— Привет, Берта, это Фрэнк Селлерс.., твой партнер надул итебя и меня.

До меня доносился пронзительный голос Берты из телефоннойтрубки.

— Лучше всего будет, если ты приедешь сюда сама, — предложилСеллерс, — я хочу поговорить с тобой.

Берта перешла на крик, из-за чего ее слова можно былоразобрать во всей комнате.

— Это где? — спросила она. Селлерс сообщил ей адрес.

— А теперь послушай, — продолжал он, — твой парень, Дональд,занимался незаконными делишками. Пока я не знаю, какой конкретный вред оннанес. Он был в Сан-Франциско. Я не думаю, что там он убил парня, хотя полицияв Сан-Франциско считает, что это сделал он. Более того, он прикарманил большуюсумму денег. Тут я согласен с кем угодно. Тебе лучше приехать сюда.

Селлерс положил телефонную трубку, уселся в кресло и сталпристально смотреть на меня, словно пытаясь угадать мои мысли.

Я ответил ему взглядом, которым пользуются игроки в покер,когда стараются ввести в заблуждение партнера.

— Было бы очень забавно, — сказал Селлерс, — если этотпарень, Стэндли Даунер, в самом деле имел при себе пятьдесят тысяч баксов,украденных из бронированного пикапа. Было бы еще забавнее, если бы он запряталте деньги в сундук в каком-то месте, оставив тем самым с носом свою милашку,которая находится сейчас здесь, а сам укатил в Сан-Франциско.

Никто в комнате никак не отреагировал на его слова.

— И не будет ли забавным, — продолжал Селлерс, — если ты,Дональд, разузнал, что происходит на самом деле, и решил отхватить для себяприличный кусок пирога? Ты мог выкинуть фокус с теми сундуками и с тем парнем.Ты же у нас очень и очень сообразительный.

Хейзл обратила на меня взгляд, в котором читались удивлениеи вопросы.

— А теперь возникает вопрос, — продолжал Селлерс, — какимобразом этому парню, Стэндли, удалось заполучить твой дорожный сундук, если тыне добрался до его сундука. Но если ты стащил его сундук, то где он сейчас?

Коротышка, я хочу кое-что сказать тебе. Ты отправился вСан-Франциско. Ты вернулся оттуда самолетом, и эта бабенка приехала в аэропорт,чтобы встретить тебя. Ты распорядился, чтобы она покаталась всласть в машине,чтобы определить, нет ли за ней хвоста.

— Вы можете доказать это? — спросил я. Селлерс перекатилсигару из одного уголка рта в другой, затем поднял руку, вынул сигару изо рта исамодовольно расхохотался. — Вы, чертовы любители, — заявил он, — вы ни чертане понимаете, что происходит на самом деле.

Селлерс подошел к окну, взглянул вниз на улицу, затем далмне знак также подойти к окну.

— Ну-ка, посмотри, — предложил он. Я осмотрел туда, куда онуказывал своим пальцем.

На крыше машины Хейзл, стоявшей на парковке, выделялсябольшой, яркий оранжевый крест.

— Ты когда-нибудь слыхал о такой вещи, как вертолет? —спросил Селлерс. — Мы все время держали эту бабенку под наблюдением. Я могурассказать о каждом ее шаге. Мы следили за ней с воздуха и, когда мы хотеличто-то разглядеть, вертолет снижался. Но большую часть времени мы пользовалисьбиноклем и получали всю нужную нам информацию.

Когда она вчера выехала из дома в город, то мы вели ее свертолета все время. Чего она только не вытворяла, чтобы избавиться от возможногохвоста. Затем она отправилась в аэропорт и самолетом компании “Вестерн”вылетела в Сан-Франциско. Там она позвонила Эвелин Эллис.

После того, как она обругала Эвелин, она спустилась в холлотеля и стала там прохаживаться, очевидно, поджидая того момента, когда в отельвойдет Стэндли.

Она прождала его там два часа. Дежурному портье явно непонравилось, что она слоняется в холле, тот понял, что она задумала недоброепротив кого-то. В конце концов, она подошла к портье и попыталась снять номер вотеле на ночь. Но тот ответил ей, что свободных номеров нет. Она побродила вхолле еще некоторое время, пока ее не предупредили, что одиноким женщинамвозбраняется находиться в холле отеля после десяти часов вечера.

Именно тогда полиция Сан-Франциско и подвела нас. Онипозволили ей улизнуть.

Мы вновь взяли ее под наблюдение, когда она прилетела первымрейсовым самолетом из Сан-Франциско в Лос-Анджелес. Мы же не спускали глаз с еемашины, стоявшей на парковке в аэропорту. К каким только маневрам она неприбегала, чтобы убедиться в том, что за ней не следят. Потом она приехала ксвоему дому. Она была в своей квартире, коротая время до прибытия твоегосамолета в Лос-Анджелес, а потом поехала в аэропорт, чтобы встретить тебя.

А теперь, мисс Клюн или миссис Даунер или кто угодно, всоответствии с твоим желанием, я не хочу делать поспешных выводов, я простохочу сказать, что Стэндли Даунер был убит в Сан-Франциско, и я спрашиваю тебя,где ты провела прошлую ночь, — Если бы я знала… — начала было говорить Хейзл,но тут же немедленно себя оборвала. — Никаких комментариев, — заявила она, — яне намерена делать какие-либо заявления до тех пор, пока у меня не будетвозможности переговорить с моим адвокатом наедине.

— Можно подумать, что именно так должна вести себя ни в чемне повинная женщина, — заметил Селлерс. — Ты хочешь убедить нас в том, что незамешана ни в каком убийстве, но в то же время не хочешь сказать нам, где тыбыла прошлой ночью, не хочешь отвечать на мои вопросы, пока непроконсультируешься с адвокатом. Как считаешь, это будет здорово выглядеть всообщениях газет?

— Вы ведете это дело так, как положено людям вашейпрофессии, — вмешался Эшби. — Мы же следуем иным путем. Мы не расследуем дело,прибегая к помощи газет. Мы расследуем его в зале суда.

Неожиданно Селлерс резко повернулся в мою сторону, хотелбыло что-то сказать, но передумал, подошел к телефону, набрал номер и приставилтелефонную трубку так близко к губам, что мы ничего не могли понять, что онговорил. Он говорил тихо, и до нас доносился только звук его голоса, но неболее.

Через какое-то время он достаточно громко произнес:

— О'кей, я не буду класть трубку. Выясните это. Минутатянулась за минутой, а Селлерс все сидел, мрачно задумавшись, прижав трубку к ухуи барабаня изредка пальцами правой руки по телефонному столику.

В комнате воцарилась полнейшая тишина. Вдруг в телефоннойтрубке еле слышно заскрежетали какие-то звуки. Селлерс еще теснее прижал трубкук уху, что-то выслушивая, а затем принялся жевать сигару.

Через минуту он вытащил сигару изо рта и, сказав “Хорошо”,положил трубку на место.

На его лице отражалось полнейшее удовлетворение.

Прошло еще минуты три.

Селлерс вновь поднял телефонную трубку и, набрав номер,сказал приглушенным голосом: