значит так. Ребята, наверное, серьёзные, когда уйдут — сами не знают. Предстоят ли разборки — как они сами решат. Возможно, это будет скоро, а может, и нет. У тебя завтра будет чесаться левая пятка и правая лопатка, но главное — не ешь на ночь много мёда — будет болеть живот.

— Ты чё, старая, с дуба упала? — прям подскочил Пухич. — Ты мне конкретно базарь, когда к разборкам готовиться?

— Конкретно тебе даже Гидрометцентр не скажет, — спокойно ответила гадалка. — Давай второй вопрос.

— Ладно, — вздохнул медведь, — Что мне с этими братками делать, я и без тебя знаю. А забазарь-ка ты мне вот о чём. Сегодня у Мула его тачку свистнули, нулёвую. Мне надо знать — кто, и где её искать?

— А что за машина? — заерзала на стуле сова.

— Джип, ещё муха на нём не сидела. Чёрный, со всеми наваротами. Ну, я жду.

Гадалка отчего-то закашляла, затем как-то суетливо застучала по клавиатуре, два раза уронила мышь и наконец, прокашлявшись, ответила:

— Извини, Пухич, но на этот вопрос таро ответить не может. Сегодня пятница, день для гаданий не благоприятный. Приходи через недельку, скажем, в среду, может, тогда чего узнаем. А сейчас извини, Винни, я очень занята — клиенты ждут.

— Какие клиенты? — удивился Пухич. — Здесь нет никого!

— Они должны придти с минуты на минуту, засуетилась сова, подталкивая босса к выходу. — До свидания, Винни, спасибо, что заглянул, денег не надо, считай, это мой тебе подарок по старой дружбе.

— Ага, сейчас бы я разогнался тебе за эту туфту отстёгивать, — сказал Пухич, выйдя во двор — Тоже мне мог бы и Кабан напеть. У него даже поконкретней получилось бы. А что это у тебя за танк из гаража выглядывает? Насколько я знаю, у тебя круче «Оки» никогда тачки не было.

— Нашла, — встрепенулась сова — Зуб даю — сегодня на улице нашла.

— Не дури, старая, откуда в клюве зубы, — усмехнулся босс. — А ну-ка, пробухти мне про находку.

— Иду я утром в супермаркет за молоком, — начала гадалка. — Гляжу — джип стоит. Двери нараспашку, ключ зажигания в замке — и никого. Я раз просигналила — ни души, второй, опять никого. «Видно бросил кто-то,» — решила я и забрала себе. Вещь хорошая, в хозяйстве сгодится.

— Значит, так — сказал, открывая дверцу своего «мерина», Пухич. — Чтобы через час эта «хорошая вещь» стояла у ворот Мула. Если не будет, я вернусь, и тогда ты до конца своих дней по клавиатуре своим беззубым клювом стучать будешь. Усекла?

— Усекла, родненький, — хлопая крыльями, затараторила сова. — Как не усечь, усекла. Всё сделаю. Через час буду.

— Смотри у меня, — сказал на прощание босс, и отправился за подарком своему другу.

А в это время Пятак судорожно обдумывал, что же подарить другу своего босса. И тут он вспомнил, что в гараже лежит недавно отремонтированный воздушный шар.

— А подарю-ка я Иа этот шар, — решил секретарь. — Пусть он на землю сверху посмотрит. Не прошло и часа, как во дворе у Пятака красовался большой, зелёный воздушный шар.

«Так, шарик целый-это хорошо, — подумал кабан. — Теперь осталось прикинуть, как его перевезти. В машину он не влезет, а нанимать трейлер-дорого. Есть! Придумал! Я на нём же и полечу.»

Пятак сел в корзину, отвязал верёвки и полетел к коттеджу генерального. Уже перед самым домом Ословича шар наткнулся на антенну МТС, со страшным грохотом лопнул и секретарь полетел на землю. Падая, он сбил с дерева пару скворечников, одно гнездо, и трёх воробьёв. Вороны, увидев летающую свинью, забыли как они каркают, и с кудахтаньем разлетелись в разные стороны. Секретарь, как настоящий каратист, ногой пробил крышу сарая и зарылся пятачком в стог сена. «И что это так бумкнуло? — подумал Пятак, выгребаясь из стога. — Не мог же я один наделать столько шума? — для верности он потрогал свои штаны — сухие. — И куда, интересно знать, девался мой воздушный шар?»

Выйдя из сарая, он увидел корзину, а на заборе висело то, что осталось от шара. Погоревал, погоревал Пятак, но делать нечего. Обрезал он верёвки, сложил шар так, что тот уместился ему под мышку и пошёл к генеральному.

— Здравствуй, Мулыч, — поздоровался секретарь, входя во двор коттеджа.

— Виделись уже, — ответил Иа, всё ещё сидя у пруда.

— А я тебе подарок принёс, — опустил голову Пятак и протянул свёрток.

— Да? И что же это?

— Воздушный шар. Только, понимаешь, я летел, летел, а он как бахнет и вот…

— Как жаль, — сразу поскучнел именинник — Надеюсь, ты не ушибся?

— Я нет, а вот он… В общем, он лопнул.

— Кто?

— Шар.

— А я то удивился, отчего мне уши заложило. Какого он был размера? — спросил Иа, гладя лоскут.

— Примерно с коттедж.

— Мой любимый размер. Жаль, что я не видел.

— Шар?

— Взрыв. Красивое, наверное, было зрелище. Ну что-ж, проходи, гостем будешь. Спасибо за подарок. Тебе какую рыбку оглушить?

В это время Пухич вёз своему другу целый рюкзак денег и, как обычно, напевал только что сочинённую им песенку:

Лучший подарок, конечно бакс

Баксов рюкзак для осла я припас.

Даже немножечко

Пачка из стольничков-

— это уже хорошо,

Ну а тем более полный мешок!

Прум — пуру-рум

Резонно вполне.

Прум — пуру — рум

Хватило бы мне.

Если отложим мы

Баксов слегка

Сразу получится

Пол-рюкзака.

Прум-пурурум-

Пурурум чо-чо!

Там в рюкзаке многовато ещё

Надо немножко ещё отложить,

Винни на что-то надо ведь жить!

Вот рюкзак пустой –

Он предмет простой

И никуда не денется.

И потому пустой -

Он чёрный и крутой –

Гораздо выше ценится!

Вскоре его «Мерседес» остановился у ворот Ословича.

— Короче, друган, поздравляю, типа, желаю всего, всего. Короче, держи, — проговорил Пухич, протягивая генеральному рюкзак.

— Что это?

— Как что? Ты чё, это же клёвая вещь! — удивился медведь. — В него можно положить всё, что захочешь. Заметь, из крокодиловой кожи.

— Вижу, — вертя рюкзак, сказал Иа. — Только почему-то чёрный — видно, крокодил был негром. Хорошо, спасибо, в него я положу свой воздушный шар.

— Извини, друг, но боюсь, что