— Как ты прав! Ты безусловно прав, Билл. Да. Это и есть выход. Единственно верный выход! Вы сегодня же покинете город, слышишь? — она внезапно оживилась.

— Мы? А ты? Я не понимаю? — Билл повысил голос, его нервы начинали сдавать.

— Я? Я нет, дорогой. Я остаюсь и буду вас ждать, — она овладела собой и внушила Биллу правильность принятого ею решения.

Уильяму нелегко дался весь этот разговор, этот день, он с радостью положился на жену, многим мелочам не придав значения, как всегда. Билл нисколько не сомневался, что все обернется хорошо, и он скоро вернется, и жизнь их пойдет как прежде. Разлука с Энн была тяжела, но ради великой цели.

Все равно, пожалуй, в дороге с семьей будет трудно. Билл думал, что забота и беспокойства Энн чрезмерны. Энн прекрасно понимала, что один он и еды себе не достанет. Кроме того, у нее были очень веские причины, чтоб отправить с ним детей, чтоб спасти их.

Она с благодарностью судьбе приняла этот поворот, ведь если б не он, кто знает, что было бы с Джейн и Джеймсом. Ей стало жаль ускользающего сквозь пальцы будущего, но для них она надеялась на лучшее. Больше Энн ничего не могла сделать. Свою судьбу она решила, когда увезла из родного дома второй предмет, а точнее не предмет вовсе — домового, маленького шэгги, совсем не доброго древнего духа.

***

Иногда великие события, в ожидании которых томится мир, происходят явно и с подобающим им размахом, разрывая ткань повседневности с треском, и никто не усомниться в них. Иногда бывает по-другому, что-то, определяющее будущее людей, свершается на окраине, на него заранее смотрят с сомнением и не придают ему ценности, признавая в нем погрешность, но никак не присущую ему в действительности силу.

Кто бы мог поверить, что будущее Хэйлстоуна и судьба его жителей будут зависеть от кучки людей с весьма противоречивой репутацией. Ни первые и ни последние, они уходили на поиски Миклагарда, все были заняты более важными делами, чтоб уделить этому внимание. Не то, чтобы они нуждались в нем, но вид этих людей был по меньшей мере странен, и при том, поддержка никогда не бывает лишней.

Билл относил кое-какие вещи в повозку с видом человека, занимающегося этим вечность. Он все еще стоял перед толпой горожан на вечернем собрании и предупреждал их об опасности, а они перебивали его и спрашивали про ремонт плотины. Он объяснил им все, и его вытолкали из мэрии, чтоб не мешал. Все давно закончилось, но Билл прокручивал это в голове раз за разом, каждое слово и движение, кто и как. Нет, он не старался вызвать чувство мщения, просто детали помимо его воли врезались в память. Сегодня все врезалось. Энн, как прежде, спокойная и уверенная, с дрожащими пальцами. Дональд Хэфмайер, расхаживающий вокруг повозки и одобрительно покачивающий головой, будто он сам куда-то собирался. Мистер Кеннет:

— Я думаю, ты правильно поступаешь, Билл. Кто-то действительно должен это сделать. Не знаю наверняка, но, может, это нужно и Бену. Сделай это, Уильям, помоги моему сыну. Конечно и всем.

— Да. А ты не думал пойти со мной? Почему бы тебе самому не помочь Бену, если это возможно. Ты отец.

— Я не могу. У меня еще трое сыновей и маленькая дочь, у меня овцы, куры, лошади. И как старушку мою оставить? Мне нужно их поднимать, мне нужно думать о живых, Билл.

Джейн отнеслась к сборам со всей основательностью. Они с матерью долго выясняли, какие вещи считать предметами первой необходимости, а какие — излишком. Она суетилась, бегала, она не позволяла себе осознавать. Порой так надо поступить — отложить свою способность думать в сторону, на время, бывает, это помогает. Джейн легко восприняла новость о том, что ей предстоит сопровождать отца в его рискованном путешествии.

Джеймс, напротив, старался совершать минимум движений и с неохотой, не с первого раза, отвечал, если его и чем-то спрашивали. Он был возмущен, что придется идти в такой компании. Присутствие отца вгоняло его в землю, от сурового взгляда старого Эдда он начинал робеть, а более бесполезную вещь, чем присутствие сестры, Джеймс вообще придумать не мог. Только когда после мучительных раздумий он принял решение при первом же случае отделиться от них и продолжить путь в одиночестве, Джеймс встал с крыльца и начал разговаривать.

Больше всего внутренние усилия понадобились мистеру Фортейлу. Он был похож на быка, готового к схватке, огрызался и бормотал что-то себе под нос, всячески давая понять Биллу, что он лишний. Однако деваться не куда, Эдд был готов поспорить, что Уильям часовщик после первых же дней пути повернет назад, а вот на Джеймса он рассчитывал куда больше. Джейн старый Эдд просто не замечал.

Энн была единственной, кто собирал их в дорогу, подбадривал и провожал. Даже мистеру Фортейлу она нашла какие-то вещи про запас, и этот медведь проревел нечто, напоминающее спасибо.

Уже после захода солнца повозка тронулась от дома Кэрриганов и покинула Хэйлстоун. Огни города все удалялись, размеренный стук копыт быстро нагнал дремоту на путешественников. Джейн заснула в углу, накрывшись домашним одеялом. Джеймс, прислонившись к повозке, считал звезды над головой, а когда сбивался, начинал с первой понравившейся цифры. Ни Билл, ни старый Эдд не обратили внимание, как на дне появился довольно увесистый сундук, заложили его провиантом и одеждой. Когда путешественники отъехали немного, крышка тихонько приподнялась, и большие серые глаза долго еще не упускали родной город из виду. Когда последний огонек Хэйлстоуна растворился в ночном мраке, сундук закрылся. Признаться, Эвану там было жутко не удобно, но он терпел. Кеннеты вообще славились выносливостью.

В городе судачили до утра о тронувшихся Кэрриганах. Это была самая обычная летняя ночь, когда даже собаки на цепи спят спокойно. И все будет так дальше: колокольчик бакалейной лавки, мельница, марципановые булочки в кондитерской и баталии за право ими обладать, бесконечные рассказы мистера Хэфмаейра после очередного стаканчика вина становившиеся все длиннее, преследование Джуниора Гарольдом, где бы ни были в тот миг незадачливые путешественники. Так казалось в ту ночь.

Брайан тоже не пошел провожать Джеймса. Они попрощались еще до ужина, довольно формально, словно рассчитывая утром помириться. Однако ночь у Брайана выдалась бессонная. Он кропотливо пересчитывал звезды из окна своей спальни, дойдя до 11346-ой Брайан остановился, чем тут же воспользовался летний сон и сморил его.

Небольшой коттедж Кэрриганов опустел.