Медсестра указала мне на кроватку за стеклянной стеной детской, и я сразу узнала своего малыша. Всё пережитое захлестнуло меня горячей волной, и я не могла сдержать слёз.

В РОДИЛЬНОЙ ЖЕНЩИНА АБСОЛЮТНО БЕЗЗАЩИТНА.

ЗАДАЧА ХОРОШИХ ВРАЧЕЙ – ПОДДЕРЖАТЬ ЕЕ

И ПОМОЧЬ СПРАВИТЬСЯ С ТОЙ УЖАСНОЙ БОЛЬЮ,

КОТОРАЯ ВСЕГДА СОПРОВОЖДАЕТ РОДЫ.

«Ну, что вы, мамочка, – кинулась меня успокаивать сестричка, – нельзя вам так волноваться! Ребёночек ведь чувствует ваше состояние, тоже будет нервничать. Не плачьте, всё будет хорошо». Её слова подействовали, я взяла себя в руки и тут же успокоилась, взглянув ещё раз на сына. И через три часа я смогла, наконец, обнять своё сокровище.

Это произошло больше двадцати лет назад, и долгие годы события тех дней вспоминались с болью и обидой, как одно из самых тяжёлых испытаний, выпавших мне. Сейчас я понимаю, что мне, в общем-то, не в чем упрекнуть врачей, наверное, они всё сделали профессионально – контролировали моё состояние, вовремя приняли решение об операции, и ребёночек в конце концов родился живым и здоровым. Наверное, так. Но рубец на душе заживал куда дольше и больнее, чем разрез на животе.

Сегодня многое изменилось. Всё больше появляется родильных домов со статусом «больница, доброжелательная к ребёнку», ориентированных на грудное вскармливание, и мамочки там с первого дня лежат в одной палате с новорожденным. Роддома переоборудуются так, чтобы женщина могла рожать в той позе, в какой ей комфортнее – хоть лёжа, хоть стоя, хоть сидя, и персонал проходит для этого специальную подготовку. А если рожаешь по контракту, то и в отдельном родблоке, и в присутствии мужа, и с возможностью посещений родных 24 часа в сутки. Всё это очень здорово, ведь такие условия позволяют избежать множества стрессовых ситуаций при рождении, сделать его настоящим праздником, каким оно и должно быть по самой сокровенной своей сути.

Но все же самое главное зависит от того, что за врач рядом с тобой и какие слова ты услышишь от него в этот значимый момент – «ты живого не родишь» или «не бойся, всё будет хорошо, ты молодец, я рядом, ты справишься». Когда ты приводишь в мир нового человечка, нельзя оказаться одной, растерянной, беспомощной, испуганной, никому не нужной. Ведь становясь матерью, ты заново рождаешься сама, как женщина и как личность».

«То, что я пойду в медицину, было ясно с детства, так как все члены моей семьи медики, – рассказывает акушер-гинеколог Вера Ананьева. – Акушерство выбрала потому, что ты помогаешь появиться новой жизни – и это ни с чем невозможно сравнить.

В шестнадцать лет у меня был опыт, после которого я точно определилась, что буду именно гинекологом. Я проходила медицинскую практику и стала свидетелем трагического случая. Женщина пришла на аборт, у неё случился анафилактический шок, как реакция на парацервикальную анестезию. В то время при абортах в основном использовались препараты для местного обезболивания. Женщину спасти не смогли. Так у меня с юных лет осталась стойкая антипатия к абортам. Если работаешь в акушерстве, то это, на мой взгляд, по определению должно означать, что ты против абортов. Мне с самого начала довелось увидеть оборотную сторону медали – чем это может быть чревато для женщины.

Сейчас я с ужасом наблюдаю, насколько всё упростилось: делают фармакологические аборты, выпила таблетку – и порядок. Вопрос заключается ещё и в том, какую дозировку этого препарата получает женщина и как на него реагирует. Была у меня пациентка, молодая девушка, которая после приёма первой таблетки (она приводит к гибели эмбриона) вдруг передумала, у неё внезапно появился безотчётный страх. Но, к сожалению, что-то менять было уже поздно, потому что уже никто не даст гарантии, что плод после этого может выжить и нормально развиться. Вторая таблетка просто выводит мёртвый эмбрион из матки. А она решила остановиться, когда практически уже всё сделала, и страх, правильно ли она поступает, просто запоздал, и ей с этим жить дальше.

Гинеколог должен всё заранее и подробно объяснить, прежде чем женщина примет окончательное решение. По своему опыту могу сказать, что процентов семьдесят женщин, если им всё правильно растолковать, готовы отказаться от аборта. Особенно, когда они при этом сами услышат сердцебиение плода.

Моя же позиция такова: аборт надо делать лишь в том случае, если у плода выявлено какое-то уродство или отклонение, или состояние матери не позволяет ей рожать. Мы отвечаем за двух людей – за мать и за её ребёнка, вплоть до окончания послеродового периода, так как за это время многое может случиться.

ПЛОД – ЭТО РЕБЕНОК.

НИ БОЛЬШЕ И НИ МЕНЬШЕ.

ПУСТЬ МЕДИЦИНСКИ ЗВУЧИТ БЕЗГРАМОТНО,

НО В ЖИЗНИ ЭТО ИМЕННО ТАК.

В моей практике встречались пациентки, которые состояли на учете по основному заболеванию. Например, бронхиальная астма с частыми приступами или обширный порок сердца. Этим женщинам настоятельно рекомендовали не беременеть, но некоторые, несмотря на предупреждение, всё же шли на риск.

Мария, 28 лет, первая беременность протекала нормально, она родила здорового мальчика. После этого ей поставили диагноз гипертоническая болезнь, и вторую беременность пришлось прервать по медицинским показаниям, так как давление у неё в это время зашкаливало. Через некоторое время Мария снова забеременела и во что бы то ни стало хотела родить второго ребёнка – мечтала о девочке.

При постановке на учет у пациентки давление было 150/90. Понимая, что случай не совсем в моей компетенции, отправила её к специалисту за профессиональным заключением. Мария поехала к профессору, тот после УЗИ предложил ей лечь на обследование, чтобы обстоятельно оценить её состояние и решить вопрос с дальнейшим протеканием беременности.

Она прошла все стандартные процедуры для плановой госпитализации, собрала результаты анализов и прочее. Муж отвёз Марию в больницу, но уже через полчаса она в панике звонит мне, и сообщает, что её отказываются принимать, так как давление сейчас в норме. Я говорю: «Не волнуйтесь, ничего страшного в этом нет, приезжайте сразу ко мне».

Подъезжает, меряем давление – 170/110, понятно, что на нервной почве подскочило. По «скорой» отправляю её в профильный стационар, где она потом наблюдалась в течение беременности по поводу гипертонии.

Однако дальше не всё протекало так радужно. На 32-й неделе на фоне гипертонической болезни у Марии началась преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты. Слава Богу, всё в итоге закончилось хорошо – она родила прекрасную дочку, как и мечтала. И несмотря на то что девочка родилась раньше срока, это не повлияло критически на её здоровье.

Я так подробно описала историю Марии, потому что она в своё время заставила задуматься вот о чём: у этой женщины был шанс, хотя и небольшой, и она его в полной мере использовала. У неё была высокая мотивация, и она строго выполняла все назначения врача. Но, к сожалению, далеко не всегда мы получаем то, чего хотим.