился, кивнул и пошёл собираться.

Нас опять ждала ярмарка тщеславия в одном из ресторанов города.

* * *

Я была пьяна. Но не возражала, когда официант наполнил бокал еще раз. Ещё один бессмысленный вечер в ресторане. Улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Производить впечатление благополучной пары – строгий костюм, модная стрижка, дорогой парфюм. Мой зверь – красавчик, и прекрасно знает об этом. И я в обтягивающем черном платье, с гладко зачёсанными волосами, в туфлях на высоком каблуке, с идеальным маникюром, вишневыми губами. Совсем не похожа на жертву. Скорее на хищницу. А в этом, мои хорошие, и состоит главная цель игры – чтобы никто ни о чем не догадался. И я выигрываю.

Твою ж мать. Меня больше нет. И они об этом даже не догадываются. Всё перестало иметь хоть какой-то смысл. Что они сегодня отмечают? Опять очередную сделку? Или день рождения? Или просто ужин? Я вышла из-за стола, поймав на себе настороженный взгляд моего хозяина. К чертям его. Выйдя на улицу, я достала сигарету и с удовольствием затянулась. Дома он накажет меня за то, что я курила. Сейчас плевать. Я сняла туфли, затушила сигарету и поймала такси. К чёрту всё. К чёрту его. Я еду домой. Вернее, нет, не так. Я возвращаюсь в логово. Домой мне нельзя, хозяин запретил мне называть то место домом.

Сбросив туфли, я прошлепала к бару и налила джина, по пути включив магнитофон. Комнату наполнила тихая музыка. Enigma. Покачивая головой в такт музыке, я сделала большой глоток обжигающего дорогого пойла. «Да я ж так сопьюсь», – пронеслось в голове, и я хихикнула. Город за окном был раскрашен огнями, вдалеке поблескивало море. Я открыла окно и в комнату ворвался соленый густой запах. Мысли в голове играли в настольный футбол. Неужели, это вся моя жизнь? Неужели вот так я буду просыпаться год за годом в зверином логове постели со зверюгой, буду приспосабливаться, наступать себе на горло и скакать перед ним на задних лапках только потому, что не хочу, чтобы меня били. А он будет. Он найдёт повод, причину. Придумает. Хотя, если разобраться, то никакой причины ему искать не надо. Он делает это, потому что может. Чувство вины, что я с ним, чувство вины, что я не люблю его, чувство вины, что я забыла Доброго. Я во всем виновата. Я плохая. И меня надо наказать.

Шерхан.

Я был в ярости. Но тревога перебивала мою злость. В квартире было темно, у входной двери я споткнулся о её туфли. Её я увидел не сразу. Окно было раскрыто, она сидела ко мне спиной на подоконнике, свесив ноги на улицу. Волосы у нее были распущены, местами завивались в кольца и поднимались темным пушистым облаком над головой. На ней было надето всё то же чёрное узкое платье, обтягивающее фигуру. Её худые острые плечики выделялись из темноты белыми пятнами. Она курила и издавала какие-то непонятные звуки, всхлипы, вперемешку с бормотанием. Рядом с ней стоял полупустой стакан. Она повернула ко мне зарёванное лицо в подтёках туши и размазанной помадой. Она была пьяна.

– Что смотришь, а?

Язык у неё заплетался, взгляд был блуждающий. Чёрт, двенадцатый этаж. А она сидит пьяная на подоконнике и болтает ногами.

– Ненавижу тебя, – выплюнула она мне в лицо, – Ненавижу. Всё из-за тебя.

– Ну, и что дальше? – я старался не делать резких движений, чтобы не напугать её, – Ну? Продолжай. Я тебя люблю.

– Ненавижу, – она рассмеялась низким гортанным смехом.

Мой демон.

– Давай выпьем, – я направился к стойке, взял стакан и плеснул в него водки, – Ты что будешь?

Держать себя в руках становилось всё сложнее, я еле сдерживался, чтобы не кинуться к ней и сорвать её с подоконника. А потом наказать. Сильно.

– Может, это выход? Может, решение очень простое? Раз – и нет меня. Ха, да меня и так нет, о чём это я.

Она отвернулась