– Чем гордиться? Тем, что меня использовали как какой-то инструмент? – недоверчиво воззрилась на него Кит. В голове снова зазвучали голоса из сна, и девушку сотрясла нервная дрожь.

– «Она будет играть для меня! Сегодня ночью она моя! Я еще не использовал ее!» – передразнила она своих ночных визитеров. – Кажется, ваши духи относятся к нам исключительно как к средству для достижения своих целей.

Линда ошеломленно переводила взгляд с одного говорящего на другого.

– О чем вы? Кто тут средство?

– Ты! – закричала Кит. – Все мы! Линда, ты вообще ничего не понимаешь? Не ты рисуешь эти потрясающие картины. Их рисует знаменитый художник, который умер сто с лишним лет назад. Вот почему у тебя так здорово получается!

– Неправда, – покачала головой Линда. – Я сегодня рисовала целый день. Вот, посмотри, – она вытянула вперед худую, почти прозрачную руку, испачканную в зеленой краске. – Я рисовала траву. На моей новой картине много травы.

– Но почему там много травы? Кто придумал сюжет твоей картины? Кто управляет кистью?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– В тот вечер, когда я принесла тебе ужин, – ожесточенно проговорила Кит, – ты сказала: «Мне столько нужно сделать. Он требует, чтобы я рисовала еще и еще». О ком ты говорила, Линда? Кто этот «он»?

– Ничего такого я не говорила, – с оскорбленным видом ответила Линда. – Но я понимаю, к чему ты клонишь. Сначала Рут заявляет, что я копирую, теперь ты утверждаешь, что за меня рисует кто-то другой. Вы просто завидуете! Впервые в жизни у меня что-то получается лучше, чем у остальных, и вы не можете с этим смириться.

– Оставь ее, Кит, – посоветовала Рут. – Ей трудно в это поверить. Да и кому легко? Нам всем понадобится время, чтобы свыкнуться с правдой.

– Ты привыкай, если хочешь, а я не собираюсь, – решительно заявила Кит. – Я еду домой!

– Нет, не едешь, – возразила мадам Дюре. – Твои родители в Европе.

– Поживу у друзей. Я сегодня же позвоню Трейси, и завтра ее родители будут здесь.

– И они подвезут меня до автобусной остановки в деревне, – Сэнди встала рядом с Кит. – Я тоже здесь не останусь. А когда мой дедушка узнает о том, что вы тут делаете, вам не поздоровится.

– Девочки, вы ведете себя глупо, – холодно ответила мадам Дюре. – Вы не можете бросить все сейчас. Связь только устанавливается.

– Вот и отлично. Я собираюсь порвать все связи до того, как они установятся. Если вы думаете, что я буду спокойно сидеть, пока какие-то духи пользуются моими мозгами, вы глубоко ошибаетесь. Я уеду и мозги свои заберу с собой.

– Довольно, Кэтрин, – осадила ее мадам. – Попрошу вас не забываться, юная леди. Ведите себя прилично. Мне не доставляет удовольствия слушать ваши крики посреди ночи. Вы сами потребовали объяснений – и вы их получили. Разговор окончен, – она повернулась к остальным девочкам. – Сейчас вы все пойдете в свои комнаты. Вам нужно хорошенько выспаться перед завтрашними занятиями.

– Не пойду я ни на какие занятия! – раздраженно воскликнула Кит. – Розенблюмы приедут за мной и…

Она замолчала, вдруг осознав, что ее мобильный в Блэквуде не работает. И что единственный телефон, с которого она может позвонить, находится в кабинете мадам.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Точнее, как в страшном сне – так, во всяком случае, показалось Кит. Конец октября незаметно превратился в начало ноября; деревья сбросили последние листья на гладь пруда и стояли, озябшие и голые, под серым небом, налитым дождем.

Пронизывающий ветер обещал скорую зиму, но за стенами Блэквуда царил холод иного рода. Даже при свете дня дом словно наполняли тени; по вечерам девочки собирались в гостиной перед телевизором, ища успокоения в обычных передачах.

– Такое чувство, что реальный мир не здесь, а там, – тихо сказала Сэнди, махнув рукой в сторону светящегося экрана, на котором комедийный актер игриво взъерошил волосы, пародируя известную поп-звезду. – Иногда я вообще сомневаюсь, что существую на самом деле.

– Существуешь, не беспокойся, – заверила ее Кит. – Как и все мы. Вот только не знаю, надолго ли нас еще хватит. Нужно выбираться отсюда, и поскорее.

– Но как? – спросила Сэнди, даже не пытаясь скрыть отчаяние в голосе. – Телефон в кабинете, кабинет мадам запирает. Ворота тоже закрыты, через забор не перелезть – я проверяла, штыри там не для красоты стоят.

– Мне кажется, вы зря так беспокоитесь, – вмешалась Рут и убавила звук в телевизоре, чтобы можно было не перекрикивать друг друга. – Мы в любом случае поедем домой на рождественские каникулы. До них осталось чуть больше месяца. А теперь подумайте, много ли кому в нашем возрасте выпадает шанс поучаствовать в таком эксперименте?

– Знаешь, Рут, у меня создается впечатление, что тебе все это нравится, – раздраженно произнесла Сэнди. – Когда мадам рассказала нам правду, ты ничуть не выглядела расстроенной.

– Нет, поначалу мне тоже было не по себе, – призналась Рут. – Но сейчас… да, откровенно говоря, я рада, что получила такую возможность. Не исключено, что благодаря Блэквуду мы совершим прорыв в науке! Здесь мне открываются математические понятия, которые я прежде и вообразить не могла.

– Но ты же понимаешь, что твоей заслуги в этом нет, – напомнила Кит. – Тебя используют как передатчик.

– Не совсем, – сдержанно улыбнулась Рут. – Все-таки у нас немного разная ситуация. Ты и в самом деле передатчик. Ты не понимаешь музыку и просто транслируешь ее механически, как проигрыватель. То же самое с Сэнди и ее стихами. Эллис диктует – Сэнди записывает. Но я понимаю, во всяком случае, начинаю понимать, что за информация проходит через мой мозг. Математика всегда была моим коньком. Теперь же мне кажется, что я всю жизнь просидела в коробке, но наконец кто-то открыл крышку и я увидела звезды.

– Ты хочешь сказать, что никто не завладевает твоим сознанием? – нахмурилась Кит.

– Я ничего такого не заметила, – покачала головой Рут. – Возможно, все дело в том, что я принимаю информацию сразу из множества источников. Не исключено, что сотни математиков и ученых сливают свои мысли и теории в мой мозг. И поскольку мне приходится в них разбираться, то я могу сказать, что тоже участвую в процессе.

– Ну а Линда? – горько произнесла Сэнди. – Она-то вообще уже живет в собственном мире.

– С Линдой все иначе, – вздохнула Рут. – По-моему, она слегка тронулась.

– Скорее она одержима, – поправила ее Сэнди.

– Мы должны бежать отсюда, – твердо сказала Кит. – Должен быть выход…

В холле послышались голоса, и она оборвала себя на полуслове. В дверях гостиной нарисовался профессор Фарли, как всегда милый и дружелюбный. Седые волосы и бородка делали его похожим на похудевшего Санту.

– Половина десятого, – с улыбкой сообщил он. – Пора вам, юные леди, расходиться по комнатам и ложиться в свои постельки.