семнадцать была. Вода по антресоль – на глазах поднималась! Страшно было. Квартира потом долго просыхала. Ну, и в палатках жили. А потом мы с женой переехали в Иркутск, и было землетрясение. Небольшое, но было. Я, получается, сменил наводнения на землетрясения… Вы, ребят, тут посидите? Заправиться мне надо.

Мы остановились у колонки. Водитель с Димой вышли. Я осталась в машине и ответила Максиму на сообщения о том, где мы. Оказалось, он поймал машину до самого Улан-Удэ и, скорее всего, приедет первым, так как они мчатся 140 км / ч, не сбавляя скорости.

Заправив полный бак, водитель протянул нам пакет с жареными сосисками в тесте и по маленькой пачке яблочного сока.

– Спасибо!

– Да не за что, я всегда перекусываю в дороге.

Он завел двигатель и выехал с заправки, попутно разворачивая огромный чебурек с мясом.

Так мы и ехали, уплетая свои порции и запивая их приторным соком. Как и предполагали, мы вышли на въезде в город. До центра было топать километров восемь. Я шла в куртке, так как места в рюкзаке для нее не нашлось. На улице стояла тридцатиградусная жара, и я уже хотела поскорее дойти до злосчастной головы Ленина, где нас ждал Максим. Воды совсем не было, и мы, добравшись до ближайшей скамейки у автомойки, решили спросить о наличии колонок поблизости. В итоге Дима ушел набирать воды, а я попросилась внутрь, чтобы умыться и привести себя немного в порядок. Напившись вдоволь воды, мы снова отправились в путь. По дороге многие люди собирали какие‑то черные ягоды и ели. Как оказалось, это была черемуха, которая сильно вязала рот.

– Ни фига себе, сколько тут «Марков» ездит! Я потом хочу такую же машину себе купить!

– Что за «Марк»?

– Ну, «Тойота Марк два». Не слышала разве? Это моя машина мечты. Так ты без прав и, конечно, даже не слышала о такой, – с издевкой сказал Дима.

– Вообще‑то есть.

– Не верю.

Я достала из кармана куртки паспорт и розовую карточку. Надо было видеть Димино выражение лица в тот момент. Больше вопросов не последовало, и мы шли молча, только иногда он едва не попадал мне по лицу своей пенкой, резко поворачиваясь.

Шли мы два часа по изнуряющей жаре, пока наконец не добрались до площади с заветной головой Ленина. Казалось, она смотрела на нас презрительным взглядом. Максима мы нашли не сразу. Он шарился где‑то по магазинам в поисках нового провода для зарядки телефона.

– Ну и поделом тебе! – сказал Дима. – Нечего резко зарядник вытаскивать из прикуривателя! А ну дай, посмотрю твой провод.

Дима выучился на электрика и явно знал толк в неисправных проводах.

– Тебе ведь он уже не нужен?

– Кому он нужен порванный! – махнув рукой, сказал Максим.

– Ну, тогда, с твоего позволения, я заберу его себе.

Дальше надо было решать, как мы проведем эту ночь. Мнения разделились. Я снова хотела в палатку, Дима был за каучсерфинг, а Максим и вовсе хотел в отель или хотя бы хостел.

– Тут бандиты по ночам ходят, какая нафиг палатка? Ты в своем уме? – ругался Дима, явно на взводе от ужасной усталости.

Я была готова ночевать прямо на площади, укрывшись спальником. Чтобы совсем не переругаться, мы решили пойти в ближайшую столовую попить чай. И как только мы перешли через дорогу, увидели человека с рюкзаком.

– Привет! Ты откуда и куда? – улыбаясь, словно старому знакомому, спросила я.

– Привет, ребят, я из Сибири и еду во Владивосток.

– И мы туда же!

Мы спросили у нового знакомого совета, как разрешить наше затруднение. Он будто с самого начала знал, как нам помочь, и предложил кауч – женщину, у которой он не смог остановиться из‑за того, что уже нашел Игоря – своего хоста. Сказать, что он помог нам – ничего не сказать. Он нас, попросту говоря, спас от лишних споров и возможной ночевки в ближайших кустах. Руслан позвонил Елене, той самой женщине, и договорился, чтобы она взяла нас к себе погостить. Как только она дала положительный ответ, мы направились в сторону ее дома.

Поступки мотивируют гораздо больше, чем слова. Всю жизнь, сколько себя помню, меня восхищали люди. Даже случаи из детства я запомнила с особой тщательностью, с той щепетильностью смотрителя музея, который бережно ухаживает за экспонатами.

