– Ну так что делать будем? – Тубуз порядком замерз, и дальнейшее сидение на камне его устраивало мало.

– На том берегу Женуа фон дер Пропст лежит, – мрачно доложил Шермилло.

– Как лежит?! – вскричал Тубуз. – Что случилось с моим любимым профессором?

– Боюсь, пострадал наш-ш профессорище, помощь ему требуется.

– Так чего же ты ждешь? Разлегся здесь, раскурился!

– Да не жду я, – оборвал лекпина Шермилло, – силы восстанавливаю и думаю, как поступить лучшш-ше…

– Ну и что надумал? – не унимался Тубуз.

– Ты прав, Тубузище. Бросай свою блесну. Сначала сам перебереш-ш-шься, потом меня подтащишш-шь. Там мы какие-нибудь палки-тюкалки вырежем, по берегу поднимемся вверх по течению, а оттуда уже до нашего профессорищи доберемся.

Чтобы добросить до не такого уж близкого берега, Тубузу потребовалось заменить приманку – вместо трофейного воблера от господина Нью он привязал тяжеленную колеблющуюся блесну, которую называл Большой Потниекс. Коробочку с оставшимися приманками оставил Шермилле. После чего хорошенько размахнулся и зашвырнул Большого Потниекса на берег, где блесна благополучно застряла в кроне дерева. Подмотав леску, чтобы она натянулась, лекпин передал спиннинг коту, а сам спустился с камня и ступил на лед. Тот, хоть и был прозрачным, но, судя по тому, что не трещал, толщина и прочность его не вызывали опасений провалиться.

– Гляди-ка, Тубузище! – сказал вдруг Шермилло.

Проследив за направлением лапы, лекпин заметил на берегу, куда он собрался переправиться, только ниже по течению и за поворотом, легкий дымок, поднимающийся в небо.

– Еще кто-нибудь из наших? – с надеждой, перемешанной с беспокойством, спросил Тубуз.

– Все возможно. – Кот поскреб голову. – У тебя хоть какое-то оружие есть?

– Только вот это. – Лекпин достал из кармана жилетки маленький перочинный нож, вид которого заставил кота поморщиться.

– Держи наготове, вдруг пригодится, – все-таки предупредил он. – Как на берег переберешш-шься, сразу тащи меня. Вместе будем разбираться, кто там, за поворотом, костры разводит.

Держась за натянутую леску и ступая короткими шажками, Тубуз двинулся к берегу. Под ногами темнела глубина реки, в которой мелькали силуэты рыб. По мере приближения к берегу рыбок становилось больше, показались длинные нити колышущихся водорослей, стало просматриваться дно, усеянное камнями.

Внезапно стало очень тревожно на душе. Лекпин оглянулся на Шермиллу, держащего согнутый дугой спиннинг. Кот смотрел не на него и не на усилившийся дымок за поворотом реки, а куда-то вверх по течению. Тубуз тоже посмотрел туда и ахнул.

По самому краю высокого берега бежали два эльфа. Тубуз узнал товарища по команде Баббаота и второкурсника Соруука и сначала удивился, зачем и куда они так торопятся. Но, переведя взгляд дальше по берегу, понял, что у эльфов были на то очень веские причины: вытянувшись в ровную, почти непрерывную цепочку, за ними мчалась стая белоснежных зверей, похожих на крупных собак. «Волки!» – догадался Тубуз.

Расстояние между беглецами и преследователями сокращалось на глазах. Бежавший вторым Соруук, по-видимому, не захотел, чтобы его укусили за пятку, развернулся и вскинул приготовленный к стрельбе лук. Вожак стаи успел метнуться в сторону, и выпущенная стрела пронзила глаз следующего волка. Не мешкая, Соруук выпустил вторую стрелу и сразил еще одного зверя.

Тубуз знал, что молодые эльфы всегда держат при себе лук и стрелы, даже когда выходят на рыболовные соревнования. У Баббаота тоже был лук, и если бы он сразу присоединился к отстреливающемуся соплеменнику, возможно, эльфы пусть и не перебили, но хотя бы остановили, испугали стаю. Но бежавший без оглядки Баббаот не поддержал товарища, и выпустить третью стрелу тому не удалось. Прыгнувший сбоку вожак сбил Соруука с ног, а набросившаяся стая в секунды разорвала несчастного, успевшего издать лишь один короткий вскрик.

Баббаот оглянулся и, увидев стремительно приближающегося вожака, понял, что дальше бежать бесполезно. И тогда эльф прыгнул с берега на лед. Но если ледяной панцирь без проблем выдерживал легкого лекпина и катящегося по нему кота, то под прыгнувшим с приличной высоты эльфом дал трещину, начал прогибаться, а когда сверху на Баббаота прыгнул огромный волк, не выдержал двойной тяжести и провалился.

Эльф вместе с волком полностью погрузились в образовавшуюся полынью всего в нескольких метрах от оцепеневшего Тубуза. Из разбежавшихся от полыньи трещин хлынула вода, сразу намочившая ноги лекпина. Оставаться на льду больше было нельзя, но и бежать на берег Тубуз не мог – требовалось немедленно помочь Баббаоту. Голова эльфа показалась над полыньей, и рядом – оскаленная волчья пасть с высунутым красным языком.

Чтобы не дать сильнейшему течению затащить себя под лед, Баббаот ухватился за кромку руками, волк – зубами. Но эльф лишил зверя шанса на спасение. Рискуя не удержаться, Баббаот оторвал ото льда левую руку и стал давить сверху на голову волка до тех пор, пока тот не разжал зубы и не скрылся под водой. Течение подхватило первую жертву и понесло, не давая волку возможности вернуться к полынье. Один миг, и через прозрачный лед под своими ногами Тубуз увидел промелькнувшее белое пятно.

А в следующее мгновение лекпин с ужасом увидел, как вода и лед вокруг бултыхающегося в полынье Баббаота вспучились, и эльф, истошно крича, начал подниматься в воздух. Но не сам по себе. Снизу и до самого пояса он оказался в пасти схватившей его гигантской рыбины. Похожая на щучью, усеянная длинными клинообразными зубами морда раза в полтора превосходила размерами эльфа, не говоря о лекпине.

Ошеломленный Тубуз выпустил из рук леску, попятился, поскользнулся, упал на зад и, отталкиваясь ногами, стал поспешно отползать, а рыба, тряся головой и расширяя полынью, поднималась все выше и выше, пока полностью не выпрыгнула из ледяного крошева, а затем, не выпуская из пасти продолжавшего кричать эльфа, начала падать прямо на лекпина. Тубуз все-таки успел отползти, благодаря чему не оказался придавленным огромной черно-оливковой тушей и ее жертвой. Лицо Баббаота мелькнуло перед самым его носом, и тут же лед буквально взорвался под тяжестью шмякнувшейся рыбины.

Вслед за рыбой-монстром, с жертвой в пасти, лекпин тоже погрузился в полынью, увеличившуюся на несколько метров в длину и ширину. Но, в отличие от ужасного обитателя ледяной реки и эльфа, Тубуз через пару секунд вынырнул на поверхность. Течение подхватило его вместе с ледяным крошевом и, не дав опомниться и что-либо предпринять затащило под лед – так же, как чуть раньше затащило вожака волчьей стаи.

На овальном валуне, покатые бока которого, нагретые за день теплыми лучами раннеосеннего солнца, с трех сторон облизывали волны озера Зуро, сидела лекпинка Ксана. Обняв поджатые к подбородку ноги, она близоруко щурилась из-под больших круглых очков на чистые воды озера и ждала.