жизнь. А ведь жизнь у каждого своя, равно как и желания и цели. Никогда нельзя судить о жизни человека, только потому, что он прожил ее совсем по‑другому, не так как все.

Водитель оставил нас на заправочной стоянке села Мухоршибирь и поехал дальше. Мы купили воды и снова вышли на дорогу. Машин было достаточно много, но все водители показывали нам, что они местные и далеко не поедут. Мы стояли уже полтора часа, и никто нас не брал. Я села на свой рюкзак и разглядывала деревенские дома с покосившимися от старости крышами и маленькие сараи с серыми стенами. Я думала о том, что же творится вдали от больших городов. Существует ли там жизнь и какая она? Есть такие регионы в России, где людей почти нет. Как следствие, и машин тоже. Только изредка появляется большая заблудившаяся машина на запыленной дороге, которая тут же норовит исчезнуть с пустынной никому не известной трассы.

Проезжая мимо селений, удивляешься, как быстро ушла из них жизнь: покосились дома, огороды заросли сорной травой. Все, кто мог, уехал отсюда в поисках лучшей жизни. Те, кто остался, – уже слишком стары и всеми покинуты. Никто за ними не вернется, и всякий объезжает эти места стороной, огораживая себя от безнадежности и мрака, царящих здесь. В некоторых домах нет даже электричества, равно как и денег, чтобы за него заплатить.

Я уговорила Максима пройти немного подальше по дороге, ближе к выезду из населенного пункта. Там мы простояли еще час, пока нас не взял бежевый лексус с кожаными сиденьями. Водитель предложил довезти до ближайшего кафе, которое располагалось за сорок километров отсюда. Ехали мы в полной тишине. Водитель будто понимал наше состояние и не стал задавать вопросов. Когда же он остановился напротив кафе и достал из багажника наши рюкзаки, то отсчитал две тысячи рублей и протянул их мне.

– Я тоже был студентом. Сходите хоть поешьте нормально. Удачи вам!

– Спасибо! – только и успела крикнуть я на прощание уезжающей машине.

– Сколько он дал? – спросил Максим, закидывая рюкзак на спину.

– Тысячу, – соврала зачем‑то я.

В кафе мы заказали все, что захотели, хотя оно было недешевым по меркам дорожных забегаловок. Мы попробовали позы, традиционное бурятское блюдо, похожее на большие пельмени, а также заказали по тарелке солянки. Это был первый раз, когда мы объелись так, что не могли даже встать. Еле-еле доковыляв до дороги, Максим снова вытянул большой палец вверх.

И тут я заметила, как один из водителей помахал нам рукой. Он был за рулем большой америки с оранжевой бочкой в кузове.

– Нам же говорили, что водители с бочками стопщиков не берут… – удивилась я внезапно привалившей удаче.

Мой путник схватил рюкзак и помчался навстречу большой машине.

Я давно хотела покататься на подобной фуре, но уже слабо верила, что в первом путешествии смогу осуществить свое желание. Нам не раз говорили, что водители американцев почти никогда не подбирают путешественников. Их салоны усеяны камерами из‑за опасности груза, который они перевозят. И, видимо, в целях безопасности им запрещено пускать кого‑либо в салон.

– Залезайте! – только и услышала я, подбежав к машине.

– Давай рюкзак, – сказал Максим, перекрикивая рев мотора.

Взобравшись в салон, я приземлилась за столиком у приоткрытой форточки. Свободного пространства здесь было раза в два больше, чем в купе поезда. Мягкий диван, который раскладывался, если убрать обеденный столик, был рассчитан на двоих. Рядом располагались отсеки, вмещающие в себя просторные полки, холодильник и шкаф для одежды. Словом, настоящий рай для уставшего путешественника.

Облокотившись на ближайшую полку, я стала засыпать. Я еле слышала, о чем говорят наш водитель Рома и Максим из‑за непрекращающегося грохота двигателя и громко играющей музыки.

– А куда вы дальше поедете?

– Мы думаем в Могочу заехать, нам посоветовали остановиться у знакомых в отеле.

– Я как раз поворачиваю перед Могочей, пройти нужно будет километров пять, может больше, – и через пару секунд Роман добавил: – Знаешь, как говорят? «Бог создал Сочи, а черт Могочу».

– Почему так? – заинтересовавшись разговором, я пересела я поближе к кабине.

– А мне почем знать? Так говорят.

Через пару минут мы заехали на стоянку и вылезли из машины.

– У вас деньги есть? Или купить вам чего? – любезно предложил наш водитель.

