– И я! – ответила Кит слегка охрипшим голосом. – Как ты? Как Дэн? Откуда ты звонишь? Вы хорошо отдыхаете?

– Просто замечательно! – воскликнула мама. – Ты даже не представляешь, как тут здорово. Мы сейчас во Флоренции, а завтра поедем в Рим. Только подумай: мы своими глазами увидим собор Святого Петра, Форум, Катакомбы – все те места, о которых ты так любишь читать!

«По голосу ее можно принять за девушку», – с изумлением подумала Кит. У матери уже проскальзывала седина в волосах, в уголках глаз собрались морщинки, а после рабочего дня за компьютером она жаловалась на боль в спине, но сейчас разговаривала так, будто ей было лет двадцать, не больше, и ее переполняла жажда жизни.

– А у тебя как дела, дорогая? Тебе нравится в Блэквуде?

– Мам! – Последний вопрос порядком озадачил Кит. – Ты что, не читала мои письма?

– Мы получили одно в Шербуре, сразу как приехали. И больше нам ничего не приходило. А твой мобильник все время недоступен, потому-то я и звоню. Дэн сказал, что ты, наверное, слишком занята учебой, чтобы писать, и забываешь поставить телефон на зарядку, но я волновалась, что ты заболела. Ты ведь не заболела?

– Нет, – ответила Кит. – Мобильники тут не ловят, но я писала вам каждую неделю. И рассказывала обо всем, что у нас происходит.

Мадам Дюре поерзала в кресле – последние слова Кит явно не прошли мимо ее ушей. Девушка отодвинулась от стола, натянув телефонный провод до предела.

– Тогда все дело в почте, – уверенно произнесла мама Кит. – Тяжело рассчитать время, когда посылаешь письма через «Американ Экспресс». Наверное, мы уезжали раньше, чем их успевали доставить. Ладно, ты лучше расскажи, как у тебя дела? Как учеба? Завела новых друзей?

– Ну, я… – Кит растерялась, не зная, что ответить. Вместо этого она спросила: – Мам, а вы еще долго собираетесь путешествовать? Когда вы вернетесь?

– За неделю до Рождества, мы же тебе говорили, – сказала мама. – Ты что, забыла? Мы приедем как раз к рождественским каникулам.

– Но до них еще несколько месяцев! – Эти слова вырвались у Кит вместе со сдавленным всхлипом. – Я не могу столько ждать! Просто не могу! Ты не понимаешь!

Мадам Дюре снова пошевелилась; Кит почувствовала тяжелый взгляд темных глаз и крепче сжала трубку.

– Милая, неужели ты все еще дуешься, что мы поехали в Европу без тебя? – в мамином голосе послышались нотки раздражения. – Я думала, мы все обсудили. И ты сказала…

– Нет, мам, не в этом дело! Честное слово, ты только послушай…

Кит так много нужно было ей рассказать! Неделю за неделей она писала маме о том, что творится в Блэквуде, а теперь оказалось, что она ничего не знает. Но с чего тогда начинать? С Линды и ее внезапно проснувшегося таланта? Со странных снов Сэнди? С музыки, которая захватывает ее собственный разум? Или отразившегося в зеркале мужчины, который ей совершенно точно не почудился? А мама так далеко, по ту сторону трансатлантического кабеля, и драгоценные минуты утекают одна за одной…

Но хуже всего было то, что мадам Дюре сидела рядом и слышала каждое слово Кит, не сводя глаз с ее лица. И Кит, захваченная их темной глубиной, не могла ни отвернуться, ни отвести взгляд. Глаза директрисы обездвижили ее, как булавки обездвиживают пойманного для коллекции жука.

– Мам, – начала было Кит, но не смогла больше ничего сказать.

– Думаю, этот разговор обойдется твоей маме в кругленькую сумму. Не пора ли вам попрощаться? – Голос мадам был спокоен и тих, но Кит ясно расслышала в нем приказ.

– Мам! – телефонная трубка вдруг стала для девушки соломинкой в руках утопающего, и она не могла так просто ее отпустить. – Я поживу с Трейси, ладно? Я уже написала ей, и ее родители не против, я знаю, что они согласятся. Я сяду на автобус в Блэквуде, а мистер Розенблюм встретит меня в городе, и я поживу у них до Рождества, пока вы не вернетесь.

– Кит, ну бога ради! – жизнерадостная беззаботность покинула мамин голос, уступив место усталости, беспокойству и разочарованию. – Ты увидишься с Трейси на рождественских каникулах. До них осталось не так много времени. Уверена, в Блэквуде тебе и без того хватает общения с друзьями. Помнится, ты писала о девочке по имени Сэнди. Я думала, она тебе нравится. Вы поссорились?

– Нет, нет, мне нравится Сэнди, – растерянно пробормотала Кит. Она не знала, что делать. Что она вообще могла сделать? От тяжелого взгляда мадам Дюре мысли в голове путались и слова ускользали.

– Пиши нам, милая, – сказала мама. – И отправляй письма заранее, у тебя же есть наш маршрут. Постарайся, чтобы несколько дней оставалось в запасе. Дэн передает привет. Он замечательный, Кит. Я с каждым днем все больше понимаю, как мне повезло.

– Да, – тихо ответила Кит. – Да, я знаю.

– Я люблю тебя, милая.

– И я тебя, мам. – Время вышло. Она так и не успела ничего объяснить. – Передавай Дэну привет. Наслаждайтесь отпуском.

– Обязательно, – судя по голосу, мама снова улыбалась. – Не скучай, Кит! Пока!

– Пока.

Раздался щелчок, и наступила тишина. Кит осторожно положила трубку на место и закрыла глаза, чтобы не видеть довольное выражение на лице мадам. Но вскоре ей пришлось их открыть.

– Так-то лучше, cherie, – сказала директриса. – Ты же не хочешь, чтобы у мамы не осталось денег на подарки? Как их путешествие?

– Все замечательно, – тупо проговорила Кит.

– У тебя такие милые родители. Уверена, ты не хочешь испортить им поездку и заставить волноваться в свой медовый месяц. Все девочки иногда тоскуют по дому, но нужно же держать себя в руках, – с мягкой укоризной произнесла мадам.

– Я постараюсь, – ответила Кит.

Чувствуя себя невероятно несчастной, девушка направилась было к выходу, но тут ее взгляд зацепился за картину, которая висела над шкафом для бумаг у противоположной стены. Чистое горное озеро, зеленые леса и тающие в отдалении холмы показались Кит странно знакомыми.

– Что это?

– Шкаф, где я храню личные дела бывших учеников.

– Нет, я не про шкаф, я про картину. Чья она?

– Тебе нравится? Это моя любимая, – мадам Дюре говорила так, словно не сверлила ученицу тяжелым взглядом всего пару минут назад. – Ее нарисовал Томас Коул. Это, конечно, всего лишь репродукция.

– Я уже видела это озеро, – сказала Кит.

– Вполне возможно. Он нарисовал это в Катскилле.

– Я не об этом. Я видела это озеро на картине. Только под другим углом, – Кит продолжала вглядываться в пейзаж. – На другом берегу есть тропинка, отсюда ее не видно.

И тут девушку осенило.

– Это же озеро, которое рисует Линда!

– Сомневаюсь, chérie, – покачала головой мадам Дюре. – Линда приехала из Калифорнии. Зачем бы она стала рисовать катскилльские пейзажи?