– В каком смысле?

– Оказывается, Блур совершенно не одобрял ее затеи. То ли ему не нравился способ, которым она пыталась завлечь меня в брак, то ли моя кандидатура в целом. Я и сам думал: странно, что он молчит и не требует официальной помолвки… А потом она пришла ко мне и сказала, что увольняется. Я возражать не стал.

Пьер присвистнул и покачал головой. Он смотрел на сумерки за синим стеклом. Через пятнадцать минут сюда должна была прийти Жозе.

– Так я не понял: ты сделал предложение или нет?

– Официально – нет. Не успел. – Шарль усмехнулся. – Думаю, что все-таки Блур был не очень-то рад перспективе увидеть меня в мужьях своей Бетти.

– Но почему? Ты имеешь хорошее положение.

– Это только кажется, глядя из Парижа. В какой-то мере я человек пришлый, без прошлого, чужой в этой стране. Те, кто из поколения в поколение ворочают большими деньгами, очень ценят родословные. Америка – свободная страна, там могут выбиться в люди даже чернокожие. Но вот по-настоящему заслужить доверие какого-нибудь Блура и быть принятым в его кругах…

– И что ты теперь будешь делать?

– А что мне надо делать? – Шарль сосредоточенно смотрел в пустую чашку. – С радостью поставлю точку в этой истории. Тем более, пока об этом рано говорить, но мы открываем сеть дочерних фирм в Европе. Угадай, куда я попросился в качестве полноценного владельца «дочки»?

– В Париж, конечно.

– Во Францию. Это будет где-то на юге. Так что мне в любом случае пришлось бы расстаться с Блуром и его властью.

– То есть ты будешь – как Майкл? Полноправный хозяин, а не какой-то там генеральный директор?

Шарль рассмеялся:

– «Какой-то там»! Я же говорю – владелец дочерней фирмы.

– Я за тебя рад! А этот… разрыв с Бетти не испортит все дело? Все-таки Блур – друг Майкла.

– Думаю, что нет. Но зато я сам испытываю огромное облегчение. Теперь я абсолютно свободен. – Шарль закрыл глаза и в который раз попытался прогнать из памяти лицо совсем другой женщины. Не получалось.

– Что-то я не могу представить тебя одиноким.

– А я и не одинок. У меня уже есть новая подружка, впрочем, это не интересно. Интересно другое. Я пытаюсь найти девушку, с которой встретился у нас в Бретани. Помнишь, я рассказывал про бурю, в которую мы попали?

– Да, припоминаю.

– Мы познакомились в ту ночь, провели еще одну – в моем доме и… остались просто друзьями.

– Да ты что! – Пьер смеялся. – Так нельзя, надо держать марку.

– Я не шучу, Пьер! Это был первый случай в моей жизни, когда мне не хотелось держать марку, мне хотелось просто быть возле нее и… С тех пор прошло уже больше месяца, а ее лицо стоит у меня перед глазами, понимаешь? Я ее вижу, как тебя сейчас!

– Неужели все так серьезно?

– Даже больше. Мы оба сваляли дурака тогда, я постеснялся спросить у нее телефон, а сам… В общем, мы потерялись. Я – в Америке, она – здесь.

– Это действительно проблема. Красавиц Нью-Йорка нам, значит, не хватает. Тебе давно нужно выпускать Желтые страницы, например, «Все женщины Шарля-2005». – Потом лицо Пьера стало серьезным: – Не обижайся на меня. Это уже истерический смех. Дело в том, что в моей жизни происходит примерно то же самое, я тебе говорил по телефону, тоже впервые, только с более удачным развитием событий. Я встретил Ее.

– Любопытно. – Шарль отстраненно, скорее из вежливости произносил слова. – Познакомишь?

– Она сейчас придет… Она – чудо. Мы совпадаем абсолютно во всем! От нее совершенно не хочется уходить, причем все двадцать четыре часа в сутки! Ты сам все увидишь сейчас. Знаешь, она носит такие смешные детские…

Запиликал телефон Шарля. Он поговорил и встал из-за стола.

– Ну вот, мне придется уйти, прости. Может, завтра еще пересечемся, у меня самолет вечером. Жаль, что не смогу увидеть твою Мечту. Я собираюсь приехать сюда на Рождество, а если не выйдет – на Новый год. Встретимся?

– Конечно!

– Как отсюда пройти в центр города? Я что-то уже забыл. – Шарль начал застегивать пуговицы на кожаной куртке и совершенно некстати почему-то вспомнил, как они с Пьером в детстве мечтали себе купить такую, хотя бы одну – на двоих.

– Тебе надо выходить через другую дверь, – сказал Пьер. – Вон туда. Счастливо!

Через минуту появилась раскрасневшаяся Жозе.

– Ты один? А где твой обещанный друг?

– Таинственно исчез через ту дверь.

– Я немного опоздала…

– Ничего страшного… – Он перегнулся через маленький столик и обнял ее за плечи. Его лицо было близко-близко. – Я не видел тебя целый день… Мы очень хотели тебя дождаться, – произнес он влажным голосом. – Но Шарль убежал, ему позвонили.

– Шарль? – Жозе отшатнулась, вся кровь прилила к ее лицу. – Его зовут Шарль?

– Да, а что?

– Просто… Это, наверное, совпадение… У меня есть знакомый с таким именем.

– По теории вероятности – вряд ли это он. Мой Шарль – не здешний человек. Лучше расскажи, чем ты занималась сегодня? Ты купила тот вишневый пирог, за которым бегала два дня?..

Она махнула рукой, привычно прогоняя вспыхнувшую тревогу, как и всякий раз, когда думала о Шарле, правда и к пирогу этот жест тоже можно было отнести. В самом деле – разве могут быть такие совпадения?..

– Льюис меня достал. – Они стали выбираться из-за столика. – Хочет, чтобы я села в его кресло после Нового года.

– Я тоже тебя сегодня собираюсь достать… И не только в кресле. – Пьер обнял ее и почти оторвал от пола одной рукой.

Они остановились перед зеркалом, мимо которого только что прошел Шарль, и, по-ребячьи кривляясь, стали разглядывать себя. Жозе была одета в короткое черное пальто, небрежно повязанный яркий полосатый шарф, и высокие сапоги. Через плечо была надета большая квадратная сумка. Если бы ее сейчас увидел Марк, то сошел бы с ума от досады: все, что он старательно нагромождал, создавая ее новый облик, улетучилось, как только они расстались.

А с Пьером они неплохо смотрятся вместе. Он так похож на ее бывших однокурсников… Только Жозе все равно знала, что эта очередная крайность, в которую она впала, ей тоже скоро надоест. Пожалуй, идеально подошел бы средний вариант между тем, что сотворил с ней Марк, и тем, что она представляла собой сейчас. А пока в зеркале снова отражалась незнакомка, просто теперь – совсем другая…

Они шагали по улице, перепрыгивая лужи, веселясь и радуясь первому снегу, который таял на одежде, не долетая до мостовой. Пьер собирал снежинки с ресниц Жозе и клал их себе на язык. Потом он просто стал снимать их губами. Жозе молча подставляла лицо. Теперь она позволяла себя любить, такова была ее новая роль. Он нежно прикасался губами к ее холодным щекам, целовал кончик носа и подбородок, он отступал на шаг, словно художник, пытаясь рассмотреть ее лицо, и снова прижимал ее всю к себе, как ребенок прижимает к груди свою любимую игрушку.