— Ее убили? — зацепилась я за это «была».

— Типун те на язык, — фыркнул гном. — На сносях… Или как щас говорят в дэ-крэ-тэ… — кладовщик был мужиком простым и изъяснялся так же: коротко, емко и с матерком. — Ты тоже тощая. Должна влезть. Или дам вот это… — он указал кивком на самый маленький из размеров, в котором я недавно утонула.

Надо ли говорить, что этот комплект я схватила с радостью и отправилась в примерочную. Дина была моей. Да и объемы тоже… Почти мои. А то, что штаны как-то прилегали чуть пониже спины, обтягивая бедра, а в груди рубашка немного жала… так это сущая ерунда, по сравнению с тем чехлом от рояля, который был альтернативой этой униформе.

Одним словом, я осталась довольна, как сытый дракон… К слову о чешуйчатых, следилка одного из них на мне жутко зудела сегодня весь день. Да и в целом, нельзя метить девушек без их согласия.

Потому-то я, попрощавшись с кладовщиком, решила вернуться в кабинет Рохта и попросить его если не убрать свое заклинание, то сделать так, чтобы кожа под ним не чесалась.

Я подошла уже к знакомой двери, уверенно ударила по дереву костяшками. Но вместо ожидаемого дробного звука, раздался легкий скрип и… Я опытным путем узнала две вещи. Первое: офицер Нидрик Рохт не признает замки, щеколды и прочую запорную арматуру как класс. Второй: петли в отделе отлично смазаны!

Но все эти открытия меркли по сравнению с картиной, которую я увидела: капитан стоял, схватившись за открытую дверцу шкафа, и тяжело дышал. Судя по тому как Рохт стиснул зубы, до блаженства ему было так же далеко, как демону до небесных чертогов.

Дракон, похоже, переодевался, когда приступ боли застал его врасплох. Об этом ненавязчиво намекало отсутствие рубашки на офицере. Последняя, с пятнами крови валялась на полу.

Но полностью обнаженного драконьего торса узреть все же не удалость. Этому мешала сущая малость — тугая повязка, которая перетягивала мужскую грудь. Через нее также проступало алое пятно: не иначе швы разошлись.

Интересно, кому из счастливчиков удалось достать эту ящерюгу, что он теперь напоминает пробник мумии?

Офицер посмотрел на меня затуманенным от боли взглядом и прорычал всего одно слово:

— Вон!

Была бы я девой нежной, трепетной, наверняка бы пискнула мышью и закрыла дверь. На горе дракона ему попалась дочь самого Нейтса Бертрандо, которой орали не какое-то там маловесное «вон!», а полноценное «сдохни!». Причем делали это, держа наставленный на меня магомет. Но даже тогда я не думала пугаться.

А вот о чем размышляла и усиленно, так это о том, не обвинят ли меня в убийстве, реши этот ящерюга помереть вот прям щас. Судя по стремительно ширившемуся на повязке алому пятну, шансы у него прокатиться в белых тапочках на плечах сослуживцев, лежа в гробу, были неплохими. И с каждой секундой все увеличивались.

— Чтоб ты помер посреди здоровья! — в сердцах вздохнула я и положив сверток с формой у порога, шагнула в кабинет. А затем, увидев, как чешуйчатый начал падать, рванула, успев поднырнуть под плечо и подхватить тело Рохта в последний момент.

— Какого пекла⁈ — возмутился спасаемый от встречи с полом офицер. — Я же сказал, проваливай!

— Угу, — согласно отозвалась я, перекинув мужскую руку через плечо, как коромысло. — Размечтался. Я сейчас уйду, а потом за мной придут.

— О чем ты? — тяжело дыша произнес дракон.

— О том, что неоказание первой помощи офицеру при исполнении — это статья. А я, знаешь ли, уважаю имперский кодекс!

Расчет был прост: моя аура наверняка осталась уже у порога. Как и полная информация в регистрационном журнале отдела правопорядка о том, кто я такая и где учусь. И хотя наверняка потом выяснится, что адептка Страйкер не убивала бравого офицера, но это все будет слегка противоречить стратегии «не выделяться». Так что как бы я ни хотела придушить этого дракона, сейчас выгоднее было ему помочь. Хотя делать этого жутко не хотелось.

— Давай вон туда… на диван… — просипел Рохт, тем отвлекая меня от собственных мыслей.

Я спорить не стала, и вместе мы доковыляли через кабинет до цели. И когда ящерюга откинулся на спинку, закатил глаза и, чередуя рваные вдохи и выдохи, приказал:

— На верхней полке. Третий слева.

Я вернулась к шкафу и нашла требуемое. Им оказалась склянка. Открыла. В нос сразу же ударил резкий алхимический запах. Бовийская лазурь. Забористая дрянь. Но кровотечение устраняла на раз. Как и желание жить. Потому как боль при использовании эликсира была настолько адской, что хотелось сдохнуть.

Я философски пожала плечами и без тени сомнения откупорила зубами бутылек, который держала в левой руке. Щелкнув пальцами правой, создала рассекающее заклинание и провела ребром ладони по повязкам. А после — щедро залила рану зельем.

При этом я была не особо деликатной, как в процессе врачевания, так и в позах. Если быть точной, я практически села на колени к дракону, потому что так было удобнее его фиксировать: от боли, которую подарило ему зелье, он начал дергаться, а мне надо было его удержать. С учетом занятых рук пришлось использовать те части тела, которые остались свободны, — ноги. Ведь эликсир нужно было вылить весь, до конца. Слишком большой оказалась рана.

Так что мужские бедра оказались зажаты меж моих коленей, а я сама сидела лицом к лицу

И все же содержимого склянки хватило. Я смотрела, как шипит и пенится жидкость на краях разошедшегося шва, как моментально образуется корочка первичного тромба и думала о том, до чего же я докатилась: помогать законникам вместо того, чтобы…

— Вот тлен! — выругался ящер, когда пришел в себя. Не открывая глаз, он как-то буднично добавил: — Опять зашиваться. Курк меня точно убьет. Сначала заштопает, а потом убьет…

— Если Курк — это штатный целитель, то я бы на его месте сделала точно так же, но наоборот. На трупах швы меньше расходятся, — прокомментировала я.

Дракон открыл глаза и посмотрел на меня, сидевшую на его коленях так, словно не понял, как я тут вообще оказалась.

— что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Сижу. А до этого спасала тебя. Но так-то я шла попросить, чтобы ты забрал свою следилку с меня, — предельно информационно сообщила я.

— Спасибо, — сухо ответил ящер, напрочь проигнорировав мой намек на то, что нехорошо метить своих спасителей. И стоит убрать свое заклинание.

Но я была бы не я, если бы просто так смирилась с обстоятельствами. Бертрандо привыкли