из первых чиновников в Китае, уволенных за неправильное обращение с коронавирусом.

Когда-то коллеги считали Конга выдающимся человеком, который быстро поднялся по карьерной лестнице. Его падение в возрасте сорока четырех лет было еще более стремительным. В течение двух месяцев партийные инспекторы передали его дело государственным обвинителям вместе с доказательствами, в которых подробно описывался шлейф преступлений, совершенных им за два десятилетия работы на государственной службе. К концу года Конг был исключен из партии и приговорен к десяти с половиной годам тюремного заключения за получение взяток на миллионы юаней, включая наличные, автомобили, сигареты премиум-класса и сотни бутылок спиртного. "Я сожалею об этом, я ненавижу это, я ненавижу то, что я не знал, как быть довольным", - написал Конг в своем признании. «Я в расцвете сил, в самом разгаре буйной молодости, но мне приходится тратить свое время в тюрьме».

Судьба Конга была знакома миллионам чиновников, наказанных после того, как Си начал борьбу с коррупцией в конце 2012 года. Но гибель Конга была вызвана не обычными обвинениями в уголовных преступлениях. Партийные инспекторы начали проверять его не потому, что он подозревался в преступлении, а потому, что он был нерадивым чиновником, который не выполнял директивы партии. Его непослушание помешало правительству отреагировать на смертельно опасный патоген и, вполне возможно, стоило жизни. "Он считал себя способным и смелым, отказываясь прислушиваться к другим мнениям или терпеть надзор со стороны других", - заявили в высшем дисциплинарном органе партии. «Болезнь разума - самый серьезный из недугов».

Когда Си впервые объявил войну коррупции, его силовики сосредоточились на алчных чиновниках, которые брали взятки, злоупотребляли полномочиями и расхищали государственные деньги. Политики и бюрократы, от высокопоставленных "тигров" до ничтожных "мух", в одночасье становились врагами общества, если партия обвиняла их в "нарушении дисциплины и закона", что является эвфемизмом для коррупции. Кадровые работники и руководители государственного бизнеса сократили пышные расходы и поездки, отказались от банкетов и подарков, а некоторые даже не надевали часы на собрания, чтобы избежать подозрений в наличии у них незаконно нажитых богатств. Чистка ошеломила инсайдеров партии своей интенсивностью: за первые два года было наказано более 410 000 человек, в том числе более 50 чиновников рангом не ниже министра. В результате был свергнут даже вышедший на пенсию член Постоянного комитета Политбюро, высшего руководящего органа партии и уровня, который когда-то считался неприкасаемым.

В ходе кампании Си изображался как строгий дисциплинарный человек, решивший навести порядок в своем доме. Власти направили на освещение в новостях пышные подробности жадности и сексуальных извращений, подкрепляя утверждения партии о том, что коррупция является следствием индивидуального вырождения, а не системных недостатков. Китайские СМИ с удовольствием рассказывали о том, что Чжоу Юнкан, отставной член Постоянного комитета, прелюбодействовал с несколькими женщинами и сливал государственные секреты, прежде чем получил пожизненный срок за коррупцию и злоупотребление властью. Новости рассказывали о том, как бывший любовник сдал бывшего чиновника по экономическому планированию, получившего пожизненное заключение за взятки в размере около 6 миллионов долларов. Влиятельный китайский журнал подробно описал, как опальный генерал, которому позже был вынесен условный смертный приговор, владел роскошным домом площадью почти пять акров, с тремя внутренними дворами, двумя садами, одним фонтаном и тайником из чистого золота, включая бюст Мао Цзэдуна.

Для Си такое развращение является симптомом гораздо более глубокого разложения. В своих публичных выступлениях и внутренних замечаниях он говорит о коррупции как о результате самого фундаментального кризиса партии: коллективной утраты веры и падения авторитета, посеявших недовольство и раздор. "Факты снова и снова доказывают, что колебания в своих идеалах и убеждениях - это самая опасная форма колебаний", - сказал Си. «Я давно задавался вопросом, если бы мы однажды столкнулись со сложной ситуацией, подобной "цветной революции", стали бы наши кадры действовать решительно, чтобы защитить руководство партии и социалистическую систему?» Он предложил ряд средств, самым основным из которых является обеспечение соблюдения и контроля. "Чем сложнее ситуация, в которой находится партия, и чем тяжелее задачи, которые она решает, тем больше мы должны укреплять дисциплину и сохранять сплоченность и единство партии", - сказал Си высшим дисциплинарным чиновникам партии в январе 2013 года. «И мы должны обеспечить, чтобы вся партия имела единую волю, действовала согласованно и продвигалась вперед в ногу».

Эта задача была возложена на Центральную комиссию по проверке дисциплины, внутренний орган, который следит за поведением более чем 96 миллионов членов партии. Хотя комиссию часто называют антикоррупционным органом, этот ярлык преуменьшает ее страшную репутацию сурового правосудия. Она действует вне официальной правовой системы, а возможно, и выше нее, имея возможность изымать улики без ордера, задерживать подозреваемых почти на неопределенный срок и уничтожать карьеры без права на обжалование. Подобно тому, как полицейские департаменты проводят расследования внутренних дел, CCDI рассматривает дела в тайне, если только сторона не решит сделать выборочное раскрытие информации, которое, как гласит китайская поговорка, "убьет курицу, чтобы напугать обезьян". И хотя теоретически комиссия осуществляет надзор только за членами партии и может сделать не хуже, чем исключить их из партии, ее полномочия распространяются на всех государственных служащих, а де-факто она имеет право осуждать, сажать в тюрьму или даже казнить провинившихся чиновников.

При Си CCDI превратилась из теневого ведомства в вездесущий инструмент управления, в задачи которого входит обеспечение лояльности верховному лидеру и выполнение его указов. Некоторые инсайдеры говорят, что комиссия никогда не была столь могущественной, действуя как параллельная бюрократия, обходящая партийные и государственные институты. Ее инспекторы регулярно проникают в партийные группы, правительственные департаменты и государственные предприятия по всей стране, оценивают их работу и упрекают тех, кто не справляется со своими обязанностями. Везде, где государственная машина дает сбои, сотрудники CCDI прилетают, чтобы исправить недостатки - будь то коррупция, праздность или отставание от графика. Многие из них даже выполняют функции полиции мысли, проверяя членов партии на предмет их идеологического рвения.

Подавление Си говорит о старой проблеме китайских правителей, которая часто выражается в древнем стихе "Небо высоко, а император далеко". Монархи и мандарины на протяжении веков жаловались на то, что расстояние размывает императорскую власть и позволяет местным чиновникам злоупотреблять своей автономией. Их коммунистические преемники не являются исключением, они пытаются разрушить корыстные интересы и обуздать местные вотчины, одновременно сетуя на то, что "правительственные указы не выходят за пределы Чжуннаньхая", центрального комплекса руководства. Поколения ученых и государственных деятелей пытались решить эту загадку, но не выработали никакой прочной формулы, кроме банального трюизма, который повторяется и сегодня: "Чтобы управлять нацией, нужно сначала управлять