Опомнилась я только, когда пролетела Садовую и оказалась науглу Вознесенского проспекта. Прилично отмахала, даже ноги устали! Я приселапередохнуть в скверике напротив высокого дома с башней, хотя после того, чтослучилось в Катькином садике, садовая скамейка наводила на меня ужас. Сумкабыла застегнута, и все в ней было на месте — кошелек, косметичка. Я погляделана себя в маленькое зеркальце — все было в относительном порядке. Выражениелица было какое-то не мое, но со стороны этого никто не заметил бы. Оченьнеприятно было торчать одной на скамейке, потому что внезапно я ощутила, что замной наблюдают. Разумеется, это было нервное, — уж если бы мойпреследователь, «черный киллер», хотел убить, он сделал бы это там, в Катькиномсадике.

Со временем я смогла думать об этом событии относительноспокойно. Очевидно, бег по пересеченной местности позволил выпустить излишкиадреналина из крови и ко мне вернулось обычное хладнокровие. Да, согласилась я,мерзкого старикашку убрали, поделом ему, мне нисколько его не жалко. Но сделалэто виртуоз, мастер своего дела. Несмотря на жуткую профессию, которую выбралэтот человек, я не могла не восхититься его мастерством.

Теперь вернемся к «черному киллеру». Два раза он меня ужеупустил. То есть убил, но не меня. Это говорит о том, что он вовсе не такойквалифицированный убийца. Ну конечно, досадное стечение обстоятельств, с каждымможет случиться, да и я веду себя вовсе не как корова, спокойно бредущая набойню. Но тем не менее, раз было две попытки, то будет и третья. В квартиру комне киллер вряд ли сунется — там мать все время дома. Все же с двумя женщинамисправиться потруднее, чем с одной. На улице или в метро открыто стрелять илиударить ножом тоже рискованно. А вот, к примеру, выстрелить из винтовки из окнатой вон башенки — когда я сижу тут, на скамейке, и весь скверик виден как наладони, — очень даже просто.

Напротив, через дорогу, находился большой дом с башенкойнаверху. В доме располагались какие-то учреждения, это было понятно повывескам, но сейчас высокие двери открывались редко — рабочий день давнозакончился. Я дернулась было вскочить и бежать, но внутренний голос спокойнопроизнес, что вряд ли киллер засел в башне, он же не мог знать заранее, что ясюда прибегу. Я приободрилась и поняла, что зверски хочу есть. Домой, к маме,наесться супа и наконец спокойно подумать о том, что случилось сегодня вКатькином садике. Мама очень хорошо готовит разные супы. Отец, по давноустоявшейся привычке, почему-то ест суп на завтрак, это меня раньше безумнораздражало. Кажется, так любят деревенские. Их еще можно понять — встают чутьсвет, уходят работать на целый день. Отец же хоть и простой человек, ноабсолютно городской, сроду у него не было никаких родственников в деревне, новот поди ж ты, подавай ему суп на завтрак! Однако сейчас я вспомнила о маминыхсупах чуть ли не с нежностью. Я еще раз пригляделась к своему отражению взеркальце. С чего это я взяла, что мне не идет яркий макияж? Вовсе даженеплохо. Глаза блестят как-то по-особому.

Я вспомнила уставившегося на меня милиционера и вдруграссмеялась. Ого, теперь я имею успех не только у детей школьного возраста, нои у милиционеров!

Остановилась первая же машина, едва я подняла руку. Но я внее не села, потому что во всех детективах пишут, что в первую машину садитьсянельзя, — там может быть ловушка. Я села к скромному такому мужчине в«жигуленок», но все равно нервничала всю дорогу.

Кошмар повторился у входа в собственную парадную. Снова мнеказалось, что за мусоропроводом прячется убийца, снова сердце колотилось врайоне живота и в ушах стоял звон. В этот раз помог сосед дядя Леша. Он вышелна лестницу чистить пылесос. Пока он гремел крышкой мусоропровода, я взлетела ксвоей квартире.

