Сама я ничего не помнила, чувства по-прежнему были противоречивыми и смешанными, плюс мне было как-то стыдно, что я забыла даже Бориса, обеспечивающего меня всем необходимым, забыла о чувствах к нему, о долге, да и устала я: от боли, от горечи, от напряжения, от тяжести невидимого прошлого, которое с переменным успехом то сопутствовало моему движению вперед, то наоборот – тормозило или вообще сбивало.

Нужно было быть реалистом и понимать, что для всего было свое время и место, а наши желания… Что ж, они могли сбываться самым неожиданным образом и в то время, когда мы этого совсем не ждали.

Вместе с обедом Алеша принес мне смывку для ногтей и маникюрный набор. Я с огромным удовольствием смыла облезший лак, подрезала и подпилила ногти. Вот вроде бы такая мелочь, а я уже чувствовала себя лучше. Не королевой, конечно, но все же лучше.

Соблазнившись солнышком я минут пять возилась с балконной дверью, отгоняя услужливого Алешу, но в конечном итоге пришлось принять его помощь, так как до верхнего засова двери я не дотягивалась, а становиться на стул побоялась. Не из-за высоты. Думаю, что высоты я не боялась, просто не хотелось испытывать удачу, ведь мне, наконец-то, удалось проснуться почти без боли, и мне очень не хотелось спугнуть ее отсутствие.

Ветер ударил в лицо вместе с ласковым теплом солнца, утренними, косыми лучами падавшими на балкон. Внутри шевельнулось что-то знакомое, и мне даже показалось, что я вот-вот вспомню что-нибудь, например, как мы познакомились с Борисом или как я к нему переехала, но ощущения от свежего воздуха увели меня совсем в иную сторону.

Пропитываясь запахом весны, я задумчиво всматривалась куда-то вдаль, за высокий забор, ограждавший территорию дома от внешнего мира, и перебирала в голове все те же крохи, что имела. Знаю, что зарекалась себя накручивать и заниматься самокопанием, но так как-то само вышло.

Безликой, наверное, была моя жизнь. Ничем я не интересовалась, детей не имела и видения будущего, думаю, тоже не имела. Брак… Я непроизвольно потерла правую руку без обручального кольца. Был ли он у меня? А если и был, то какой?

Отчего-то я верила Борису, что для него была не бесполезной, но… Что это вообще значило? За те несколько дней, что я была дома, он почти не проводил со мной время. Так, забегал на пару минут, задавал поверхностные вопросы, кидал какую-нибудь кость и уходил, ссылаясь на дела. Все.

Я правда не ждала, что с меня будут сдувать пылинки, но его поведение никак не способствовало тому, чтобы мои противоречивые чувства хоть как-то стали более определенными. Я не знала, как мне стоило себя вести с ним, да и не только с ним, а вообще. Нежность как-то не шла, уверенности в нас не было, а все мои попытки пойти на физический контакт вызывали и во мне, и в нем странное напряжение, будто мы оба ожидали чего угодно, но только не ласки.

– Кира? Что ты делаешь?

Спину обдало холодом, а слух резанула требовательность, которой была пропитана интонация Бориса.

– Воздухом дышу, – спокойно ответила я, повернувшись к нему лицом.

На нем была серо-голубая рубашка, делавшая его глаза неоднозначного цвета. Как два хамелеона они поблескивали на солнце, пробегали по мне, покалывая кожу и вызывая ощущение уязвимости.

– Вернись в комнату. Ты уже посинела.

Погрузившись в размышления, я не заметила, как замерзла. Приобняв себя руками, я прошла в комнату. Борис зашел следом и закрыл двери балкона на засовы.

Устроившись в кресле, я поежилась и потерла холодные руки. Муж сел на диван и посмотрел на меня испытывающим взглядом: тем самым, что был у него в больнице, когда он приехал забрать меня.

Он будто стремился проникнуть вглубь, словно я была каким-то механизмом, который он хотел разгадать, осмыслить, выяснить, как работает и работает ли вообще.

Ожидая дежурного вопроса "Ты вспомнила что-нибудь?", я ответила мужу спокойным, даже покорным взглядом, но меня ждало разочарование и удивление одновременно.

– Ты похожа на отца, – произнес он, рассматривая меня. – На мать тоже, но на отца больше. Я знал его, когда был моложе. Он был достойным волком.

– Его тоже убили, как и моего брата? – равнодушно спросила я. – Он был бизнесменом, как и ты?

Сказать мужу в лицо, что я считала его бандитом, у меня не повернулся язык, но и назвать его хозяином города я тоже не смогла потому, как назвав его так, я как бы признала бы, что муж был и моим хозяином, а это было как-то уже слишком.

Борис усмехнулся и подался вперед, впиваясь взглядом еще сильнее

– Бизнесменом? – переспросил он, с чувством покатав слово на языке. – Пожалуй, можно и так сказать.

– Так его убили? – продолжила спрашивать я.

– Да, – как ни в чем не бывало ответил Борис.

– Это был ты?

Вопрос вырвался раньше, чем я успела даже осмыслить подобную догадку.

Борис сверкнул глазами и расслабленно, по-хозяйски откинулся на спинку дивана, будто его не в убийстве обвинили, а всего лишь спросили, что он ел на завтрак.

– А ты не боишься сложных вопросов, – заметил он, выгнув бровь.

– Извини, – подхватилась я, подавляя дрожь. – Как-то вырвалось. Извини, – еще раз повторила я, напряженно изучая выражение его лица и глаз-ледышек, неоднозначно сверкающих в полуосвещенной солнцем комнате.

– Не извиняйся, – великодушно отмахнулся он, но мне показалось, что в его интонации проскользнуло странное удовлетворение. – Стремление знать правду, какой бы она не была, достойно уважения, – добавил он.

Я потупила взгляд, услышав между строк намек, и мы снова вернулись к старым вопросам.

– Я не вспомнила ничего нового, – выдохнула я, почувствовав прилив вины, но не перед мужем, а перед кем-то, кого я не помнила и кто уже не был рядом.

– Я знаю, Кира, – ответил Борис, – ведь ты бы мне сказала, если бы что-то вспомнила, – добавил он, пронзая меня взглядом.

Мы посидели еще немного. Никаких смешных историй из своей или же нашей совместной жизни я не услышала, но зато муж рассказал мне, когда у меня был день рождения и немного приоткрыл тайну нашего знакомства через его партнера Артура.

Имя отдало в голове чем-то знакомым, но расспрашивать подробности я не стала. Возможно, уже завтра мы с Борисом будем так же сидеть и уже я буду рассказывать ему что-то, что вспомнила, включая наше с ним знакомство.

– Борис! – окликнула я, когда он уже собрался уходить. – Можно вопрос?

– Ты уже его задала.

Я натянуто улыбнулась, подбирая слова и пряча взгляд, с каждой секундой чувствуя себя все глупее.

– Я хотела спросить… Я… Мы… Мы любили друг друга, то есть…

– Кира! Ну, что за вопросы?! – раздраженно перебил Борис и снова потянулся в двери, но я придержала его за руку.

– Я знаю, что это глупо, но… – Я рискнула посмотреть ему в глаза. – Мне нужно знать. Ты любишь меня? Хоть немного? – почти шепотом спросила я. – А я… тебя?