Вуги закатывает глаза, но молчит. Мне не нравятся подобные разговоры. Это все глупо, нелогично, неправильно. Мы знаем, что никто из нас этого не делал. Но шутка уже прозвучала. Не уступит никто.

– Могли. Но ты ведь не проверишь.

– И ты тоже.

Элм подпирает подбородок кулаком, в ее глазах появляется яркий зеленый блеск:

– А Эшри была с Лютером на задании. Может, она его убила? Это вам в голову не приходило?

Кончики моих пальцев мелко дрожат от гнева. Удлиненные треугольные ногти, отличающие меня от людей, царапают столешницу. Пока неслышно. Я держусь. Держусь и слушаю.

– Вот уж не знаю, – не унимается пират, и теперь от его телекинетических волн подрагивает стол. – Ну а тетрадь? Какого черта ты ее таскаешь? Может, ты все уже прочла и… вы, кстати, могли бы быть в сговоре, зная ваши не-е-е-жные отношения.

Элм только фыркает. Я же просто взрываюсь:

– А может, я не разучилась летать? Прикидываюсь, чтобы поубивать вас? А ты… ты сам-то кто? Если хочешь знать, меня не устраивают сказки про твое глубокое раскаяние! Может быть, тебя подослали?

Стол слабо подпрыгивает вместе с чашками. Я чувствую резкую боль – у меня ломается ноготь.

– Замолкни, глупая малявка! Я же просто пошутил!

– Шути с кем-нибудь в койке!

Одна чашка почти опрокидывается, но Элм ее ловит. Я вцепляюсь пальцами в твердую холодную древесину до ноющей боли в костяшках. И это немного отрезвляет.

Напротив – искаженное яростью лицо Хана: на щеках появились серые пятна, он даже скрежещет своими острыми треугольными зубами. Не удивлюсь, если он сейчас замахнется и… Впрочем, я сама вполне готова его ударить.

– Ребята, закроем тему. – Вуги кладет руку Хану на плечо. Пирата передергивает от ледяного мертвого прикосновения, он послушно садится на место, продолжая сжимать кулаки. – Элмайра пошутила, мы посмеялись. Мы вымотались. Вам надо поспать. Среди нас нет убийц и предателей.

– Конечно, нет, Вуги. – Элм натянуто улыбается. – Просто… Ну ладно… Обсудим главное. Что начудили наши одаренные партбилетами товарищи?

Я выдыхаю и смотрю в окно. Стол перестал дрожать, Элмайра, взяв тряпку, уже вытирает расплескавшийся чай, а я вдруг думаю: с нашими силами мы ведь могли бы убить друг друга. Очень легко. То, что этого пока не случилось, – просто случайность. Наконец собравшись, я высказываю предположение:

– Глински устроил поджог, Гамильтон организовал митинг. Это просто совпадение. Глински еще и пометил территорию – раз его эмблема оказалась на стене штаба «свободных». Вполне в их духе.

Хотя, если честно, я далеко не уверена в своих словах. Слишком гладко и просто. Мерзко, но… просто. Глински сказал правду: его карательные акции намного изощреннее.

Я поворачиваюсь к Элмайре; она бросает Хану в чашку кусок сахара и внимательно смотрит на дно.

– А если эмблема – это всего лишь прикрытие? Безошибочный вариант, зная их…

– Как меня достало, что ты его защищаешь, – цедит сквозь зубы Хан.

В следующее мгновение он с противным скрежетом отгрызает черенок ложки – так бывает, когда он нервничает. Вуги тихо фыркает. Элмайра выдирает железку из зубов пирата:

– Как я тебя люблю. Фу. А про Гамильтона… – Она со вздохом бросает остатки ложки на стол. – Предлагаю завтра его навестить, заодно выяснить подробности. Мне кажется, его хотели убить. Я не думаю, что это Ван, но все же…

Вуги задумчиво вертит в руках пустую кружку. Видно, что он сомневается:

– Политической дряни мне хватило во времена феодализма. Хватит. Куда больше меня волнуют дроиды. Чьи они? У Сайкса не было склонностей к публичным экзекуциям, он предпочитает трупам деньги. Как думаешь, Элм… может, сам Глински? Такое радикальное решение проблем…

Но она вновь упрямо качает головой:

– Нет у него роботов. Да и не стал бы он тогда нам помогать. Он пришел с солдатами, и пришел, видимо, по тревоге! Тревоге, о которой по каким-то причинам не предупредили нас!

– Кто-то новый показал себя?

– Откуда этот кто-то мог знать, что мы будем на площади?

– А вас не смущает, что…

– Вуги! Спаси нас! – вдруг раздается в комнате.

В дверном проеме показывается лохматая голова. Бэни с потрясающей фамилией Кряк. Рыжая башка, зеленые глаза, чуть мохнатые заостренные уши. Вот кого не хватало, чтобы окончательно превратить происходящее в дурдом.

Его фамилия действительно выдающаяся. Особенно для оборотня. А оборотень – идеальная замена для вампира. Во всяком случае, так решил тот, кто управляет нашей судьбой, если, конечно, такой тип есть.

Все началось с того, что в Северной зеленой зоне кто-то сожрал нескольких оленей. Этот кто-то нападал и на людей – правда, они, как правило, отделывались легким испугом. Мы ловили его недели четыре, устраивая регулярные засады, но огромный зверь, самый настоящий волк-мутант, все время нас обходил, ухитряясь уложить на обе лопатки даже Хана. Мы не сомневались, что это очередной подопытный, сбежавший из чьей-то лаборатории, и даже собирались пожертвовать некоторой частью наших скромных лесов, чтобы выгнать его при помощи огня и наконец пристукнуть.

Но едва мы приняли это решение и с огромным трудом согласовали его с мэром, произошло нечто неожиданное. Элм, накануне назначенной операции отправившаяся на ловлю одна, вернулась с добычей: за шиворот она тащила низкорослого упирающегося парня в драной одежде. Никто ничего не понял, пока мы не увидели под его волосами мохнатые острые уши с черными кончиками.

Как выяснилось позже, Бэни – очередная жертва Коридора. Он говорил по-южному, у него сохранились обрывочные воспоминания о земном прошлом. Прежде всего о том, как он, не сумев совладать со своей сущностью волка, несся по лесу и тьма поглотила его. Здесь он метался, не способный усмирить звериное «я», и лишь иногда приходил в себя. Дома он вроде бы принимал специальные препараты, которые ему давал кто-то из семьи. Элм просто повезло: она гонялась за ним тогда, когда он еще не успел обратиться.

Пораскинув мозгами и подключив пару лабораторий Научной Академии, Вуги смог разработать средства, эквивалентные описанным Кряком лекарствам. Позже Бэни официально стал новым сотрудником Отдела профилактики особых преступлений: шефу удалось убедить мэра простить ему съеденных оленей. Точнее, дать их отработать.

Забавно, но в человеческом обличье Бэни не похож на огромную тварь, в которую он превращается. С ним приятно пошутить, он устраивает убойные вечеринки на дни рождения, да и в целом… его можно назвать вторым после Кики лучиком света. Немного тупоголовым, но все же лучиком.

– Что произошло?

– Контакты мониторов сдохли. Три штуки. Внешние камеры не давали им сигналов в последние часы. Шеф сказал, в точках, которые они отслеживали, что-то случилось и… О, девчонки, Хан! – Оборотень радостно трясет головой, изображая подобие поклона. – Вы прекрасны в этом освещении!