— Лили, серьезно? — не могу сдержать насмешливой улыбки, осматривая знакомые черты лица.

Поддавшись порыву, заправляю ей за ухо локон. Мой взгляд цепляет цепочка с кулоном в виде переплетенных наших инициалов — хорошая попытка.

— Еще все можно исправить, Джонни, — с застывшей надеждой в глазах, спокойно говорит Лили. Она берет меня легонько за руку.

— Сотрешь мне память? — ехидно интересуюсь я. Но какая-то часть меня уже поддалась уловкам, чувствуя рядом тепло ее тела. — Или сделаем вид, что ничего не произошло? — успеваю перехватить руку Лили, удерживая в воздухе, этим не давая к себе больше касаться.

— Но ты тоже не безгрешен. Взять хотя бы ту шлюху из клуба. Я ведь помешала тебе? — ядовито произносит она, скрещивая руки на груди.

Сущность Лили — это свернутая в клубок кобра, которая думает, что может отобрать у меня дудку и заставить под нее плясать.

— Джонатан, — слышу сбоку голос отца, — ты нужен в кабинете. Срочно.

Развернувшись к нему, вижу непривычно сверлящий взгляд Маршалла Вуда. Меня отчитают, как мальчишку?

Молча проходим в кабинет, где на диване расположился сенатор Купер. А я все гадал, где же мой тесть. Холодно приветствуем друг друга и усаживаемся на противоположные стороны.

— Что случилось? — перехожу сразу к делу, а в ответ ловлю два сосредоточенных взгляда на себе, словно я нашкодивший кот. — Говорите. Или будем играть в молчанку?

— Сын, сенатор обеспокоен вашими семейными делами, — начал отец, но как только хочу возразить, он останавливает меня, выставляя ладонь вперед. — Ваш брак вовсе не идеален, впрочем, как и любой другой. Но над ним еще можно работать.

— Блять, — позволяю себе выругаться, хоть и мысленно.

— Я прошу тебя дать еще один шанс вашим отношениям с Лили, — серьезным тоном обратился ко мне Вуд старший.

Не могу поверить своим ушам, папа.

— Какого черта тут происходит? — повышаю голос, закипая от того, что не понимаю замысла этого разговора.

— Джон, сынок, есть еще одно обстоятельство, почему вы не можете развестись, — отец проводит пятерней по когда-то смоляным волосам от лба до затылка, — Лили беременна, — говорит он, тяжело вздыхая, а сенатор отпивает из своего стакана.

— Поэтому она ходит по гостиной с бокалом шампанского? — улыбаюсь, словно болван, осматривая этих двух.

— Есть заключение доктора и результаты анализов, — игнорируя мой вопрос, поясняет тесть. — Разве их тебе не передала домработница? — с нескрываемым упреком интересуется он.

Почему я не послушал Сару в тот день? Упрямый осел.

— С чего вы решили, что отцом ребенка являюсь я? — решаю выкинуть козырь.

Я не ухожу от ответственности: у нас был секс около двух месяцев назад. Но зная об ее интрижке, и только Бог знает еще с кем, решаю уточнить этот вопрос.

— Джон, — отец кладет свою руку на мои пальцы, сложенные в кулак, — мы с Тео знаем о романе Лили с вашим водителем.

— Вы предлагаете жить втроем? То есть вчетвером? — с сарказмом спрашиваю их.

Никогда не ожидал такой подставы от отца и теперь понимаю, в чем причина такого воодушевления мамы и ее маниакального навязывания мне Лили.

— Могу тебя уверить, что Лили порвала с ним сразу же после того, как ты узнал о них. Для нее это было все равно, что сходить за сумочкой в магазин, — неуверенно заверил меня Теодор, очевидно считая, что это сравнение уместно.

Мне нужно больше воздуха. Подхожу к окну, открывая его настежь. Впуская в комнату свежий океанский воздух.

— Дело в том, что мы не знаем точно, кто отец ребенка, — продолжил сенатор, этим вынуждая меня истерично хихикнуть. — И не сможем узнать до тридцати недель беременности. Тогда разрешат провести специальный тест, который, к слову, небезопасный, — повествует он, как ни в чем не бывало, пока я молча наблюдаю, как волны беспечно скатываются по песку.

— Джонатан, ты прекрасно знаешь, что сейчас идет избирательная кампания у Тео, в которую мы вложили миллионы, а ваш развод может повлиять на ее исход, и все мы можем оказаться в убытке, — перешел к делу отец.

Какого хрена я трахал Лили после расставания? Понимаю, что в тридцать четыре я все еще думаю только «одним местом» и это не мозги.

— Сын, это может отразиться на нашей компании. Скандал в прессе обеспечен, если они узнают обо всех нюансах развода. Сделка с Говардом для нас сейчас очень важна. А он волнуется о репутации своих партнеров, тем более у него много друзей среди республиканцев, — отец бесцеремонно намекает на последствия развода с дочерью представителя республиканской партии.

— И каков ваш план, тигры интеллекта? — хмыкаю я, любуясь темной водной гладью, непривычно тихой в это время.

— Вам нужно побыть в браке еще чуть меньше года. Ребенок появиться на свет немного раньше, чем закончиться кампания. Как раз тогда, вы сможете узнать, кто его отец. Если ребенок твой, то попытайтесь наладить отношения, иначе подадите на развод под любыми предлогами. Не в ущерб семей, разумеется, — своей интонацией Вуд старший дает понять, что он все решил, не предоставив мне выбор.

— А если он не мой? Выкинем, как котенка на улицу? Или отнесем в корзинке в монастырь? — резко спрашиваю я, разворачиваясь на пятках, и едва не зашибаю рукой отца.

— Если он не твой, Джонатан, мы примем этот позор и воспитаем его сами. Я без промедлений заберу Лили домой после выборов, — сенатор наливает себе и отцу, пока я жадно смотрю на бутылку в его руках, желая разбить кому-то голову.

Маленький «нюанс», который еще не знает, кто он или она, и что существует на белом свете, но уже доставляет слишком много проблем, способных разрушить несколько жизней, компанию и политическую мечту. По телу пробивает озноб то ли от ситуации в целом, то ли от разбившихся вдребезги планов.

— Я понимаю твое состояние… — начал Тео.

— Правда? — ядовито улыбаюсь, понимая в какой заднице оказался.

— Джонатан, сынок, — голос отца становится мягче, — ты глава компании, семейного дела, влиятельный человек, ты не можешь жертвовать этим всем ради своих обид. Взгляни на ситуацию трезво. Ты можешь это расценивать как бизнес предложение. Если вы не разойдетесь сейчас, ты в любом случае останешься с прибылью. Речь не только о финансах и политической поддержке Тео, но также ты можешь стать отцом, конечно, если ребенок твой.

Не выдерживаю и смеюсь припадочным смехом, от которого болят ребра. Опираюсь рукой о кресло деда и мысленно прошу его восстать из мертвых. Пусть он встряхнет меня хорошенечко, чтобы здравый смысл вернулся в голову.

— По вашему мнению, цена этого ребенка пару десятков миллионов долларов? — интересуюсь, разглядывая в