– Спасибо, у нас есть, – ответил Максим.

– Ну, как знаете.

Роман, не глядя в меню, что‑то заказал на кассе и отправился ждать за столик.

– Будешь что? – спросил меня на кассе Максим.

– Не, только чай, – ответила я, не желая, чтобы он на меня особо тратился.

Когда Максиму принесли солянку и целую миску пельменей, я не выдержала и заказала первое, что бросилось в глаза из дешевых блюд – оладушки с клубничным вареньем за сорок пять рублей.

Поев и обсудив дальнейший план действий с Романом, мы решили переночевать тут, а рано утром двинуться дальше.

– Ну а что, утром рано встанем и к обеду точно будем в Чите.

Так и порешили. Роман разложил нам диван, а сам улегся на верхнюю полку.

Места было для двоих даже больше, чем требовалось. Тут мог спокойно разместиться и третий. Так мы и заснули на просторном диване, положив под головы свои кофты.

На следующее утро Роман весело рассказывал, как сдавал на права у знакомого гаишника. Тот не верил, что можно повторить «восьмерку» по следам от грузовой машины. Роман сидел за рулем уже давно и решил рискнуть. Гаишник обещал, что если у него получится, то Роман получит права. Спор есть спор, и Роман «выиграл» заветное удостоверение категории С. После этого он сел в свою машину и поехал. Как говорится, прав не было, а ездить как‑то надо было.

На мой вопрос о перевозимом грузе Роман ответил, что везет битум, и камер в его машине нет, так как груз не опасен. Нас же он решил взять потому, что едет уже давно, и одному скучно – поболтать даже не с кем.

До Читы оставалось чуть меньше ста километров, когда я заснула. Я снова видела, что иду по безлюдной пустынной местности, до Владивостока рукой подать, но город окружен заборами и бесконечным водным пространством. Я проснулась и села в позу лососа, отгоняя дурные мысли. Мы ехали через город, потому что мост в Чите был нещадно смыт во время наводнения. И правда, по пути в город мы видели много рек, вышедших из своих берегов.

Я полезла за телефоном, чтобы сделать несколько фотографий нового города, который нам все настоятельно советовали проехать, и увидела сообщение из тиндера. Я и забыла, что неделю назад написала кому‑то. Незнакомец дал мне адрес своей страницы в социальной сети и спросил, где я нахожусь, потому что показанное расстояние между нами в тиндере неумолимо росло. Я рассказала Алексу, куда еду, и спросила, нет ли у него случайно друзей в городах Дальнего Востока. В ответ он предложил познакомить меня со своим однокурсником Ильей из Хабаровска.

– Отлично! У нас будет человек, который покажет Хабаровск! – сказала я Максиму. – Ты уже нашел нам ночлег?

– Да, есть одна знакомая на примете. Позже ей сообщу. Она вписывалась у меня раньше.

– Ну и отлично, – сказала я и снова откинулась на мягкий спальник.

Сны беглых дальнобойщиков

«Жизнь сужается и расширяется

в зависимости от нашей храбрости».

Анаис Нин

Мы вышли на дорогу там, где и говорил нам Рома. До Могочи, кажется, было километров шесть, не больше. Солнце клонилось к горизонту и уже освещало всю дорогу теплым оранжевым светом, словно огромная лампа накаливания. Не было никаких шансов, что кто‑то остановится рядом с отбойником, поэтому мы надеялись на знакомых Санька, который обещал ночлег у своего друга. Прошли мы километра три, когда увидели заправочную станцию и фонари вокруг нее. Тут мы начали звонить Саньку, чтобы узнать насчет гостиницы. Перед нами остановился грузовик и из салона высунулся улыбающийся водитель. В итоге мы уехали с ним. Миша направлялся в Биробиджан и очень торопился, так как сроки поджимали. Всю дорогу, до самой глубокой ночи, он рассказывал, как готовится самогон. Для этого надо, по его словам, «всего‑то пять килограмм сахара, двадцать литров воды и грамм так двадцать спиртовых дрожжей».

Я сидела у окна, рядом с водителем и слушала его истории… Трасса. Как много опасного таит в себе это слово. Сколько неопределенности. Трасса – как жизнь. Абсолютно все, что угодно, может случиться на ней. Но жить стоит, чтобы рисковать. Высунешь руку из окна. Ветер начинает обретать плотность. Ты можешь его потрогать. Лишь мелкие камушки бьются изредка в твою руку. Перехватывает дыхание от сильного ветра. Мне стало казаться, что дороги в России бесконечны, как морская гладь, уходящая далеко