осмелел. Поцелуи становились всё глубже, напористее, пока наконец руки девушки не обвили его шею. Он приподнял её и отнес в спальню, будто делал это сто миллионов лет.

Стояла глубокая ночь. В золотистом свете фонарей продолжал мелькать снег. Волосы Наташи разметались по подушке, руки спокойно лежали поверх одеяла, в шею уткнулась чужая голова. Парень нежно гладил её ладонь и изредка целовал в плечо.

— Подумать не мог, что утону в тебе, — вдруг признался он. — Я ведь когда увидел тебя, больше не смог забыть.

— Правда? — прозвучал равнодушный вопрос, и молодой человек привстал.

— Что у вас там на работе происходит, что даже со мной ты не можешь расслабиться?

Вопрос послышался откуда-то издалека, но девушка не ответила. Она боролась с чувством, что всё произошедшее в этой спальне, не должно было происходить, это неправильно, не так, не с тем.

— Я сделал что-то не то?

— Нет, всё в порядке, — сказала она, встала и запахнула шелковый халат.

— Ната, любимая, — слегка дрожащим голосом сказал он, — расскажи, что происходит на работе. Я не могу видеть, как ты переживаешь!

Слава прополз по кровати на коленях, остановился у края и с чувством обнял тонкую талию. Наташа упрямо оттолкнула его и продолжила рыться в сумочке.

— Что ты ищешь?

— Так, ничего. Помаду… — не особенно заморачиваясь с ответом, произнесла та.

— Зачем тебе помада?

Она нащупала холодное стекло, которое легко и приятно легло в руку, посмотрела на парня, в чьих глазах ей мерещилось раздражение, и решительно повернула часы.

И снова кухня с горящими лампочками, ароматное вино, дурманящий взгляд Славы, но в её голове ни капли тумана, ни тени морока. Вот он снова встаёт с места, сильный, гибкий, молодой тигр, подходит к ней… Наташа выставила руку вперед и засмеялась:

— Ну уж нет!

Казалось, всё вернулось вспять, на свои места, но отчего так знобит? Отчего ощущение чужих рук на теле никак не проходит? Почему неприятное, сосущее чувство под ложечкой никак не унять? Вкус дерзких поцелуев до сих пор обжигает губы…

— Я на минутку.

Она выскользнула из-за стола и отправилась в ванную, спустила воротник и с неудовольствием обнаружила красное пятно на ключице. Память быстро показала нужную картинку, когда молодой человек увлекся… Неделя до нового года и надо же было допустить такую оплошность! Да, он ничего не вспомнит и не узнает, но ей никогда по-настоящему не отмотать пленку. Её тело всегда будет помнить этот нечаянный опыт, которого могло и не быть, будь Федор чуточку ближе. Да, Слава очень и очень похож на отца, но это не он, совершенно не он…

— Всё в прядке? — спросил парень с беспокойством, когда побледневшая девушка вернулась.

— Кажется, у меня температура…

— Серьёзно? — С уверенностью опытного врача он положил ей ладонь на лоб. — Блин, кажется, правда. У тебя есть градусник?

Она отрицательно покачала головой и печально опустилась на стул.

— Я никогда не болею.

— Всё когда-то бывает в первый раз.

— Клише.

— Что?

— Про первый раз.

— Не понял…

— Проехали, — она беззлобно усмехнулась, вновь отмечая зелень паренька.

— Здесь есть круглосуточные аптеки? — Он принялся искать в телефоне. — Нашел. Я скоро.

— И что-нибудь от температуры, пожалуйста.

— А зачем, по-твоему, я иду?

Она махнула рукой и отправилась в комнату, оставляя Славу решать проблему самостоятельно. Вскоре послышался грохот двери, затем — тишина. Девушка долго вертела в руках смартфон и всё-таки набрала Федора. Шли долгие гудки, и она уже собиралась повесить трубку, как недовольный голос пробормотал:

— Слушаю, Ната.

— Простите, что беспокою так поздно…

— Ближе к делу.

— У вас всё прошло хорошо?

— Ты о чём?

— С клиентами.

— А, да, — замялся он. — Жанна не объявлялась?

— Нет… Разве вы уже не с ней?

— Вот и славно, — обрадовался он, не отвечая на вопрос. — Что-то ещё?

— Да, — теперь замялась она. — Боюсь, я приболела. Кажется, температура поднялась.

— Кажется или поднялась?

Наташа посмотрела на потолок, вздохнула и ответила:

— Тридцать восемь. У меня совсем нет сил. Может, ты приедешь?

— Зачем? — прозвучал голос с совершенно неясной интонацией.

— У меня нет даже парацетамола… Я не смогу дойти до аптеки.

— Разве о тебе некому позаботиться?

— Федор, пожалуйста, мне так плохо…

— Ната, — произнес он, и девушка живо представила, как смеются его глаза, — ты большая девочка, закажи доставку лекарств. Сервисы сейчас работают, как часы.

— Значит, тебе плевать на меня?! — вырвалась претензия, и руки задрожали.

— Не плевать… — Руководитель, кажется, вздохнул, а, может, просто помехи. — Будь на больничном столько, сколько нужно. Выздоравливай.

Послышался щелчок, а затем монотонные мерзкие гудки. Наташа со злостью швырнула телефон в стену, и тот с грохотом разлетелся. На комнату опустилась тяжелая атмосфера, и даже воздух давил так сильно, словно обладал огромной массой. Девушка потянулась за песочными часами и решительно перевернула их.

— Кажется или поднялась? — спросил всё тот же голос.

— Слава пошел за градусником, скоро узнаем. Я решила заранее предупредить, — торжественно объявила Наташа, наслаждаясь резкой тишиной в трубке. — Если я разболеюсь, могу недельку поработать из дома? Встречи тогда на вас, — рискнула пошутить она.

— Перезвони позже, когда будешь знать температуру.

— Договорились.

Мужчина отключился, и девушка победоносно положила телефон на тумбочку. Мало ли, что душу раздирала боль и глаза нещадно резало! Он во всём виноват сам и теперь его очередь мучиться. Если постаревшая Лариса интереснее молодой сильной женщины — вперёд! А она пока присмотрится к Славе…

Наташа зарылась головой в подушку и собиралась расслабиться, но воспоминание о произошедшем здесь пару часов назад неприятно поразило её. Пару часов назад? Или больше? А, может, меньше? Сколько на самом деле прошло времени? И в тот же момент этого не было совсем… Или было? На кровати ни единой складки! Она вздохнула и дотронулась до ключицы. Небольшая температура действительно набежала. Может, оно и к лучшему? Неплохо бы посидеть недельку дома, она отлично поработала все эти месяцы и заслужила отдых. Но вряд ли Федор Александрович разрешит работать отсюда… Конфиденциальность важнее всего!

— Езжай домой, — попросила девушка, когда Слава принес ей чай.

— Я могу остаться.

— Нет, не стоит. Я отлежусь, и всё наладится.

— У тебя здесь никого нет?

— У каждого кто-то есть. Не волнуйся, правда.

— Это отец виноват, да?

— В моей температуре?

— Ты так и не рассказала, что произошло на работе.

— Да с чего ты взял, что что-то произошло? — раздраженно спросила девушка.

— Когда ты мне звонила первая?

Вопрос поставил в тупик. Прекрасная мордашка озарилась отрепетированной улыбкой.

— Это мой подарок тебе на новый год!

— Ну-ну, — недовольно пробурчал молодой человек, но его лицо осталось спокойным. — Ты правда хочешь, чтобы