Во весь голос Пит объявил:

— Ты глупый.

Прозвучал смех, и Блейз покраснел.

Судья Йек сказал:

— Ладно, достаточно. Уберите его отсюда. Пит, прости, старина, но тебе придется покинуть помещение.

Пристав схватил клетку и унес. Пока закрывали дверь, Пит активно ругался по-креольски.

Когда в комнате опять установилась тишина, судья Йек спросил:

— Мистер Бун, что вы предлагаете?

Без колебаний Тео заявил:

— Пробацию,[9]ваша честь. Дайте нам еще один шанс. Мои друзья найдут способ взять Пита под контроль и удержать его подальше от конюшен. Не думаю, что они знали, чем он занимался и какие создавал проблемы. Им очень жаль, что так произошло.

— А если он снова это сделает?

— Тогда последует более суровое наказание.

Тео знал то, о чем Кевин Блейз не имел понятия. Во-первых, судья Йек верил в необходимость давать второй шанс и очень редко принимал решения, связанные с причинением вреда животным. Он поступал так, только когда не оставалось иного выхода. Во-вторых, пять лет назад судью выставили за дверь юридической фирмы «Маклин», так что он скорее всего затаил на них обиду.

В типичной для него манере судья Йек заявил:

— Вот как мы поступим. Миз Спенглер и миз Кросс, я вам очень сочувствую и считаю ваши жалобы обоснованными. Если Пит появится снова, я хочу, чтобы вы сняли его на видео. Держите наготове мобильный телефон или камеру и снимите его. Потом принесите запись мне. Вот тогда, мистер Бун, мы его арестуем и организуем, чтобы ему подрезали крылья. Расходы понесут владельцы. Слушания по этому вопросу не будет, это произойдет автоматически. Вам ясно, мистер Бун?

— Секунду, ваша честь.

Тео посовещался с тремя Ренье, и те закивали в знак согласия.

— Они все понимают, ваша честь, — объявил Тео.

— Хорошо. Ответственность я возлагаю на них. Я хочу, чтобы Пита держали дома. Точка.

— Можно им забрать его сейчас? — спросил Тео.

— Да. Уверен, заботливые сотрудники приюта для животных уже готовы от него избавиться. Дело закрыто. Заседание закончено.

Кевин Блейз, его клиенты и остальные женщины в черных сапогах поторопились покинуть зал. Когда они ушли, пристав вновь принес Пита и передал Антону, который тут же открыл клетку и достал попугая. Дед и бабушка Антона утирали слезы, поглаживая спину и хвост птицы.

Тео подошел к скамье, где судья Йек делал пометки в списке дел к очередному слушанию.

— Спасибо, господин судья, — почти прошептал Тео.

— Жутко невоспитанная птица, — тихо произнес Йек со смешком. — Жаль, у нас нет видео, на котором Пит бомбардирует этих дамочек на лошадях.

Они оба засмеялись, но очень тихо.

— Ты отлично поработал, Тео.

— Спасибо!

— Есть новости о девочке Финниморов?

Тео покачал головой: новостей не было.

— Мне очень жаль, Тео. Я слышал, вы близкие друзья.

Тео кивнул:

— Мы довольно близкие.

— Скрестим пальцы на удачу.

— Йек, Йек, Йек! — завопил Пит, покидая зал суда.

Джек Липер захотел поговорить. Он отправил записку тюремщику, а тот передал ее детективу Слейтеру. Поздно в пятницу вечером Липера под охраной вывели из камеры в старый туннель, что вел к полицейскому участку, находившемуся поблизости. Слейтер и его верный товарищ Кэпшоу ждали все в той же темной и тесной комнате для допросов. Липер выглядел так, будто не мылся и не брился с тех пор, как они беседовали с ним на днях.

— Что у вас на уме, Липер? — грубо начал Слейтер.

Кэпшоу, как всегда, вел записи.

— Сегодня я говорил с адвокатом, — сказал Липер таким тоном, словно появление адвоката сделало его важной персоной.

— С которым из них?

— С Озгудом, с Кипом Озгудом.

Оба детектива одновременно рассмеялись и переглянулись, услышав это имя.

— Если вас будет защищать Озгуд, то вы покойник, Липер, — сообщил Слейтер.

— Это худший вариант, — добавил Кэпшоу.

— А мне Озгуд нравится, — сказал Липер. — Похоже, он намного умнее, чем вы, ребята.

— Хотите поговорить или обменяться оскорблениями?

— Я могу и то и другое.

— Ваш адвокат знает, что вы решили встретиться с нами? — поинтересовался Слейтер.

— Да.

— Так о чем вы хотите поговорить?

— Я переживаю за девочку. Вы же шуты гороховые и явно не можете ее найти. Я знаю, где она, и пока часы тикают, ее положение все ухудшается. Ее нужно спасти.

— Да вы просто душка, Липер, — усмехнулся Слейтер. — Схватили девочку, спрятали ее где-то, а теперь хотите помочь ей.

— Уверен, вы хотите с нами договориться, — вставил Кэпшоу.

— Точно, это я и сделаю. А вам, ребята, лучше поторопиться, потому что где-то сидит испуганная маленькая девочка, совершенно одна. Я признаю себя виновным в одном взломе и проникновении в чужое жилище, заработаю два года тюрьмы, так чтобы отбыть это наказание одновременно с наказанием за ту возню в Калифорнии. Я останусь здесь и отсижу в местной тюрьме. Мой адвокат говорит, бумаги можно подготовить за пару часов. Мы подпишем сделку, прокурор и судья одобрят ее, и вы получите девочку. Время сейчас важнее всего, ребята, так что вам лучше что-то предпринять.

Слейтер и Кэпшоу обменялись взволнованными взглядами. Липер поймал их на крючок. Они подозревали, что он лжет, поскольку ничего другого от него и не ждали. А что, если не лжет? Что, если они согласятся на его предложение и он приведет их к Эйприл?

Слейтер произнес:

— Сейчас почти шесть часов вечера, пятница, Липер. Все судьи и прокуроры ушли домой.

— О, держу пари, вы сможете их найти. Они быстренько прибегут, если появится хоть какой-то шанс спасти девочку.

Последовала еще одна пауза, пока детективы изучали его бородатое лицо. С какой стати ему предлагать такую сделку, если он не знает, где Эйприл? Признание ничего не будет стоить, если он не сможет выполнить свои обязательства. А у них нет других зацепок и других подозреваемых. С этим делом всегда связывали Дилера.

— Я не возражаю против того, чтобы поговорить с прокурором, — сдался Слейтер.

— Если вы лжете, Липер, мы отправим вас назад в Калифорнию в ближайший понедельник, — добавил Кэпшоу.