— Тебе не за что извиняться. Так что возьми деньги и ни о чём не думай. Это моей внучке на здоровье, — заменяет страшное слово «операция». — Оплатишь, что там ей нужно.

— Пётр Николаевич, но операция уже оплачена.

— Значит, оставишь себе. Деньги лишними никогда не бывают. Тем более, ты потратилась.

— Не совсем так. Операцию оплатил старый знакомый.

— Хм…

— Я и сама не ожидала. Хотела перенести дату операции, когда мне везде отказали в предоставлении кредитов, а нужной суммы у меня не было. Но Лев Алексеевич сказал, что деньги получены. Я не стала отказываться. Но собираюсь вернуть всю сумму, — объясняю немного сумбурно.

— Тогда тем более, бери. Ты всё правильно сделала.

— То есть, вы не станете возражать, если вашими деньгами я верну часть долга?

— Яся, не выдумывай ерунды. Человек оказался человеком с большой буквы, почему я должен возражать? Вот здесь Настёнке небольшой подарочек. Вам же скоро в школу?

— Да.

— Вот и пусть учится. А это, — засовывает свёрток с деньгами в этот же пакет, — отдашь тому человеку, для которого жизнь чужого ребёнка оказалась важнее. И большое ему человеческое спасибо.

Одно потрясение за другим. И если десять дней назад, меня сбивали с ног плохие новости, то сейчас ситуация кардинально изменилась, развернувшись на сто восемьдесят градусов. И это не может радовать.

Деньги нашлись, операция прошла успешно, я даже смогла вернуть часть суммы Алану. Что ещё нужно? Наверное, для полного счастья мне осталось получить развод.

Звуковой сигнал на телефоне сообщает о входящем сообщении. Кроме Майки мне почти никто не пишет, но подруга сейчас в отъезде, и ей немного не до меня. Не зная, что ожидать, с опаской включаю экран. Однако вместо сообщения от подруги, приходит «привет» от Олега.

«Я же сказал, что всё оплачу через два месяца. Обязательно нужно было устраивать весь этот цирк?»

Честно говоря, не понимаю, о каком цирке идёт речь, пока следом не приходит ещё одно сообщение, вот теперь уже от Майки:

«Яся! Это бомба! Встрял твой Олежа вместе со своей лахудрой по самое не хочу!»

И рядом смайлик злорадствующего демона.

Тупо пялюсь на экран, ничего не понимая. И вздрагиваю, когда на нём высвечивается входящий вызов.

— Ты видела? — оглушает меня возбуждённый голос Майки.

— Я даже не знаю, что должна была видеть.

— А, точно! Ты же в больнице. Короче, тут такое! Лазареву показали по центральным новостям. Представляешь?! Теперь она звезда экрана и мировой сети, — радостно сообщает главную новость Майя.

— Май, мне как-то фиолетово, если честно, — не разделяю Майкиной радости.

— Да ты сначала дослушай! — перебивает меня Майка, и мне ничего не остаётся, как слушать. — Я не знаю, как эта журналистка… Вот же… забыла её фамилию. А, ладно, потом найду в интернете. Короче! Она взяла интервью у Лазаревой прямо на пляже. Сначала парочка ничего незначащих вопросов, на которые Аделина охотно отвечала, а под конец, эта Суржановская (о! Я даже фамилию вспомнила!) с вежливой маской на лице спросила, как оно отдыхается за счёт денег, предназначенных на операцию ребёнка. Ты представляешь, какой это был взрыв?!

Глава 28

Алан

Спускаюсь в вестибюль и ищу глазами Динару с единственным желанием избавится от этой стервы немедленно. Но, видимо, чувство самосохранение у жены ещё осталось. Её я не вижу, за то Руслан стоит возле колонны прямо напротив пункта пропусков.

Встречаюсь взглядом с сыном, изо всех сил сдерживая порыв высказать всё, что думаю о его умственных способностях. Кивком показываю на выход, и прохожу мимо, не дожидаясь его и даже не смотря, идёт Руслан или нет. В конце концов, каким-то образом он сюда приехал, значит, и назад дорогу найти сможет. Не маленький.

Внутри всё кипит, и мне просто необходимо выплеснуть злость, пока не рвануло. Снимаю машину с сигнализации, и Руслан ныряет назад. Обвожу взглядом парковку, но авто жены тоже не вижу. Сбежала жертва, чертыхаюсь про себя. Стягиваю с себя медицинскую накидку и бахилы, про которые даже не вспомнил, так и шёл в полном «обмундировании» до парковки.

— Пап, — произносит Руслан, когда я сажусь на водительское место.

— Не сейчас, — цежу сквозь зубы, и сын послушно замолкает.

Не желаю слушать никаких объяснений, иначе не сдержусь и точно наломаю дров. Делаю глубокий вдох, чтобы хоть немного унять внутренний ад, полыхающий в груди, и поворачиваю ключ в замке зажигания. Звуки магнитолы разрывают гнетущую тишину, висевшую до этого в нагретом на солнце салоне, и в лицо ударяет живительная отрезвляющая струя холодного воздуха.

Стараюсь ни о чём, кроме дороги, не думать. В молчании доезжаю до дома. Когда и куда исчезает Руслан, я не обращаю внимания. Некоторое время сижу в салоне, не имея ни малейшего желания выходить. Моя душа осталась там, в больничной палате, рядом с Ясей, а тело вынуждено изнывать здесь, и изменить что-то я пока не в силах.

Выключаю зажигание и выхожу из машины, оставив её на площадке перед гаражом.

— Алан Даниилович, — меня встречает Надежда. — Ян Дмитриевич ожидает вас в гостиной, — ошарашивает меня новостью.

Яна я раньше вечера не жду, и обычно он заранее предупреждает о своём появлении.

Широкими шагами направляюсь в гостиную и застаю друга, сидящим в кресле. Ян с философским видом разглядывает, как переливается янтарная жидкость в широком стакане. Я даже не помню, когда в последний раз видел, чтобы Батурин пил. Бросаю взгляд на стоящий рядом графин. Судя по оставшемуся в нём количеству и тому, что сейчас перекатывает в стакане Ян, то друг ничего не выпил.

— Не ждал тебя так рано, — подхожу и протягиваю руку.

Ян с громким стуком ставит стакан на полированную поверхность, поднимает на меня взгляд и пожимает протянутую ладонь.

— Я и сам не знал, что приеду так рано, — произносит безэмоциональным голосом.

Зашибись, денёк! У него-то что могло случиться?

— Всё нормально? — спрашиваю осторожно, зная, как Батурин не любит, когда его расспрашивают о личном.

— Смотря с какой стороны смотреть, но в целом — будем работать, — бросает одну из своих любимых фраз, когда дело заходит в тупик. — У тебя что? — меняет тему.

— В больнице был, — вздыхаю и падаю в соседнее кресло.

— И что там? Хотя, не говори. Дай угадаю. Судя по светящемуся нимбу, тебя приравняли к богу, и счастливая мать за спасение дочери с распростёртыми объятиями готова на всё, чтобы отблагодарить спасителя, — цедит с ядовитой усмешкой. — «Алан, я ваша навеки!» — кривляется, изображая из себя страстную девицу. — Угадал?

— Почти. Хреновая из тебя актриса, Ян.

— Пардон.