То ли плющ, вьющийся по стенам, был тому виной, то ли сами башни, мощные и угрожающие, с узкими бойницами, своей шириной и высотой вызывали гнетущее ощущение. А может, впечатление это вызывали окна в другой части замка — солнечный свет еще не доходил до них, и среди серых каменных стен они, как темные глаза, настороженно следили за всем.

Как бы там ни было, зрелище в целом было необъяснимо зловещим, так что Каролина невольно поежилась. Здесь отсутствовало счастье — она была уверена в этом. Замок был величественным и грандиозным, но в то же время — холодным и высокомерным. Не было в нем радостной теплоты, которую, казалось, излучали другие дома, например ее родной Мандрейк и Сейл-парк — великолепная резиденция лорда Милборна.

Она долго стояла, глядя на замок, думала о лорде Бриконе и вспоминала момент их расставания: его глаза смотрят прямо в ее глаза, его губы ищут ее рот. Вновь она почувствовала этот поцелуй, который она никогда не сможет забыть, она будет вновь и вновь вспоминать, как у нее вдруг забилось сердце, как перехватило дыхание…

С усилием Каролина вернулась к действительности и вдруг поняла, что совсем рядом с ней, на этой стороне речки, служившей границей парка, стоит повозка. Каролина было подумала, что она принадлежит цыганам, но повозка оказалась гораздо живописнее, чем обычно принято у цыган — резная, раскрашенная алой и желтой краской, а ее обитатели — женщина, двое малышей и мальчик постарше, сидевшие у костра — были на удивление опрятными.

Каролина взглянула на них без особого интереса и уже собралась возвращаться, как услышала шум. Оглянувшись, она увидела, что по пыльной дороге приближается человек с большим псом. Внимание Каролины привлек именно пес — он злобно кинулся на маленького щенка английской гончей, выскочившего из какого-то дома, и так яростно куснул его, что щенок, визжа от боли, бросился наутек.

Пес был огромный, неизвестной Каролине породы. Она подумала, что, может быть, это какая-то помесь с мастифом. К ее удивлению, человека, с которым был пес, совершенно не обеспокоила его агрессивность. Напротив, он смеялся, шагая по дороге в сторону Каролины.

Человек этот представлял собой странное зрелище: на нем была поношенная, обтрепанная одежда черного цвета — старомодный кафтан с широкими полами, доходившими до колен, и вышедшая из моды треуголка, надетая на седой парик. На большие руки, которыми он размахивал при ходьбе, свисало грязное кружево. Человек подошел ближе, и Каролина заметила, что он горбун.

Не имея ни малейшего желания оказаться рядом с псом и его хозяином, Каролина отошла на обочину дороги и повернула зонтик так, чтобы заслонить лицо. Но в этот момент краем глаза она увидела, как крохотная девчушка, игравшая рядом с повозкой, подбросила мячик в воздух и старалась его поймать. Она была совсем малышкой, лет двух или трех, и мяч, пролетев мимо протянутых к нему крошечных ручек, запрыгал к середине дороги.

Ребенок радостно затопал за своей игрушкой, но едва девочка дошла до края дороги, как огромный пес заметил ее и с рычанием бросился навстречу, явно намереваясь разделаться с ней так же, как со щенком.

Малышка, думая только об ускакавшем мячике, не подозревала о приближающейся опасности. Она дотянулась до мяча как раз в тот момент, когда пес оскалился. Каролина услышала рычание, чей-то крик у себя за спиной, и в следующий момент изо всех сил раскрытым зонтиком ударила пса по голове, отгоняя его от перепуганного ребенка, который упал в пыль и заплакал.

Дальше все разворачивалось чрезвычайно быстро. На мгновение пес остолбенел, а затем зубами вцепился в шелк и кружево зонтика. Женщина выбежала на дорогу и схватила плачущего ребенка; одновременно с этим горбун набросился на Каролину почти так же яростно, как и его пес.

— Это что же вы делаете? — произнес он грубым и гнусавым голосом.

— Успокойся, успокойся, маленькая моя! — воскликнула женщина. — Противная собака больше тебя не тронет. Добрая леди спасла тебя.

Каролина заговорила медленно и с большим достоинством.

— Сэр, за такой злой собакой нужно строго присматривать. Она опасна для окружающих.

Горбун уставился на нее. У него был большой нависающий нос и маленькие, близко посаженные глазки-щелочки.

— В советах я не нуждаюсь, — бросил он.

— Вы что, не понимаете, — надменно спросила Каролина, — что ваш пес мог жестоко искусать это бедное дитя?

— Детям, щенкам, да и молодым девицам, мадам, лучше не стоять на дороге у меня и моего пса, — холодно сказал человек. — Пошли, Брут.

Он наклонился и взял пса, все еще терзавшего зонтик Каролины, за ошейник. Протащив его по дороге несколько метров, человек пошел дальше, не оглянувшись и даже не приподняв шляпу; рычащий пес последовал за ним

От изумления Каролина лишилась дара речи. За всю ее жизнь никто ни разу не говорил с ней таким тоном. Женщина прервала ее мысли:

— Ох, леди, как мне благодарить вас! Моя бедная девочка! Ш-ш-ш, маленькая. Все хорошо, никто тебя не тронет. Этот жуткий зверь! Да он мог растерзать ее! Как мне вас благодарить, леди? Даже не представляю!

— Пожалуйста, не нужно, — сказала Каролина.

Она протянула руку и дотронулась до щечки ребенка. Кожа была мягкой и теплой. В глазах малышки все еще стояли слезы, но она несмело улыбалась.

— Класивая леди, — пролепетала она.

— Уж как верно, — воскликнула ее мать. — Да, моя радость, леди красивая и храбрая.

— Опасности подвергался только мой зонтик, — сказала Каролина и с некоторым сожалением поглядела на огромные рваные дыры в тех местах, где собачьи зубы кромсали шелк.

— Мама, — сказал кто-то у нее за спиной, — да это та самая леди, что приезжала с его милостью на прошлой неделе, когда мы были в Севеноксе.

Каролина быстро обернулась. Она сразу узнала его. Это был тот самый смуглый мальчик с длинными прямыми волосами по имени Гидеон, с которым заговорил лорд Брикон, когда они подъехали к зверинцу; мальчик, который привел их к повозке Адама Гримбальди, а позже отправился за каретой для Каролины.

— Ну конечно, я тебя помню, — улыбнулась она. — Что ты здесь делаешь и где зверинец?

— Ох, леди, на нас свалилось несчастье, — ответила женщина. — На моего мужа кинулся один из тигров мадам Зары. Он чистил клетку, когда зверь набросился на него. Просто жуть! Три дня уж так он был плох, нынче же лекарь говорит, что он выживет, но раны заживут не скоро, так что он сможет вернуться к мистеру Гримбальди как раз на ярмарку Святого Варфоломея, через месяц, а то и больше.

— Я вам очень сочувствую, — сказала Каролина. — Значит, временно вы расположились здесь?

— Его милость позволил нам, — с гордостью сказала женщина. — Место здесь удобное — до речки рукой подать. Гидеон зарабатывает в деревне и в поле, да и мистер Гримбальди — благослови его Господь — не даст помереть с голоду. — Она перевела дыхание и добавила со слезами на глазах: — Но случись что с нашей маленькой Зариной, не знаю, что б я делала! Назвали-то ее в честь мадам Зары. А уж как отец ее любит!