Я повернулся к Хейзл Даунер и улыбнулся.

— Вам они жгут руки, — заметил я Берте, — но другие руки онитолько приятно согреют.

— Это мои деньги? — нерешительно спросила Хейзл.

— Конечно, это ваши деньги, — подтвердил я.

— Тебе потребуется немало времени, чтобы доказать это, моямилая душечка, — заявила ей Берта.

— Нет, не потребуется, — вмешался я, — у меня есть письмоСтэндли Даунера, в котором он подтверждает, что дал те деньги ей. Даунер былкрупным букмекером. Но у него была одна слабость — он был неравнодушен ккрасоткам. Когда на его горизонте появилась Эвелин, он решил поменять Хейзл нановую модель.

— У которой показатель пройденного пути оказался дажебольшим, чем у старой модели, — язвительно добавила Хейзл.

Эвелин даже не подняла голову. Она была полностью разбита ифизически и морально.

Хейзл слегка вскрикнула и бросилась в мои объятия. Еегорячие, благодарные губы приникли к моим.

— Дональд, — прошептала она, — те купюры, которые ты нашел,у них были обрезаны уголки?

— Если нет в тот момент, когда я нашел их, — прошептал я вответ, — то тогда, когда Берта представит их нам, они будут обрезаны. Берта непозволит, чтобы крупное денежное вознаграждение утекло у нее между ее пальцами,унизанными кольцами с бриллиантами… По правде говоря, Хейзл, я действовалслишком быстро, чтобы заметить, что у тех купюр срезаны уголки. Однако я думаю,что…

— Ради Бога, прекрати всю эту болтовню, — перебила меняБерта.

Инспектор Хобарт в это время отдавал распоряжение втелефонную трубку:

— Немедленно высылайте сюда полицейскую машину с красноймигалкой и включенной сиреной.

За руль пусть сядет самый лучший водитель. Я хочу, чтобы этидвое были отправлены в аэропорт с такой скоростью, чтобы пыль из-под колесмашины не успела осесть.

Он швырнул телефонную трубку на рычаг, повернулся ко мне и,покачав головой, заявил:

— Вы, Богом проклятые любители!