мешал, но оставляю включённой картинку.

Неожиданный входящий звонок застаёт врасплох, а высвеченное на экране имя отца Олега напоминает, что там, за пределами гармонии этого маленького мира, что царит в больничной палате, меня ждёт реальность, которая пока ещё никуда не делась. Повторный звонок заставляет меня тяжело вздохнуть и выйти из комнаты.

— Здравствуйте, Пётр Николаевич, — принимаю вызов.

— Здравствуй, Яся. Ты сейчас где?

— Мы в больнице, — отвечаю, не ожидав такого вопроса.

— У Насти?

— Да.

После моего ответа повисает небольшая пауза.

— С ней всё хорошо? — свёкор произносит вопрос с большими паузами между словами, словно ему сложно говорить.

— Да. Операцию сделали, и всё идёт хорошо, — отвечаю сухо, добавляя про себя слова благодарности небесам.

— Слава богу, — повторяет мои мысли Пётр Алексеевич. — Яся, ты можешь ненадолго отлучиться от Настёны?

— Зачем?

— Спустись вниз, пожалуйста. Мне нужно тебя увидеть. Я займу буквально минуты две. Не больше.

— Так вы в больнице?

— Да. Я уже здесь. Но времени ждать, пока выпишут пропуск, у меня нет.

— Хорошо. Я сейчас подойду, — обещаю и отключаю звонок.

Хочу вернуться в палату и предупредить Настю, но натыкаюсь на Алана.

— Яся, какие-то проблемы?

Хлопаю глазами, глядя на суровое выражение лица мужчины.

— Нет, — отвечаю неуверенно.

— Уверена? — продолжает допытываться Алан.

Честно говоря, я не знаю, зачем могла понадобиться свёкру. Может, он хотел передать что-то Насте.

— Да, Алан. Мне нужно спуститься в приёмное.

— Зачем? Тебе муж звонил? — стреляет в меня вопросами.

— Нет. Его отец.

— Что ему нужно?

— Не знаю. Просил спуститься на пару минут.

— Мне пойти с тобой?

— Не нужно. Лучше побудь с Настей, если, конечно, несложно. Но, если тебе нужно уйти, я могу попрошу медсестру.

— Не нужно. Я посижу с Настей и дождусь твоего прихода.

Бесцельно слежу, как методично сменяются цифры на электронном табло, пока лифт опускает меня на первый этаж. Пока иду на выход в сторону отделения для посетителей, случайно становлюсь свидетельницей небольшого конфликта.

Молодая женщина истерично требует от охранника, чтобы её с сыном немедленно пропустили к мужу. На что ответственный сотрудник просит предъявить пропуск, без которого он не имеет права этого сделать.

На самом деле, получить пропуск не так уж и сложно. Тем более, если её муж находится в лежачем состоянии. И почему эта женщина не может этого сделать, мне не понятно.

— Вот видишь, Руслан. Твой отец ничем не лучше, — обращается она к рядом стоящему подростку. — Я уверена, он сделал это специально, и ты ему совершенно не нужен, — доносится до меня, когда я прохожу мимо них.

Но мальчик никак не реагирует на её слова, уткнувшись в телефон. Он отходит в сторону, пока женщина пытается угрозами добиться «справедливости». Подросток что-то печатает на экране дорогого телефона известного бренда, ничего не видя перед собой и, как мне кажется, ничего не слыша.

Глава 26

Алан

Зря я отпустил Ясю одну. Чувство необъяснимого беспокойства царапает изнутри, словно зверь, попавший в неволю, хочет вырваться на свободу.

— Алан, а у тебя есть дети? — вопрос Кнопки отвлекает от не самых приятных мыслей.

— Есть. Сын Руслан.

— А сколько ему лет? — интересуется малышка.

Для меня Настя кажется такой маленькой, хрупкой, словно игрушечной, а сейчас ещё и беззащитной.

— Четырнадцать, — отвечаю рассеянно, строя предположения, зачем могла понадобиться Яся.

