– И вам здравствуйте, – произнесла она чуть агрессивнее, чем хотела. – Какое у вас ко мне дело?

– Я хочу попросить тебя об одолжении. – Лариса почему-то перешла на «ты», но Полина решила не обращать на подобное панибратство внимания. – Ты, помнится, очень беспокоилась о том, что Дима может пополнить перечень неопознанных трупов, а его мать не узнает, что случилось с ее сыном. Спешу тебя успокоить: паспорт Димы уже в полиции, так что они уже знают, кто он и откуда.

– А как паспорт там оказался? – полюбопытствовала Полина против воли.

– Подбросили, но это не важно. – В голосе Ларисы мелькнула нотка нетерпения. – Послушай меня, у нас не очень много времени. За мной, знаешь ли, приглядывают. Мне удалось улизнуть, но это ненадолго. Я хочу передать Диминой матери деньги. Но сделать это сама не могу. Не могла бы ты сделать перевод, я дам тебе необходимую сумму и бумажку с адресом?

Полина во все глаза смотрела на свою собеседницу.

– Что ты так на меня смотришь? Да, я хочу помочь. В какой-то степени он пострадал из-за меня. У матери, кроме него, еще дочь есть. Но она родила без мужа, живут они тяжело. Димка из кожи вон лез, чтобы их обеспечить. И вот теперь они совсем одни остались. И похороны еще… Поможешь?

– Не знаю, – честно сказала Полина. – Если от меня сумма придет, полиция же наверняка заинтересуется, кто деньги прислал, зачем. Мне не хотелось бы быть в это втянутой.

– Господи, ну, сделай анонимный перевод, такое возможно, – нетерпеливо сказала Лариса. – В конце концов, я не буду против, если ты сделаешь это потом лично. Вернешься из отпуска и съездишь к старушке, оставишь пакет с деньгами в почтовом ящике. Тебя и не увидит никто. А твои услуги я оплачу.

– Да не в деньгах дело, – воскликнула Полина. – Как же вы не понимаете?

– Это ты не понимаешь, – оборвала ее Лариса. – Пойми ты, мне больше не на кого положиться. Либо деньги присвоят, либо меня с потрохами сдадут, либо и то, и другое. Пожалуйста, очень тебя прошу! Его мама старенькая совсем. Болеет. А теперь еще и по сыну убиваться будет. Совсем сляжет. Ей просто необходимо помочь!

– Ладно, – решилась Полина, которая вдруг вспомнила потерянные глаза Димы, сидящего на морском берегу, и его протяжное и полное надежды и муки «Лариса?» – Я передам деньги. Только в тот срок, который сочту приемлемым и безопасным для себя, хорошо?

– Конечно, как скажешь. – Лариса торопливо сняла с плеча большую холщовую сумку-мешок, которую всегда носила с собой, и протянула Полине завернутый сверток, довольно плотный и пухлый. – На, возьми. Если хочешь, можешь открыть и убедиться, что это действительно деньги, а не взрывчатка или наркотики. Только не здесь. Там десять тысяч долларов.

– Сколько? – глупо спросила Полина.

– На первое время им хватит, а потом, когда шумиха уляжется, я еще что-нибудь придумаю, – не ответила на ее вопрос Лариса. – На, спрячь скорее. Не привлекай внимание. Вот тебе адрес, по которому мать Димы живет. Не потеряй, пожалуйста. А вот это тебе, за помощь. – Она снова нырнула в свою необъятную сумку и сунула Полине в руку что-то круглое и острое. Разжав ладошку, Полина увидела кольцо с крупным зеленым камнем.

– Что это? – изумленно спросила она.

– Изумруд, очень дорогой, потому что чистый, без примесей. – Голос Ларисы уже утратил былую растерянность, почти мольбу, и стал деловитым и сухим. – Бери, не отказывайся. Любой труд должен оплачиваться, а ты действительно оказываешь мне большую услугу.