В тринадцать лет мне понравился пухленький мальчик на пару лет младше меня. Мы с ним часто играли в догонялки. Меня удивляла его доброта и открытость миру. Он всегда помогал, кому мог, и часто угощал сладостями детей с детской площадки. При этом он все покупал на свои карманные деньги. Как это ни печально, связи быстро теряются, и мы перестали общаться. Однако я запомнила тот образ жизнерадостного мальчугана, который угощал всю детвору в округе конфетами.

С тех пор я часто делала подарки друзьям и просто людям, которые мне нравятся. Просто так, безо всякого повода. Мне нравилось видеть на лицах людей широкие улыбки. Также я оставляла книги на улицах, указывая свою электронную почту, на случай, если мне захотят написать. И иногда мне писали люди, которые нашли книгу.

Так и теперь, когда мы шли по направлению к дому нашего хоста, к нам подошла девушка. Она просила помочь деньгами на такси. Транспорт уже не ходил, и она почти отчаялась добраться до дома. Я смотрела на нее с недоверием. А правду ли она говорит? Каково было мое удивление, когда Руслан отсчитал нужную сумму и вручил девчонке. Ему, думаю, и самому были нужны деньги, а он их так легко отдает.

Я прекрасно понимала, что до великодушия мне далеко, но с того момента старалась больше помогать людям по мере своих возможностей и желания. Особенно музыкантам в метро и обездоленным путешественникам. Просто потому, что считаю – без добра и помощи совсем грустно жить.

Добрались мы до дома только к полуночи.

– Ну, мы пойдем?

– Да, удачи вам. Приезжайте завтра в дацан! – сказал Игорь, пожимая нам руки.

– Конечно, приедем!

Обнявшись и снова поблагодарив Руслана, мы поднялись на нужный этаж. Елена уже ждала нас к столу. Мы извинились за столь поздний визит и, быстро помыв руки, сели ужинать. Максим рассказывал о нашем путешествии, а я налегала на бутерброды с колбасой. Казалось, я не ела их целую вечность.

– Попробуйте вяленое мясо, это наше традиционное блюдо.

– Да, спасибо, – сказала я и взяла кусочек.

– Будете спать на диване в коридоре, я вам белье оставила. Доедайте, а я пошла спать. Завтра рано вставать. Моя дочь будет дома, так что, если соберетесь куда‑нибудь, она за вами закроет.

– Спокойной ночи!

Так мы и остались втроем. Я по‑быстрому постирала свои вещи в раковине и, поставив на зарядку телефон, легла спать.

Работа за еду

«Стресс и суета – проклятье современной цивилизации».

Робин Шарма, «Монах, который продал свой Феррари»

Мне снилось, что я не смогла доехать до Владивостока. Он казался мне краем света и всего живого на планете. Это был город на отшибе земли, окруженный водой со всех сторон. Я видела его лишь издалека и постепенно отдалялась от него. Владивосток выглядел как недостижимая мечта, к которой почти невозможно подобраться.

Когда я проснулась, сердце бешено колотилось из‑за дикого волнения, что не попаду во Владивосток. Я по‑прежнему была в Улан-Удэ. Максим лежал рядом и все так же зависал в телефоне. Дима тем временем уже встал и задумчиво размешивал сахар в стакане чая.

– Доброе утро! – улыбнулась я и медленно встала с кровати.

– Доброе, – ответил Дима.

– Что‑то случилось? Ты выглядишь грустным.

– Да, по работе позвонили. Возвращаться надо.

– Как это? В Москву? – уточнила я.

– Ага.

– А как же Владивосток?

– Потом, значит, доеду.

Я не могла поверить своим ушам. Работа оказалась дороже мечты? Быть такого не может. Как показывала практика, все лучше делать вовремя и не откладывать на потом.

– Ну, как знаешь. И что делать будешь? – спросила я.

– Может, билет на самолет возьму. Надо в Москве оказаться как можно быстрее.

Мы выпили по кружке чая, собрались и вышли на улицу. Нужный транспорт все не подходил, и мы начали расспрашивать людей о том, как добраться до выезда из города. Оказалось, нужный Диме автобус уже не ходил, и в итоге он сел на другой, который посоветовали местные. Когда он уехал, мы с Максимом перешли на противоположную сторону дороги и отправились на маршрутке до дацана, расположенного на вершине Лысой горы.

Доехав до места, я прямо‑таки обомлела от красоты вокруг. Мне казалось, что я нахожусь далеко на востоке в какой‑то азиатской глубинке, где царила тишина и веял теплый ветер. Повсюду были повязаны платки и ленточки, а прямо посередине величаво стоял буддийский храм. Я никогда прежде