Поиски на реке были в самом разгаре, когда полиция уже располагала весьма определенными показаниями домашних Распутина, которые не оставляли сомнений в том, куда и с кем уехал хозяин в ночь с 16 на 17 декабря. Племянница Анна сообщила, что в последний час, находясь дома, дядя прилег на кровати, не раздеваясь, и сообщил ей и прислуге Екатерине Потеркиной о том, что собирается на ночь глядя в гости к «маленькому». «Маленьким дядя называл князя Юсупова, который бывал у нас раза 2–3»[123], – припоминала Анна.

Дочь Распутина, Матрена, также вспоминала, что Юсупов бывал в доме отца. Она утверждала: «Князя Юсупова я видела у нас на квартире дней 5–6 тому назад, следовательно, около 12 декабря сего года»[124].

Отметим для себя эту дату – 12 декабря.

«Этот Маленький, – свидетельствовала служанка Екатерина Потеркина, – бывал в квартире Распутина два раза – около 20 ноября, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы, и в первых числах декабря сего 1916 года, приблизительно за неделю до исчезновения Распутина. Оба раза он приходил вместе с Марией Евгеньевной Головиной черным ходом и в штатском платье»[125]. Дальнейшие показания служанки уже не оставляли сомнения в том, куда направился хозяин. Ее заявление было равносильно опознанию.

Потеркина: «…я в это время находилась за перегородкой кухни для прислуги и, отодвинув занавеску, видела, что пришел Маленький, т. е. известный мне как муж Ирины Александровны. Узнала его в лицо»[126].

Самодельная перегородка в кухне в квартире 20 была устроена для обозначения жилой комнаты прислуги. На кухне была и дверь черного хода, так что женщины, помогавшие Распутиным по хозяйству, волей-неволей ночью были на страже этого выхода. Поэтому князь обречен был быть увиденным.

У самого Юсупова была своя, оригинальная версия, почему Распутин называл его «маленьким». Он пояснял: «В недавно вышедшей книге Ладыженского „Неведомые волны“ описываются хлысты, один из которых, напоминающий Распутина, обращался к своим друзьям со словами: „маленький“ и „миленький“»[127].

В действительности Распутин называл Феликса «маленьким», потому что он был младшим в роду Юсуповых.

Схема квартиры Распутина

1.

Весь день 18 декабря у соседнего Новоаптекарского моста в полынью спускались водолазы. Поиски безрезультатно продолжались до 22 часов, после чего были прекращены и перенесены на следующий день. Место, где опускались водолазы, охранялось специальным нарядом.

Утро 19 декабря городовой речной полиции по первой дистанции Андреев встретил с метлой в руках. Он, как и его сослуживцы, сметал со льда Малой Невки снег, пытаясь разглядеть хоть какие-то очертания разыскиваемого тела. Это был сотрудник, имевший опыт в поиске утопленников. По его предположениям, труп, сброшенный с моста, далеко уплыть не мог. В 8:40 полицейский обнаружил странную промоину с темным комком, вмерзшим в лед и слегка выдававшимся над поверхностью. Ему удалось вырубить предмет изо льда. В руках городового оказался край собольего воротника. Городовой немедленно сообщает об этом полицейскому надзирателю. И вскоре к месту находки подошло еще несколько стражей порядка.

Вот как сообщает об этом в «Представлении», адресованном главе Минюста Российской империи, прокурор Петроградского окружного суда: «В 9-м часу утра, 19 сего декабря в реке Малой Невке, саженях в 100 от Большого Петровского моста, был обнаружен примерзший ко льдине труп с признаками насильственной смерти, оказавшийся Григорием Распутиным /Новых/. Об этом заведующим IV Дистанции Петроградской речной полиции полковником Кланским было сообщено судебной власти»[128].

Прокурор Завадский вспоминал: «Следующее утро опять разбудило меня телефонным звонком: труп Распутина был обнаружен подо льдом Невы у берегов Петровского острова»[129].

Прокурорское дело добавляет детали положения трупа: «лицо которого было обращено к воде»[130].

Причины такого в общем-то быстрого нахождения Распутина разъяснил впоследствии следователь Середа в личной беседе с великим князем Андреем Владимировичем, который зафиксировал это в своем дневнике: «На трупе была шуба, надетая внакидку и застегнутая на два крючка. К ногам трупа был привязан груз. Это был мешок из тонкой материи, привязанный к ногам и наполненный тяжестью, но материя в воде размокла, груз прорвался и остался один мешок, который, между прочим, послужил уликой против Юсупова, т. к. материя сходилась с обстановкой его квартиры. При падении шуба раскрылась и образовала воздушный колокол. Отсутствие груза способствовало тому, что труп не пошел ко дну, а из полыньи прошел течением до края, где шуба, как плывшая, примерзла ко льду, а льдинки, набегавшие сверху, прикрыли труп сверху и образовали корку, к которой он и примерз»[131].

Тело немедленно перенесли на береговой откос и укрыли рогожей. Оно не должно было привлекать излишнего внимания зевак, а уж тем более прессы.

По телефону из находившегося по соседству с местом обнаружения дома для престарелых артистов императорских театров позвонили в МВД и в течение 15 минут к месту находки прибыли полицмейстер района генерал-майор Галле, начальник охранного отделения генерал-майор Глобачев, товарищ министра внутренних дел генерал-лейтенант Курлов и отдельного корпуса жандармов генерал-майор Попов.

Высокое начальство само провело первый осмотр тела и о его результате так же телефонировало министру внутренних дел Протопопову, а тот уже сам поторопил прокуратуру.

Далее события развивались в соответствии с механизмом, который описал прокурор Петроградского окружного суда фон Нандельштедт: «Приступивший по моему предложению к производству предварительного следствия по признакам преступления, предусмотренного 1454 ст. Уложения Наказ. судебный Следователь по важнейшим делам Середа, прибыв на место нахождения трупа, произвел осмотр последнего и обнаружил, что он одет был в две рубашки – в верхнюю, голубого цвета с вышитыми рукавами и воротом, и нижнюю, белую, темно-синие штаны и сапоги с высокими голенищами. Ноги трупа были перевязаны веревкой. На затылке и в области затылочной кости справа оказалась рваная рана с неровными краями, и лицо ниже лба было покрыто кровью. Кроме того, пятна крови были заметны на рубахе спереди в области правой стороны груди. Весь труп оказался совершенно замерзшим, вследствие чего снятие одежды и дальнейшее исследование причин смерти путем его вскрытия оказалось невозможным и отложено до оттаивания трупа»[132].