– Так что привело-то? – поинтересовался он.

Я оглядел помещение и кивнул на пустой стол у окна да в углу.

– Вели Маржичке принести хвельцы покрепче. Есть разговор.

Кривсун кивнул и направился на кухню, переваливаясь с ноги на ногу.

Я занял выбранное место. Хорошо, почти одни. Двое худющих упырей и задумчивый волколак не в счет. Да и болтают без умолку, на нас даже не смотрят.

Скрипнула дверь, и в зал вплыла Маржичка. Пышная, ладная, с рыже-красной косой, бюстом на зависть всем худосочным умрункам вокруг.

– Ох, Темнозарушка, здравствуй-здравствуй, – поприветствовала она грудным низким голосом, от которого все внутри завибрировало. – Как я соскучилась по тебе, славный мой.

– Я тоже, Маржичка, – улыбнулся я, с удовольствием наблюдая за пышной красоткой и стараясь по максимуму деликатно смотреть в декольте. Ладно, не очень деликатно.

Она хмыкнула, отбросила косу за спину и поставила на стол высокую деревянную кружку, из которой валил кораллово-красный дымок и пахло сладко и запретно. Хвельца – напиток умрунов. Варят его из подземных ягод, настаивают у пурпурных озер, чтобы получше пропитался дурманом, и только потом пьют. Говорят, если живой выпьет, то получит какие-то способности по части общения с умершими. А такие, как я… Ничего не получат. Но больно нравится мне на вкус, что поделать. Да и бодрит отменно.

– Расскажи, где пропадал, – проворковала она и уселась рядом. Правда, не настолько близко, чтобы можно было дотронуться.

Маржичка сама из народа подземелий. Дочка зажиточного торговца кровавиками, закатниками и прочими каменьями, которые тут добывают. Потому, если присмотреться, то можно разглядеть: глаза у нее красновато-карие, уши меньше и круглее человеческих, а на коже едва заметно сияет рубиновой вязью родовой узор.

Будучи на исправительных работах, Кривсун с ней и познакомился. Что там между ними случилось, и случилось ли вообще, – понятия не имею. Да только поехала Маржичка вместе с ним в умрунскую деревню. И харчевню содержат в порядке, она не простаивает без посетителей, и вести… кружат-летают черными вороньими перышками, ласкают слух охочих да любопытных… ну и, разумеется, в карман Маржички и Кривсуна приносят доход.

– Все по делам, – туманно ответил я. – Вот ледник себе славный сотворил. Там знаешь, сколько новых умрунов можно сохранить!

– Да ты словоблуд, – рассмеялась Маржичка. – А еще ведаешь, о чем поговорить с женщиной.

– Я долго учился, – проникновенно произнес я, не отрывая от нее взгляда.

Впрочем, дочь подземелья ни капли не смутилась. Да уж, после рожи Кривсуна я, поди, как-то больно смазлив. Поэтому только ухмыльнулся и взялся за изогнутую ручку кружки.

Кривсун подошел к нам, вытирая мозолистые ладони полотенцем. Сел напротив, внимательно посмотрел на меня. Оценил, что чары Маржички на меня действуют исключительно на предмет посмотреть, но не чего-то большего.

Поставил локоть на стол, подпер щеку кулаком и спросил:

– Чего знать желаешь, Темнозарушка? Уж не про невесту ли своего младшенького братца?

Лишка, пень ей в ухо, уже понесла по всем окраинам. Как только мне навстречу еще не выпрыгивают мелкие злыдники и не кричат: «Дивислав женится! Дивислав женится!» Нет, проучу одноглазую заразу, будет знать, как себя вести. Пусть пострадают моя выдержка и репутация, но проучу.

– И это тоже, хотя… Известно что-то интересное?

Не стоит отказываться от информации, которая может пригодиться в будущем. Я отхлебнул хвельцы, рот обожгло, по телу словно пронеслась молния. И вмиг соображать стал лучше и четче, будто убрали с глаз пелену.

– Сколько заплатишь, Темнозар? – промурлыкала Маржичка и коснулась моей руки, поглаживая ладонь кончиками пальцев.

– А что запросите? – невинно поинтересовался я.

Маржичка – та еще сорока подземная. Своих каменьев мало, страшно любит украшения. Что работы наших мастеров, что заморских. Так что с ней сложно не будет. А вот судя по тому, как вдохновенно задумался Кривсун, мне придется попотеть. Однако, заметив мой взгляд, он махнул рукой:

– Потом скажу. Слушай тогда… о Калине-чудеснице, дочери богатыря и чудесницы, ходит по земле слава всякая. Добрая и ладная, воспитанная, старших почитает. Худа никому не делает, деревню от зла бережет.

Я приподнял бровь и снова хлебнул хвельцы. Ах, хороша.

– Вроде пока ничего плохого.

Маржичка и Кривсун переглянулись. Последний смахнул со стола невидимые пылинки и сказал:

– Это ты верно подметил. Только вот деревенька ее – Полозовичи. И откуда-то краса-девица Калина носит живую и мертвую воду.

Я поперхнулся и закашлялся. Маржичка ласково постучала меня по спине. Правда, сделала это от души – я чуть не задохнулся от боли из-за «нечаянно» впившихся острых ногтей. Зато вмиг все вернулось на свои места.

– Это что еще такое? – хрипло уточнил. – Источники воды остались только во владениях отца. Ранее еще у Змеиного царя были, но они ведь…

Я резко замолчал. Ну да, все мы прекрасно знаем, что Змеиный царь покинул эти места и ушел под землю. Не здесь, а где-то под Удавгородом. И поклялся больше никогда не возвращаться. Но… Полозовичи. Название как бы намекает, что змеи там или были, или есть.

Надо разобраться. Если эта Калина и впрямь имеет какую-то связь со Змеиным царем, то такую девицу упускать нельзя. Не женой станет, так хорошим соратником. Пусть у нашего рода и были порой, кхм, несогласия с ним, но это периодически. Потом все становилось на свои места, и ни одна зараза не смела оспаривать нашу власть.

В общем, надо самому озаботиться встречей с Калиной. А то Дивислав как-то больно уж мрачно настроен. Того и гляди перепугает девицу до чертиков.

– Что – не знаем, – пожал плечами Кривсун, – не доходят никакие шепотки из змеиных мест. Умеют хранить тайны, гады ползучие. Но вот я б не советовал тебе, Темнозар, расслабляться.

Я кивнул.

– Спасибо, учту.

– Ну а теперь… – Маржичка краем глаза глянула в мою чашку и тут же отстранилась с явным разочарованием – хвельца действовала на меня не так, как они планировали. – О чем ты хотел поговорить, Темнозар?

Я выдержал паузу, поглядывая то на одного, то на другого. Ожидал, что запросят цену повыше, но оба молчали. Что ж, с одной стороны, опасно узнать, чем надо расплачиваться, после того как услуга оказана. С другой… всегда можно сказать, что мы так не договаривались, не будь я старшим сыном Кощея.

– Есть интерес у меня, – сказал я, делая глоток и с прищуром глядя на Кривсуна. Чутье подсказывало, что в этом деле может помочь именно он. – Что за красавица, холодная да суровая, красивая, как зимняя пора, но также смертельна, сидит в серебряной пещере у ткацкого станка?

Перед взором вновь появилась красавица с белыми косами. И глаза, да. Сейчас только дошло, что они были серебряными. И ледяными-ледяными. Но в то же время на Снегурочку женщина не походила. Взрослая, знающая себе цену, не дающая никому поблажек.