– Черт, речная полиция!

Интересно, какую дозу дофамина я получил, когда в конце туннеля загорелись два прожектора, раздался лай бельгийской овчарки и застучали сапоги? Во всяком случае, я в мгновение ока занял свое место в пищевой цепи. Только что для рыб мы были хищниками, а теперь превратились в объект охоты жандармов.

Подводный мир Парижа настолько поглотил нас, что мы забыли о табличке “Вход запрещен”, установленной земными парижанами. Взломанная нами дверь была уже далеко позади. Но инстинкт жертвы срабатывает быстро, помогая осознать ситуацию, к дофамину добавился адреналин, и, даже не успев ничего обдумать, мы помчались к выходу.

Наше бегство было, пожалуй, бесславным, однако преследователи не сумели ничего противопоставить стремительности примитивного животного инстинкта. Они проиграли, так и не поняв, что мы пришли в запретную зону исключительно ради рыб.

Когда мы поднялись наверх и очутились в желтом свете фонарей, наши злоключения показались нам чем-то вроде городской легенды.

– Пес выглядел не слишком дружелюбно и был к тому же без намордника! Наше счастье, что мы не споткнулись о кабели.

– Как ты считаешь, сколько бы они нам влепили, если бы поймали?

– Понятия не имею и предпочитаю не спрашивать их об этом!

– Как же тяжело бегать в полной темноте…

– Судак был кило под десять, ни разу таких не видел.

– А угри, ты видел этих угрей?! Некоторые были толщиной с мою ногу.

– Не заявись они, мы бы могли поймать этого судака. Фото бы вышло супер.

Наша авантюра постепенно обрастала романтическими подробностями. Туннель становился темнее, судак больше, жандармы более грозными. Рыбы, прячущиеся в канале, приступили к рассказу своих историй, а мы переводили их на язык наших возбужденных диалогов.

Мы упустили судака, зато поймали отличное приключение.

Спасаем мифических обитателей моря. – Увлекательные приключения рыбы-прилипалы в Древнем Риме. – Морские змеи – предсказатели землетрясений

Как выглядело морское дно десять тысяч лет назад, до того как его увидел самый первый ныряльщик? Мы легко можем себе представить сушу до возникновения цивилизации: она была покрыта непроходимыми лесами и дикими степями, не было ни городов, ни дорог, ни линий электропередачи, ни возделанных полей.

А вот море, на что было похоже море?

Оно, безусловно, было гораздо более густонаселенным. На любом средиземноморском пляже кишмя кишели тюлени-монахи, их было так много в районе нынешних турецких островов, что они даже дали свое имя фокейцам[13], впоследствии основавшим поселение на побережье будущего Прованса[14].

Сегодня осталось не более пятисот средиземноморских тюленей-монахов, ведущих жизнь затворников в уединенных подводных пещерах.

В Беринговом проливе большие стада морских коров мирно паслись на подводных лугах еще три столетия назад. Эти животные, называемые также стеллеровыми коровами, имели в длину до восьми метров. Последнюю убили двести лет назад. Сейчас, когда я пишу эти строки, насчитывается не более десяти самых маленьких в мире китообразных – миниатюрных черно-белых калифорнийских морских свиней. В мировом масштабе популяции крупных рыб за последнее столетие уменьшились на две трети.

Это очень тревожные данные. Есть все основания опасаться исчезновения видов, которые сегодня еще встречаются в океане. Но кого может волновать пропажа несуществующих морских жителей? А ведь им тоже угрожает серьезная опасность!

Что стало с морскими змеями, которых, если верить рассказам старых мореплавателей, было так много, что они нередко становились причиной кораблекрушений? За последние два века кому-нибудь доводилось слышать пение сирен? Куда подевались тритоны, кракены[15]?.. Неужели всем этим созданиям даже не понадобилось быть реальными, чтобы очутиться на пороге исчезновения?

Я бы очень хотел познакомиться с древними морями, полными не только многочисленных рыб, но и разнообразных историй. Да, их называют историями, хотя зародились они в доисторические времена. Тогда никто ничего не записывал, да и нечем было писать, и эти истории жили лишь в воображении тех, кто их услышал, и передавались из уст в уста, меняясь при каждом новом пересказе. Они были свободными и недолговечными, как произнесенные слова.

Стремясь объяснить мир и лучше представить его себе, люди верили в любые легенды; все водные пространства изобиловали мифами и фантастическими образами. Море доисторических людей кишело немыслимыми созданиями, сверхъестественными существами, фантасмагорическими тварями. Это был первобытный океан, населенный вымышленными животными.

Но однажды, примерно за 3400 лет до нашей эры, человек изобрел письменность. Появились ученые, пожелавшие записать то, что они знали о морских обитателях, и попытаться понять их. Мы обязаны им бесценными свидетельствами о животных былых времен, но заодно и исчезновением некоторых из них: ученые сочли их слишком невероятными и постановили, что их не существует.

Плиний Старший, древнеримский писатель-эрудит, высокопоставленный чиновник в Нарбоннской Галлии, нынешней Окситании, поставил перед собой задачу собрать все знания своей эпохи в “Естественной истории”, написанной в 77 году. Книга девятая посвящена морю и предлагает восхитительную панораму морских тварей, населявших воды во времена римлян. Плиний насчитал ровно 74 вида рыб и 30 видов ракообразных. Похоже, он был стопроцентно уверен в точности этих цифр!

Чтобы создать свой труд, Плиний Старший прочитал, по его утверждению, свыше двух тысяч книг, написанных более чем пятью сотнями авторов, и добавил к их данным плоды личных наблюдений – выходит, обязанности высокопоставленного чиновника в Галлии оставляли ему много свободного времени. Он искал и находил свидетельства, которые оценивал как надежные, а остальными пренебрегал. Некоторые фрагменты его книги нашли подтверждение у сегодняшней науки: так, например, уже тогда, около двух тысячелетий назад, Плиний понял, что средиземноморские каменный окунь-ханос и каменный окунь-зебра – синхронные гермафродиты, то есть одновременно и самцы, и самки. Или что электрический скат – животное яйцеживородящее и производит икру, а мальки из нее вылупляются в матке самки. Он также заметил, что у тюленей глубокий сон. Сегодня известно, что у этих животных, подобно человеку, имеются фазы быстрого сна и они видят сны. Плиний Старший, незнакомый с неврологией, полагал, что плавник тюленей обладает снотворными свойствами.