— Мама… если я долго не вернусь… там в ящике…

— Что — в ящике? — спросила мать из кухни.

— Сама найдешь! — крикнула я на бегу, сочтя свойдолг выполненным. Если киллер окажется удачливее меня, у родителей будутденьги, которых им хватит надолго.

В большую тяжелую дверь дома с башней сплошным потокомвливались посетители. Примерно половину этого потока составляли молодые илимоложавые, прилично одетые женщины с портфелями и папками — бухгалтеры,направляющиеся в районную налоговую инспекцию. Вторую половину — немолодые иплохо одетые люди — посетители районного жилищного управления и другихадминистративных служб, в основном — старики, приватизирующие свою нищенскуюжилплощадь, чтобы оставить хоть какое-то наследство любимым внукам.

Тех и других посетителей дома с башней объединяло выражениеозабоченности на лицах.

Я с некоторым самоуважением отметила, что я больше похожа набухгалтера, чем на нищую бабушку.

Влившись в дружный поток посетителей, я вошла в дом. Внутрипоток протекал сквозь металлическую раму, определявшую наличие металла. Возлерамы скучали два охранника в форме. Рама звенела почти все время — многиедамы-бухгалтеры были увешаны цепочками, пряжками и прочей металлическойамуницией. Охранники лениво оглядывали входящих и не обращали внимания назвонки. Я, сделав уверенное лицо, проскользнула сквозь раму. Рама зазвенела,охранники окинули меня оценивающим взглядом и не шевельнулись. Я с облегчениемперевела дух и пошла вверх по лестнице. Пистолет неприятно холодил живот, номне удалось проскочить с ним беспрепятственно. Я была с виду так же безобидна,как толпы бухгалтеров, а что волновалась, то кто же не волнуется, когда идет вналоговую инспекцию?

Я поднялась на четвертый этаж. Лестница закончилась, а ведьздание шестиэтажное, не считая башни… Вопросов задавать я не хотела, чтобы меняне запомнили, и поэтому с деловым видом пошла по коридору, как и многие другиепосетители. Наконец я увидела дверь, за которой начиналась еще одна лестница.Поднялась на пятый этаж, на шестой… Дальше лестницы не было. Мысленно вспомниврасположение башни, повернула налево от лестницы. На этом этаже людей былогораздо меньше, и вид у них был еще более озабоченный. Проходя мимо одной издверей, я увидела табличку «Районное управление налоговой полиции. Отделвзыскания недоимок».

Криво усмехнувшись, пошла дальше по коридору.

Коридор закончился дверью с табличкой «Посторонним входзапрещен».

Я оглянулась и посильнее налегла на эту дверь. С жуткимскрипом дверь подалась, я проскользнула в нее и закрыла за собой.

За дверью была еще одна лестничная площадка. Вниз уходилаобыкновенная лестница, только очень грязная, давно не крашенная — видимо,какой-нибудь аварийный выход.

С этой же площадки наверх вела железная лесенка вродестремянки, только установленной намертво. Стремянка упиралась в потолочный люк.Я тяжело вздохнула, подобрала длинное пальто и полезла наверх.

Люк открылся довольно легко и почти без скрипа — похоже, имнедавно пользовались и даже смазали петли. Я оказалась на чердаке. Помещениебыло не очень большое — скорее всего, это и была та самая башня, которую яприметила снизу. Подойдя к одному из четырех окон, расположенных по кругу, яокончательно в этом убедилась. Это окно выходило на Садовую, и только из негобыл отчетливо виден скверик, в котором я назначила свидание ненаглядному.

Если моя теория насчет подслушивания телефона верна, икиллер придет в ловушку, то сама ловушка — вот она, здесь… Вопрос только в том,смогу ли я ее захлопнуть. Я потрогала рукоятку пистолета, врезавшуюся в живот,и почувствовала себя неуверенно. Весьма вероятно, что я ошиблась, и никто сюдане придет… По крайней мере сейчас я здесь одна, и надо этим воспользоваться. Яогляделась по сторонам. Комната в башне давно уже использовалась для хранениявсякого хлама. На полу живописной грудой были свалены старые ломаные стулья, несколькокресел с продранной обивкой. Тут же горой лежали коробки с конторскими книгамии стопками бумаг, наверху этой горы возвышался чугунный бюст Ленина. Посредикомнаты проходила, упираясь в потолок, огромная труба — какой-нибудьвентиляционный канал. Внутри этой трубы что-то гремело и скрежетало, как будтошло стадо диплодоков.

Я стояла на захламленном чердаке и чувствовала себясчастливой. У меня затрепетали ноздри, как у гончей, вышедшей на свежий след. Яповела носом, принюхиваясь. Все чувства обострились. Собственно, что я искала?Я еще не знала этого, но со мной творилось что-то необыкновенное. И ядоверилась своим чувствам. Главное: я была на правильном пути, зверинаяинтуиция подсказывала, что не напрасно я пришла сегодня в эту башню, что мойплан сработает, должен сработать!

Я снова подошла к тому окну, из которого был виден сквер надругой стороне Садовой. Присмотревшись к подоконнику, увидела, что на немсовершенно нет пыли, в то время, как все остальное в этом помещении былопокрыто пылью, как снегом. Интересно! Я залезла на подоконник, провела рукамипо наличникам окна. Мои руки жили самостоятельной жизнью, они сами знали, что игде искать. И они нашли. За верхний наличник окна был засунут длинный тяжелыйпредмет, обернутый светлой холстиной. Я осторожно, с замиранием сердца,развернула холст.

Конечно, мне не приходилось раньше держать в рукахснайперскую винтовку, но что это именно она, я поняла сразу — в кино такие вещипоказывают очень часто.

Ага! Кажется, зверь идет в ловушку! Теперь бы только этуловушку захлопнуть… Я поняла: «черный киллер» подслушал мой разговор сненаглядным, осмотрел место нашей встречи и увидел ту единственную точку,откуда скверик виден как на ладони. Поскольку пронести винтовку днем мимоохранников вряд ли возможно (мой черный друг похож на скромного бухгалтера также, как Майк Тайсон — на Винни-Пуха), и охранники явно заинтересуются егобагажом — он решил принести оружие заранее. Как уж он пробрался сюда ночью — яне знаю, но винтовку пронес. Киллер принес винтовку, осмотрел место будущейоперации, при этом вытер пыль с подоконника… Все это очень хорошо, моя идеясработала, но вот как мне теперь обезвредить вооруженного киллера?

Я снова доверилась своей интуиции… И мысль появилась, какрыбка, выпрыгивающая из воды. Я осторожно взяла винтовку за ствол. Толстаятрубка на стволе — это, надо понимать, глушитель. Напрягая все силы, яотвинтила эту трубку, потом нашла на полу камешек, который вплотную влез вствол винтовки, как пробка в горлышко винной бутылки. Затем я плотно навернулаглушитель на прежнее место. Конечно, я очень плохо разбираюсь в оружии, скореесовсем никак, но тем не менее сообразила, что вряд ли теперь эту винтовку можносчитать полноценным оружием. Так… Наши шансы немного уравнялись. Может быть,безоружного киллера я все-таки смогу обезвредить?

Теперь передо мной встала следующая задача: нужно былокуда-то спрятаться. Причем спрятаться так, чтобы киллер меня не нашел, а я еговидела. Я боялась признаться себе, что собираюсь выстрелить в него, убить его…Я пыталась обмануть себя, а выбора-то не было: или я, или он. Себя я люблюбольше — нужно жертвовать киллером.