Уж не знаю, что произошло у родителей во время моегоотсутствия, но отец не задавал мне никаких провокационных вопросов ни оденьгах, ни о работе. Они узнали, что я бросила работу, потому что во времямоего отсутствия позвонила из магазина эта стерва Алла Федоровна и сказала, чтораз я не вышла на работу без предупреждения, то могу считать себя уволенной ссегодняшнего числа. Ну мало ее бандиты по асфальту поваляли!

Я переоделась, поела с аппетитом маминого борща и немногоуспокоилась.

— Как телевизор работает? — заглянула я в комнатуродителей.

— Нормально, — пробурчал отец.

Это для него очень даже вежливый ответ. По утрам, например,он никогда не говорит «Доброе утро», не здоровается с соседями, просто нереагирует на их присутствие. Такой уж человек. «Бывают хуже!» — неизменноотвечала мать, когда я раньше обращала ее внимание на такое поведение отца. И япривыкла, теперь ничему не удивляюсь, только пожимаю плечами.

По телевизору шли новости. Молодой человек, приятноулыбаясь, сообщил нам, что заседание комиссии по вопросу строительства детскогоразвлекательного центра — «Невского Диснейленда», как его стали называтьжурналисты, — сегодня не состоялось, потому что на комиссию не былпредставлен доклад экспертов. А доклад экспертов не был представлен в связи сболезнью главного эксперта профессора Шереметьева.

Про «Невский Диснейленд» очень много говорили и писали, такчто даже я о нем слышала. Там намечалось что-то грандиозное. Городок наприроде, конечно, не такой, как настоящий Диснейленд, но все же детишкам былобы там очень интересно. Центр был задуман как место отдыха для всех членовсемьи, и поговаривали, что даже со временем переведут туда зоопарксанкт-петербургский. Санкт-петербургский зоопарк — это позор нашего города,поэтому жители с энтузиазмом восприняли идею строительства. Меня, вообще-то, внынешнем моем состоянии мало волновало строительство «Невского Диснейленда», нохотелось что-либо выяснить про взрыв на Витебском вокзале. Поэтому я честнопрослушала о всех событиях, которые случились сегодня в нашем городе (гделопнула труба и залило целую улицу, в какой школе дети устроили выставкурисунков или спичечных домиков), и уже перед сообщением о погоде дикторневзначай упомянул, что на Витебском вокзале взорвалась сегодня утром машина, вкоторой находились три человека, которые незадолго до этого прибыли к вокзалуна джипе. Джип с места происшествия скрылся, но был обнаружен сотрудникамимилиции в Обводном канале. Показали кадры с обгорелой машиной, а также каких-толюдей, с помощью подъемного крана вытаскивающих из воды джип. «Делоясное, — произнес голос за кадром, — снова криминальная разборка.Хорошо, что не пострадали случайные люди».

«Еще бы! — ответила я про себя. — Операция былатщательно подготовлена».

Я пожелала родителям спокойной ночи, причем отец, какобычно, не ответил, и удалилась к себе. Было не поздно, но я сегодня оченьустала, переволновалась и почти не спала ночью. Однако сейчас было не до сна,нужно было хорошенько подумать.

Что же случилось сегодня? Звонил шантажист, я назначила емувстречу. Мы долго беседовали, а потом, когда он четко выразил свои требования,его убили. Кто убил? Совершенно непонятно, но ясно, что не тот, кто хотел убитьменя. Зачем убил? Чтобы старик мне не мешал, сообразила я. Но чему он мешал? Онпросил денег. Допустим, я бы денег ему не дала, стала бы его вычислять. А какпоступают в таких случаях те, кого шантажируют? Либо платят, либо не платят.Тогда либо тот, кто шантажирует, заявляет на них в милицию, либо тот, когошантажируют, убивает шантажиста. Так всегда пишут в книгах, а книжек в своейжизни я прочитала много, и отец ничего не мог поделать с этим моимпристрастием, хоть очень его не одобрял. Я ничем не выразила моего согласияплатить шантажисту, и старый паразит мог настучать на нас с ненаглядным вмилицию… Спокойно мог он это сделать по вредности характера, когда убедился бы,что денег не получит. Вот! Кому-то очень не нужно, чтобы моей персонойзаинтересовалась милиция. Что ж, тут мы с ним солидарны.