мог натворить он, если б был зол

На те государства; но править там

Разумно привыкли, — у них произвол

Лишь на своих был направлен,

А внешним они не вредили,

Пока не напал на них "Байден",-

Он и заставил войска в Украину

Внезапно ввести. Там окраина,

Но стала она для подлунного мира,

В военном конфликте, центральною.

Не знаю, что дальше происходило;

Развеялся дым, — меня отпустило.

* * *

Смешной народец — люди,

Живут и верят в чудо,

И думают, что будто

Венцом природы стали.

Но очень-очень мало

Людей среди шакалов,

Волков, собак, баранов.

И трепетные лани,

И гордые олени

Стадами проживают,

Зовутся населеньем.

Шагают на работы,

И лают на собраньях,

Мычат и пахнут потом;

Своё в загоне знают

Местечко для жилья.

И все они — семья,

(Так на словах считают),

А сами пожирают

Друг друга постоянно,

И это называют

Общественным сознаньем,-

Так у людей бывает.

* * *

Тишина режет уши,

Вокруг ни души.

Хорошо, что на ужин

Есть пакет анаши.

Буду сыт этим блюдом;

Забиваю косяк,

Сделал хапку, и будто

В жизни стало ништяк.

Позитивные мысли

Будоражат мой ум,

На душе чисто-чисто…

Появляется шум,

(Ливень резко полил).

Выхожу в огород

И смотрю, как сгустил

Стены туч небосвод.

Льёт он влагу на землю

Под молнии всплеск;

Гром ударил, и внемлю,

Как катится треск

По просторному небу…

Мой разум исчез,

Вижу только явленья

Без мысли, и без

Своего разуменья.

Я стал солнцем и небом,

И диким дождём,

И неистовым ветром,

Стал ночью, стал днём,

Но не спал третьи сутки,

Лишь курил и дремал,

И свои злые шутки

На листах написал.

И сейчас наблюдаю,

Как кто-то читает

Эти строки, и знает,

Что сам наблюдает

За кем-то, кто тоже

Стишки сочиняет…

Ух, спаси меня Боже!

Совсем накрывает!

* * *

Тысячи веков назад

В тесной каменной пещере

Люди у костра сидели.

Разложили шкуры в ряд,

Как ковровую дорожку

И сидят на ней, едят,-

Мяса мамонта немножко

Раздобыли в этот вечер.

В разговорах человечьих

Мало было слов тогда,

Но беседовать о вечном

Всё ж любили, (издавна

Та манера повелась,

Нам от них передалась).

Об искусстве рассуждали

В этот раз неандертальцы.

На стена́х нарисовали

Что-то странное, — не пальцы

На руке и не животных,

А каких-то быстроходных

Чудищ на больших колёсах.

(О колёсах они после

Бы узнали, а тогда

Говорили о шарах;

Мало было им в словах

Выбора). Все удивились,

От чего вдруг живопись

Так внезапно изменилась?

Толкователи нашлись

Новых веяний искусства.

А художник слушал грустно

Все их рассуждения.

— Видел в сновидении

Я, как двигалось вот это,

Издавая рёв при этом

Громкий; быстро мчалось,

Обвиваемое ветром.

Рядом звуки раздавались

Странные, везде был шум.

(Говорит ваятель братьям

Племенным). И бум!

Ударился некстати.

В столб на всём ходу художник

Врезался, попал в дорожное

Происшествие. Был пьян.

И ещё в крови дурман

Обнаружили, — он сьел

Пару "марок" ЛСД-э;

К праотцам он улетел.

Сто миллиардов звёзд

Сто миллиардов звёзд далёких

Во тьме галактики мерцают;

Царят в своих домах высоких,

Миры сияньем озаряют.

Живут они и умирают

В одной огромнейшей системе,

И, может быть, совсем не знают,

Что люди тоже в общей схеме

В других "галактиках" сияют.

Сто миллиардов нервных клеток

Двуногим души создают;

Сигналы их дождём кометным

В нейроны ток передают.

И загораются мгновенно

Энграммы сотен зодиаков,

В них смысл хранится сокровенный,-

В "весах" и "скорпионах", в "раках"

Записана вся жизнь "вселенной"

От самой её колыбели.

Миры в себе творить умеет

Микрогалактика сознанья,

И выход из себя имеет

В бессмертье, в вечность мирозданья.

Энграммы — следы памяти, вертикальные колонки нейронов.

Потоп в пустыне

Не текут вдохновения реки

По равнине пустынной моей.

От палящего зноя поблекли

Облака; нет в них больше идей,

Ни единого облачка, чисто.

Не гуляют здесь рифмы-туристы

И не слышен их радостный смех.

Только ветер срывается быстрый

И летит в пустоте без помех.

Проза кактусов неказистых

В той пустыне безводной повсюду;

На колючках избитые смыслы

В обрамленьи сухом и занудном.

Что же делать? Как сушу залить?

"Это сделать не так уж и трудно,

Надо пенную влагу испить." -

Так сказал дух пустынь гласом трубным.

Выпил я для начала "ноль пять",

И смотрю, — расцветают пески!

Птицы певчие стали летать;

Нет здесь пыльной, унылой тоски,

В сад пустыня моя превратилась!

Реки бурные в дюнах текут,

Орошают барханы; пробилась

Зелень пышная, всюду растут

Вдохновеньем цветущие рощи.

Нету больше здесь кактусов тощих,

Оживает иссохшая почва!

"Хорошо разгуляюся тут!" -

Думал я, и полней наливал

Пивом пенным бокал.

Мысли быстрые во́лнами льют;

Их так много, что скоро настал

Средь пустыни громадный потоп.

"Перестань! Тормози! Хватит! Стоп!" -

Дух пустыни напрасно взывал.

Я не слышал его; уплывал

По волна́м, пока сам не утоп.

Благой путь

Шли четыре дня в степи,

К Таганрогу направлялись;

Есть там старый монастырь.

Знали мы, что исцелялись

По молитвам мудрых старцев

Бесноватые в том храме.

Сына мы спасти старались,-

Злою хворью был подавлен

Его разум много лет.

Тьмою стал нам белый свет,

Нет конца тоске-печали…

Тщетно мы с женой искали

Помощи; не облегчали

Мук молитвы и иконы.

Знахари не помогали.

И вот отправились, с поклоном,

К свя́тым старцам в божий дом.

Ночь уже была; идём

Мы втроём путём-дорогой,

Я, жена, и сын наш Миша.

Нам пройти ещё немного

Оставалось. Видим крыши

Хат вдали сквозь мрак ночной,-

Знать, деревня. "На постой

Надо бы нам попроситься." -

Говорю супруге с сыном.

— Поздно. Кто же согласится

Без гроша стелить перину?

"Ничего, мы на гумно́

Проберёмся; слава богу,

Сена в наших весях много."

На окраине деревни

Мы нашли пустой куре́нь,

И в соломенных постелях

Развалились. Сухарей

Размочили и поели,

А наевшись, захрапели.

Так дорога утомила,

Что и говорить-то силы

Не было у нас совсем.

Но запомнил я, как ел

Наш Михайло свою тюрю;

Волком он на нас глядел…

Я уже видал такую

Мину у него порой.

Парень он у нас не злой,

Даже добрый; но когда

Бес ему застит глаза,

То, ей-богу, сатана

В теле сына оживает.

Как то описать, не знаю…

Мы проснулись, вылезаем

Из сарая. Запах гари

Ощущаем — хаты полыхают!

Люди бегают, кричат;