— Да не зову я вас замуж! — зашипел Визерис.

— Я буду самой лучшей Императрицей, да, я согласна! — снова взвизгнула я и картинно заломила руки. В коридоре послышалось оживление, наверняка добрых пол дворца подслушивало и было в шоке. Император не выдержал, плюнул, подскочил с места и направился на выход:

— Никакого замуж! — рявкнул Визерис и угрожающе навис надо мной, впрочем, в процессе он пытался прикрыть дверь. Но, не на ту нарвался: я от души ему мешала, поставив в неположенное место ногу, так просто дверь не закрыть.

— Ах, дорогой мой, срочно же пришлите ко мне портных, я хочу самое прекрасное платье! — вздохнула я и посмотрела на Визериса самыми влюбленными глазами, на какие была только способна.

— Молчать! — шикнул император, но поздно: шепотки уже разносились в коридоре, удаляясь вглубь дворца.

Внезапно голоса смолкли, а дверь резко распахнулась, ударив Визериса в лоб.

В мои покои ворвался разъяренный Данте.

— Замуж, значит? — взревел сын.

— За-амуж! — радостно закивала я и снова картинно заломила руки.

— А я? — прорычал Данталион, злобно глядя на меня.

— А ты будешь моим любовником, — словно маленькому мальчику, по слогам объяснила я Данте, даже пальчик назидательно подняла. — Милый, ты же так этого хотел!

— Что-о? — взвыл император, — а ну отставить этот балаган!

На крики императора сбежалась охрана, стражники переминались с ноги на ногу в коридоре, не решаясь войти.

Было страшно до жути, казалось, что оба эльфа меня сейчас придушат, а потом сожгут, прах развеют над болотом. Но я сдержалась и играла роль на отлично.

— Ах, дорогие, вам пора, я жду портных! — вздохнула я и шагнула в коридор.

— Портных будущей Императрице, — гаркнула что есть мочи и вернулась внутрь, аккуратно прикрывая за собой дверь. Подошла к императору, встала на носочки и почти на ухо тихо сказала ему:

— Уже весь дворец знает, через десять минут область поражения расширится до городского района. Продолжать?

— Я опровергну слухи, — злобно зашипел Визерис, а я ему ласково улыбнулась. Так же ласково, как он мне недавно:

— Негоже Императору так быстро менять свои решения, он же не сопливый мальчишка, а повидавший жизнь мужчина.

Данталион все слышал и кажется понял, что ничего такого Император мне не предлагал, сын внимательно рассматривал отца, изредка кося взгляд на меня. Ожидал развития событий и развлекался.

— Я Император, мне можно все! — сказал, как отрезал Визерис и взялся за ручку двери.

— Ну конечно можно, — согласилась я. — А нужно ли? Репутация все же…

Император скрипнул зубами, но ничего не ответил, вышел за дверь и громко хлопнул дверью.

— И что это было? — спросил меня Данте, сложив руки на груди.

— А это, милый, превратности судьбы, — вздохнула я. — Можешь при подданных звать меня мамой, так и быть.

Решила отыграться за "цветочка", "милую" и "госпожу".

— Не смей! — процедил сквозь зубы Данте. Но меня уже было не остановить:

— Загляну к тебе сразу же после первой брачной ночи, договор есть договор, — я подмигнула Данте и открыла дверь, спроваживая эльфа. Принц скрипнул зубами, но послушался и ушел.

Матильда юркнула внутрь, по красноте ее глаз было видно: эльфийка рыдала. Когда она прыснула в кулак я поняла: от смеха.

— Ты труп, — шепнула рыжеволосая на ухо. — Но платье у тебя в гробу будет шикарное: портные уже ждут за дверью.

И заржала во весь голос, вот коза драная!

Про себя я выругалась от души, словно заправский сапожник, но вслух предпочла сохранить нейтральное выражение лица и промолчать: везде глаза и уши.

И теперь их стало еще больше.

Портные не заставили себя долго ждать и тихонько поскреблись в дверь, Матильда кивнула мне на кресло, а сама впустила гостей.

Ими оказалась пара низкорослых человечков, едва достающих мне до плеч, сомнительного вида и неопределенной половой принадлежности. Широкие в кости, с длинными косматыми волосами, то и дело выбивающимися из тугих кос, украшенных свежими цветами. С широкими лицами, густыми бровями и полными губами. Но, по опыту эльфийских воинов, я не могла однозначно определить мужчины это или женщины. И даже нейтральные бежевые рясы никак не помогли в определении, не выдавая никаких внешних признаков.

— Госпожа, — поклонился ближайший человечек, а второй, едва увидав меня, округлил глаза и бухнулся на колени, прижался лбом к полу, принялся причитать:

— О прекраснейшая, свет моих очей, мой любимый румяный пирожок, дражайшая и нежнейшая!

Первый человечек покраснел и шикнул на второго, за шкирку поднимая с пола и опустив глаза сообщил:

— Я Агния, а этот увалень мой брат, Арсений. Простите его, болезного. Недавно головой ударился: как о заказе узнал, сказал, что не пойдет он, гордый гном, шить эльфийские наряды. Пусть, мол, сами господа приходят, вот и приложила я его маленько. Силу не рассчитала.

Гномочка опасливо подняла на меня глаза, а я не смогла не улыбнуться. Ее братец, лежащий на полу, видимо, заметил улыбку, потому что подскочил с грацией, не свойственной такому угловатому существу. Отвесил поклон и низким баритоном пропел:

— Пирожочек, для тебя…

Услыхав слова Арсения, Агния отвесила брату тумака и тот быстро исправился:

— Госпожа, для вас все наряды будут в лучшем виде и уже к утру!

Агния хлопнула себя рукой по лбу, но быстро успокоилась и легонько поклонилась.

Матильда хихикнула, увидев выражение моего лица и захлопнула дверь, с резко брошенным:

— Не беспокоить! — предназначалось сказанное, видимо, стражникам.

Сняли мерки ребята очень быстро, но даже за какие-то полчаса Арсений успел вывести меня из себя постоянные томными взглядами и едва заметными касаниями. А учитывая то, что они с Агнией были как две капли воды, пару раз я шлепнула и гномочку, к своему стыду. Зато уже к пятому щипку за бок научилась отличать словно опьяневшего Арсения от сдержанной, но сердитой Агнии.

Матильду шоу откровенно забавляло: эльфийка ни разу не остановила гномью руку, только хихикала в сторонке, изредка опуская на лицо маску безразличия.

Удаляясь, гном пообещал мне приятный сюрприз и свое сердце навеки, отчего у меня нервно задергался глаз.

Но я же вся такая гордая и утонченная?

Вот и удерживала изо всех сил нейтральное выражение лица, хотя, улыбка моя была похожа на оскал.

После ухода странной семейки на минуту заглянул Данталион, сообщив, что ужинать я буду в компании его семьи, испортив мне настроение еще больше.