— Не очень-то у вас оптимистичный взгляд на будущее.

— Ну… это как сказать.

Я, прищурившись, внимательно посмотрела на него, а потом проговорила:

— Кажется, я вас знаю.

— Вот этого-то я и опасался, — сказал он.

— Вы Алексей Орловский, офицер ФСБ, бежавший из заключения… с ментовской «зоны». По прозвищу… Ге… Ги…

— По прозвищу Генрих, — невозмутимо закончил он, а потом добавил: — Только зря вы все это, Женя. Лучше было бы, если бы вы ничего не знали.

— А я ничего и не знаю, — сыграв нарочитую беспечность, сказала я. — Я ничего не знаю, моя дорогая старушка. Я умею быть благодарной. Так что я вас никогда не выдам.

— И на этом спасибо, — с горькой иронией ответил Орловский. — Ладно, Женя, идите. Вероятно, Турунтаев уже отзвонил, кому он там хотел. Я полагаюсь на ваше слово. Вот ваша сумочка… вероятно, вы за ней и пришли?

Я кивнула, не отрывая взгляда от Алексея, а потом сказала с нескрываемым восхищением:

— Какой… вы! Это надо же так натурально сыграть эту самую… старушку!

— Мне всегда говорили, что в моем лице театр потерял великого актера, — усмехнулся он.

— Как ни странно, мне говорили примерно то же самое.

— Я знаю.

Я как-то беспомощно улыбнулась, а потом произнесла:

— Хорошо, я ухожу. Только можно… один вопрос.

— Смотря какой.

— Это ты… это вы прислали мне розы?

Он засмеялся.

— А почему ты так подумала?

— Потому что в мою квартиру можно попасть только через балкон… А из жилища дяди Пети перелезть на мой балкон несложно.

— Все правильно, — резко сказал Алексей.

— Значит… это вы?

— Да, — ответил он и, повертев в руке седой парик, с размаху нахлобучил его на макушку, а потом жестко сказал, словно желая исключить все романтические мотивы этого подарка раз и навсегда: — Как коллега коллеге.

Домой я вернулась ошарашенная увиденным и услышанным. Но, само собой разумеется, мне хватило самообладания ничем не выказать этого перед Турунтаевым, который находился в кухне и скрипел зубами, когда моя тетушка обрабатывала ему раны и приговаривала при этом:

— Немедленно в больницу, Геннадий Иванович. Конечно, все это не столь серьезно, но все равно… зачем вам лишние проблемы?

— Прямо к завершению избирательной кампании приспело, — бормотал Турунтаев. — Ну ничего… я им покажу.

— Это верно, — сказала я, остановившись в дверях. — Надо думать, теперь с помощью этих неизвестных благодетелей ваш рейтинг подскочит. Хотя и так уже дальше некуда. У нас в России, как известно, любят обиженных, униженных и оскорбленных.

— Ага… еле ноги унесли. Сейчас сюда приедет Блюменталь… со всей охраной, — продолжал ворчать Геннадий Иванович. — Ну ничего… я им всем покажу.

— А у тебя-то, Женечка, что? — встревоженно спросила тетя. — Ты же вся в крови!

— Это не моя кровь, — угрюмо соврала я. Правда, соврала только наполовину. — А у меня так… можно сказать, ерунда… царапины.

Пока тетя обрабатывала раны кандидата в губернаторы, я размотала повязку на голове и осмотрела «ерунду и царапины». В принципе, повреждения на голове были не столь уж серьезными, но легкое сотрясение мозга обеспечено.

Огнестрельная рана на руке беспокоила меня еще меньше. Несмотря на то что была она довольно-таки угрожающего вида и размалевала всю руку багровыми разводами засохшей крови.

Нет, жить можно.

Я прошла в свою комнату и включила телевизор. Передавали что-то о Чечне, об очередной поездке исполняющего обязанности президента, о предвыборных заявлениях видных политиков. И потом сообщили о том, что я ждала.

«Сегодня ночью, — сказал диктор, — в Тарасове произошло преступление, которое уже называют самым громким преступлением текущего года. В доме кандидата в губернаторы Геннадия Турунтаева, представляющего КПРФ, сегодня ночью прогремел взрыв. Приехавшие на место взрыва представители компетентных органов обнаружили тела пяти мужчин. Четверо из них погибли от огнестрельных ранений, пятый, если судить по ожогам на его теле, — от того самого взрыва, который и вызвал переполох у соседей Геннадия Ивановича. Сам хозяин квартиры бесследно исчез. Руководитель предвыборного штаба Турунтаева Иосиф Блюменталь подтвердил, что накануне, приблизительно около одиннадцати вечера, Геннадий Иванович со своим личным телохранителем направлялись домой. Что произошло с ними после попадания в квартиру, остается только гадать. Уже есть комментарии от ряда видных политиков, в частности от председателя ЦК КПРФ Геннадия Зюганова. Он заявил, что это не что иное, как заказное убийство, имеющее целью сорвать губернаторские выборы, победа в которых представителя коммунистов уже была очевидна… коррупционная система… черный ящик… предстоящая фальсификация выборов… развал страны… геноцид русского народа…»

И все в таком же духе.

Я вздохнула: судя по всему, Геннадий Иванович Турунтаев наживет на всей этой шумихе неплохой политический капитал.

В этот момент в комнату энергично вошел сам герой дня. Его подлатанное лицо было весьма довольным: он только что слышал то же сообщение по второму телевизору в кухне.

— Ну, слышала? — спросил он.

— Слышала, — хмуро сказала я. — Если вы станете губернатором, Геннадий Иванович, непременно назначьте мне пожизненную премию, а потом наградите… посмертно.

Это завершение фразы в духе Юрия Никулина из «Бриллиантовой руки» вызвало на бледных губах Турунтаева слабую улыбку.

— Непременно, — сказал он. — Ого… смотрите.

Диктор уже заканчивал программу новостей и прощался с телезрителями, как вдруг замолчал, а потом, сделав еще более значительное лицо, сказал:

— Только что получены последние новости, касающиеся взрыва в доме кандидата в губернаторы Тарасовской области Геннадия Турунтаева и его таинственного исчезновения. Только что к нам в редакцию позвонил руководитель предвыборного штаба Турунтаева Иосиф Блюменталь. Он сказал, что буквально несколько минут назад он закончил разговор с самим Турунтаевым, который, как оказалось, только чудом избежал смерти. Впрочем, как сказал Геннадий Иванович, серьезного урона его здоровью не нанесено. О дальнейшем развитии ситуации вокруг этого инцидента вы узнаете из последующих выпусков новостей. Наша служба информации держит постоянную связь с Поволжьем…

Турунтаев сложил руки на груди, вероятно, вообразив себя Наполеоном на Эльбе. Ну что ж, можно сказать… Геннадий Иванович без пяти минут губернатор.

Только ему еще нужно прожить эти пять минут.

Хотя, скорее всего, у киллеров нет никаких шансов: теперь к Геннадию Ивановичу приставят такую охрану, что никому и не снилось.