– Я не возьму, – запротестовала Полина, но Лариса оглянулась, и лицо ее на секунду застыло.

– А вот и мои провожатые, – невесело усмехнулась она. – Все, иди. Разговор окончен. Если увидишь меня на улице, не подходи. И да, спасибо тебе.

Мелькнув подолом своего прохладного платья, Лариса сделала шаг в сторону и словно растворилась в людской толпе, наводнившей набережную. Полина даже головой завертела, пытаясь понять, куда она делась так быстро. Кольцо с изумрудом жгло ей ладонь, она быстро открыла висевшую через шею сумочку, спрятала туда сверток с деньгами и положила кольцо в карманчик на молнии. Все только что случившееся казалось ей сном – и разговор про деньги, и врученное кольцо, и трагический шепот Ларисы, в котором слышались близкие слезы, и сама художница, легкие шаги которой растаяли в вечернем сумраке.

Ее крепкого провожатого, впрочем, тоже было не видно, и Полина даже подумала, не был ли он выдумкой Ларисы, использовавшей его как предлог, чтобы улизнуть, не вступая в спор по поводу перстня. Пожав плечами, она развернула бумажку с адресом. Мать Димы жила в Долгопрудном, неподалеку от Москвы. От города, где жила сама Полина, ехать туда было недалеко. Туда-обратно меньше дня потратишь.

«Переводить деньги не буду, – решила она. – Лучше действительно как-нибудь в выходной доеду и положу пачку в почтовый ящик. Записку на компьютере наберу, что это от Диминых друзей, чтобы не выкинули чего доброго».

Запрятав бумажку в кармашек к кольцу и решив, что у нее еще будет время подумать, что с ним делать, она оторвалась от парапета, у которого стояла, и решила немного пройтись. Вернуться с выдуманного свидания так рано означало навлечь на себя мамино любопытство, а врать еще больше ей не хотелось. Придерживая ценную сумочку рукой, она неспешно побрела в сторону «Голубого залива».

Джазовый фестиваль кончился, на смену ему пришел литературный, Волошинский. В Коктебель съехались начинающие писатели, и сегодня, как гласила афиша, состоялось его открытие. Литература, впрочем, увлекала Полину так же мало, как и музыка, поэтому она просто брела среди людей, вдыхая свежий аромат туй и слушая плеск вечернего моря. Сумерки наступали неспешно, очень вежливо, словно прося прощения за свою настойчивость. Свернув на аллею мимо пансионата, Полина вышла на улицу Ленина и теперь шла по ней, разглядывая жилые дома на противоположной стороне, здание рынка, через открытые двери которого виднелась деловитая и почему-то веселая толчея, остановилась было, чтобы перейти дорогу и купить домашнего творога и сметаны, которых захотелось просто нестерпимо, но тут же передумала. С десятью тысячами долларов и дорогущим кольцом в сумочке идти на рынок было неразумно.

«И где я до конца отпуска это все хранить буду? – с запоздалым ужасом вдруг подумала Полина. – В номере же не оставишь! И с собой носить тоже не будешь. Черт, как же я об этом раньше не подумала?!»

Ругая себя за слабохарактерность, с которой она влезла в безрассудное мероприятие с передачей денег Диминой маме, грозившее ей если не неприятностями, то точно головной болью, она уныло побрела дальше. Перед большим винным магазином, в котором она перед отъездом домой собиралась купить коньяк «Коктебель» в подарок Сереге, улица Ленина поворачивала налево. По неширокой дорожке можно было дойти до столовой, где они питались, выйти обратно на набережную и пройти к себе в «Троянду».

Повернув, Полина аккуратно ступила на узкий тротуар. Идти по нему было трудно. Разросшиеся туи хлестали ароматными, но колкими веточками по лицу, царапали обожженные на солнце руки. То и дело приходилось сходить на проезжую часть, чтобы пропустить встречных пешеходов, катящих детские коляски.