Хозяйка горы, Ткачиха. Черты лица впору назвать острыми, что клинки. Глаза – серебряный лед. Губы тонкие, тронутые улыбкой. Но улыбкой этой можно разрезать надвое. Совсем не такая, как в видении. Там была величественная красавица, пусть и суровая. Тут же… Чудовище холодное. Разве что косы роскошные, молочно-белые, так и струятся вниз.

Платье, украшенное драгоценными каменьями, прозрачными да серыми, больше напоминает доспехи воительницы зимы, чем женский наряд. А меховая накидка и не мех вовсе – снег на вершине горы, который никогда не видит солнца из-за свинцовых туч.

Она смотрела прямо, будто что-то пыталась прочесть в моих глазах. Нагло так смотрела, была уверена, что я никуда не денусь.

– Ну как? – проворковала она. – Нравлюсь ли я тебе? Скажешь ли, что я хороша, а? Останешься со мной, молодец?

Сдурела, что ль?

Но вслух, разумеется, этого не сказал. Ибо кто ее знает, еще разобидится и сделает что-то нехорошее. А я и так еще не слишком бодр да шустер. Поэтому, пустив тонкую нить силы, быстро и аккуратно прощупывал все стены на предмет выхода. Вряд ли это каменный мешок. Магия плохо работает в замкнутых местах. Конечно, чары там могут скапливаться, но… действуют все равно в разы слабее, чем могли бы.

– А тебя как звать-то? – спросил с глупой улыбкой, стараясь смотреть как можно влюбленнее.

По идее, раз она уводит мужчин, то не силком же!

– Что тебе в имени моем? – ухмыльнулась она.

А зубки-то – что у тех бедняг, обращенных в волков. Такими прихватит ласково ушко, останешься без ушка вообще.

– В имени – много, – невинно заверил я. – Вот с матушкой хочу посоветоваться. Стоит ли мне брать в жены вас али рановато еще? Молод я еще, наверное…

Жизни не знаю, что с женой молодой делать – ума не приложу.

Ткачиха рассмеялась. Да уж, забавляется, зараза. Кажется, посчитала, что забрел к ней красивый, но глупый молодец. Что ж, мне того и надо. Нечего производить на врага благоприятное впечатление, а то он еще, поди, осторожничать начнет и ожидать подвоха.

А тем временем вдруг потянуло потусторонним ветерком. Ага, есть проход! Я еле сдержал улыбку. Ткачиха хоть и обратила внимание, но еще не сообразила, что привело к такой радости.

– Мы и без матушки обойдемся, – проворковала она и вдруг оказалась очень близко.

Только вот кроме холода – ничего. Ни запаха желанного женского тела, ни пушистых волос, ни страсти. Ледышка с жуткими глазами и зубами. Как на такую только молодцы ведутся? Эх, чары…

Сверкнули серебряные когти, но в лицо Ткачихе ринулся черный туман. Она зарычала и заметалась в поисках ускользнувшей добычи.

– Извини, милая, не могу задерживаться. Матушка зовет, – попрощался я, послав воздушный поцелуй, и скрылся в проходе.

В ответ донесся разгневанный рык, но напущенного мной тумана ей хватит надолго. Скрывает он Кощеевы следы так, что искать несколько дней будешь.

Только вот выход оказался не в пещерный коридор, как я наивно полагал, а… По глазам вдруг ударила яркая вспышка. Зажмурился, земля из-под ног исчезла, и я на огромной скорости полетел вниз.

«Не суйся в воду, не зная броду», – философски подумал я, понимая, что сглупил.

Сильный удар, от которого захотелось взвыть, дал понять, что на место я прибыл. Запах травы, хвои и мокрой земли. Так, чудесно.

Я открыл глаза и попытался определить, куда меня занесло. Ночь, лес, тишина. Я медленно сел, ощупал себя на предмет серьезных повреждений. Нет, все в порядке, только синякам быть да голова раскалывается. Но это ничего, пройдет.

Кощеевский организм – вещь в быту очень прочная и полезная. Учитывая нашу близость к мертвому миру и постоянное обновление энергии, мы и живем дольше, и хворями разными страдаем редко. А если уж чего и получим, так это не беда, быстро заживает.

Только вот надо бы еще понять, где я. Я поднялся, стараясь не совершать резких движений. По виду лес как лес, ничего подозрительного не чувствую. Задрав голову, увидел полную луну, щедро освещавшую острые верхушки елей и землю, укрытую опавшей листвой. В темноте у меня зрение получше человеческого, что есть, то есть. Но все равно не отказался бы от дневного света.

Огляделся. Так, стоять все равно нет смысла. Подать бы своим весточку, только вот сам же не знаю, где нахожусь. А растратить всю силу – неразумно. Вдруг придется еще от кого-то ноги делать или по морде давать (это по обстоятельствам)? Да и вряд ли я далеко улетел от Ткачихи, значит, не лишним будет предположить, что лес этот где-то возле Горе-горы. А если тут она потрудилась волшбы всякой натворить, то тем более надо силу беречь.

Сплетя пальцы и затаив дыхание, снова пустил в ход истинное зрение. Перед глазами тут же заискрило так, будто решил посмотреть на реку под яркими лучами солнца. И тут же чуть справа и прямо-прямо-прямо потянулась теплая алая ниточка, стремящаяся к огромному костру. И если рукой прикоснуться, то сразу станет хорошо и уютно. И никакой тебе гадкой волшбы и чар. Так бьются людские сердца и горят очаги в домах.

Я тряхнул головой. Понял, неподалеку деревенька. До нее бы добраться без приключений, и тогда уже можно подумать, как вернуться к своим. Интересно, сколько я тут прохлаждаюсь? Вдруг у Ткачихи время как-то иначе течет?

В общем, пока я шагал по лесной тропинке, мысли были и вовсе невеселые. Не то чтобы я считал себя виноватым, что вляпался в неприятности, но осадок, конечно, оставался. Мог и подумать все же. Если в умрунской деревушке никогда ничего не случалось, то это не значит, что не случится.

По левую руку бежала узенькая речушка. Тихонько журчала, блестела в свете луны, шептала голосами водяниц какие-то местные сказки. Если прислушаться, то и не так на душе погано. Лес и лес, вон водяницы уже выпрыгнули на бережок, хихикают и плещутся в свое удовольствие. Старая ель перебирает игольчатыми лапами и вздыхает. Лесовик с ворчанием выбирается из-под них и пересчитывает коричневые шляпки грибов – хозяйство-то немалое, за таким глаз да глаз нужен.

Тишина для человеческого уха, гомон и смех – для таких, как я. Хороший лес, интересный…

Где-то впереди, в нескольких шагах от меня, скрипнули сухие ветки, будто кто-то наступил на них неуклюжими лапами. Я замер, вслушиваясь. Медведь? Если так, то договоримся. Я ему не охотник, чтобы опасаться.

Из-за деревьев показалась внушительная фигура, выше меня на две головы. Преградила дорогу. Да так еще, что луна светила ей в затылок. Я нахмурился. Так, что сейчас будет?

На всякий случай прикинул, что лучше: оставить позади, сделав быстро ноги, или все же припугнуть. Все же деталей не разглядеть, словно чарами какими-то сокрыто. Еще догадайся, с какими намерениями тут возле меня стоит.

– Бог в помощь, – хрипло сказала фигура.

Голос я неожиданно узнал и прищурился. Так-так, вот уж чего не ожидал. Хотя удивляться нечему. Если я тут оказался, то почему бы не быть и ему?