— Ого, какой старый, — тянет разочарованно Настя. Одной фразой сбивает меня с ног, словно я получаю подножку прямо перед финишем.

— Я? — вскидываю брови, и, кажется, не дышу.

Я, конечно, помню про истину, что глаголит устами младенца, но к старым пока не готов себя относить.

— Нет. Твой Руслан. — Настя немного успокаивает моё мужское эго и хмурится, задумавшись. — У нас в садике нет такого имени. Есть Эдик, Лёва, Артём, Герман, а Руслана нет. А почему Руслан?

— Не знаю, — теряюсь с ответом.

Мне было настолько всё равно, какое имя выберет Динара, что я даже не интересовался этим.

— Как так?! — возмущается Кнопка. — Ты что, не хотел придумать имя?! — упрекает не хуже Батурина, которому не нравятся мои предложения.

— Тогда не хотел, — признаюсь.

В палату заходит медсестра, и я замолкаю.

Настя морщится, когда ей подцепляют к внутривенному катетеру капельницу.

— Больно? — спрашивает её медсестра.

— Не-а.

— А чего жмуришься?

— Страшно! — выдаёт Настя, своей непосредственностью невольно вызывая улыбку.

В этот момент у меня вибрирует в кармане телефон, и я почти уверен, что звонит Яся. Но ошибаюсь. На экране высвечено имя Руслана, и почему-то сын решил позвонить по видеосвязи.

— Ответь же, — подталкивает меня Кнопка. — Вдруг там что-то важное, — произносит нравоучительно, что хочешь-не хочешь, а послушаешься.

Кажется, у этой девочки решительности больше, чем у старого (чертыхаюсь про себя) дядьки.

Принимаю вызов и с неприятным удивлением вижу незнакомую обстановку.

— Руслан, ты где? — спрашиваю, вглядываясь в мрачный интерьер, и автоматически нажимаю на запись. Неприятный холодок пробегает по спине, усиленный Кнопкиным «Вдруг там что-то важное».

«Не дай, бог!» — прошу мысленно, отгоняя ненужные мысли.

— Пап, — начинает Руслан и замолкает.

— Рус, что происходит? — требую ответа.

До меня доносятся чужие голоса, шум мешает и ужасно нервирует. Но ещё больше напрягает излишняя самостоятельность сына. Даже не самостоятельность, а самодеятельность.

— Пап, я приехал в больницу, а меня к тебе не пускают.

С губ едва не срывается крепкое ругательство, но я вовремя вспоминаю про Ясину дочку.

— Какую… — опускаю про себя «твою мать», — больницу?!

— К девочке, к которой ты поехал.

— Алан, это твой Руслан? — пищит рядом Кнопка.

— Да, — отвечаю ей.

— Покажешь? — просит.

Перевожу взгляд на Настю и протягиваю экран к ней.

— Привет, — машет свободной рукой, пока на другой ей настраивают капельницу.

Пока рядом с ней медсестра, выхожу в коридор.

— А теперь объясни мне, что происходит?

Сын отводит взгляд, словно смотрит на кого-то за камерой.

— Руслан, ты с кем? — рычу и уже почти готов сорваться вниз, но медсестра выходит из палаты Насти, и мне приходится вернуться к девочке.

— Да отстань ты, — отмахивается Рус и разворачивает экран.

— Убери! — Камеру тут же закрывает ладонь, но по голосу я узнаю Динару.

— Ты с матерью? — задаю вопрос, хотя ответ и так очевиден.

— Да. Она сказала, что ты поехал… не в больницу.

— А куда?

— Не знаю.

— Так не пойдёт. Договаривай.

— Пап, я не хотел. Честно, — оправдывается.

Молча обвожу камерой, показывая Настину палату.

— Убедился? Об остальном поговорим дома. Ты можешь дождаться меня, а можешь… делать, что скажет тебе мать, — отрезаю и отключаю связь.

Злость, ненависть, ярость — в груди кипит адский коктейль из чувств, что я испытываю к опостылевшей жене, и как никогда