– Согласен, что упаднические настроения – это большая проблема для обитателей лагеря, – проговорил в ответ Сенников. – Но я не стал бы видеть врагов в жителях местной деревни. Они, скорее, наши союзники при всех этих обстоятельствах.

– Союзники не стали бы ломать череп другому союзнику, – мрачно промолвил мужчина, который ранее предложил версию о причастности местных к убийству водителя.

– Даже если среди них нашлась паршивая овца, это еще не означает, что все рыбаки такие же, – отпарировал командир экипажа и, не давая никому вмешаться, напомнил:

– Вы не забывайте, что вчера на острове орудовала какая-то банда. Так что убийцей вполне мог быть один из тех головорезов.

– Елки-палки, – снова вздохнул посол. – Нам еще этих головорезов тут только и не хватало. Вы уж хоть людям о них не напоминайте. И без того атмосфера мрачнее некуда…

Все пообещали хранить молчание. Мужчины переложили тело погибшего водителя на кусок брезента. Взявшись за края, они подняли покойного и понесли в лагерь. Судя по оживленным голосам, доносившимся из-за зарослей, выжившие пассажиры уже обсуждали тему убийства водителя посольства. Селиванов внутренне готовился к разговору с ними. В том, что разговор не будет простым, сомневаться не приходилось.

Антонио, известный в бандитской среде кличкой Рыбий Глаз, уверенно двигался сквозь джунгли. Он знал местоположение лагеря потерпевших авиакатастрофу и направлялся именно туда. Причем дороги, как таковой, он не выбирал. Просто шел в заданном направлении, лишь иногда отклоняясь от него на несколько метров в одну или другую сторону. Это было вызвано особенностями местности, рельефа и растительности. Так пришлось преодолеть парочку неглубоких оврагов. В другом месте довелось пересечь ручей. Он впадал в узкий морской залив, вклинивавшийся в остров чуть ли не на целый километр. Ручей хоть и был довольно узким, но имел высокие крутые берега и протекал несколькими метрами ниже береговой линии. Оба берега были покрыты зарослями. Перепрыгивать было опасно. Долететь в прыжке до противоположного берега еще можно было. Но гарантии того, что берег не обвалится, не имелось. Поэтому Рыбий Глаз двинулся в сторону моря. Это оказалось самым большим отклонением от намеченного маршрута. И именно при данных обстоятельствах он и обнаружил необычный морской залив. Определить на глаз, где заканчивался ручей, а где начиналось море, представлялось невозможным. Лишь резкая смена рельефа намекала на это. Крутые берега исчезли, а водную артерию (тот самый залив!) можно было спокойно перейти пешком и даже не набрать воды в армейские ботинки. Антонио так и сделал.

Оказавшись на противоположном берегу, он сориентировался и снова двинулся в нужном направлении. Очередным препятствием на его пути стали густые, почти непроходимые заросли. Вначале Антонио пытался найти хоть какую-то лазейку, чтобы просочиться сквозь невероятное сплетение разнообразных растений. Однако вскоре стало ясно, что лазейки нигде нет. Тогда бандит вытащил из ножен огромный нож наподобие мачете и принялся изо всех сил орудовать им, расчищая себе путь. Занятие было не из легких, тем более что растительность была невероятно густой. Но тем не менее, несмотря на трудности, Рыбий Глаз продолжал сечь, рубить, кромсать. Он продвигался все глубже и глубже в джунгли.

По всем расчетам лагерь потерпевших катастрофу находился уже совсем близко. Бандиту оставалось сделать лишь последний рывок, чтобы достичь цели. Оставив за спиной немалый отрезок пути, он был уверен, что остаток дороги преодолеет без сколь-нибудь серьезных проблем. А даже если бы таковые и возникли, ему бы они все равно оказались по плечу. По крайней мере Рыбий Глаз так считал, и разуверить его в этом могло лишь столкновение с какой-нибудь сверхмощной силой. А поскольку подобной силы он на острове не видел, то и поводов для беспокойства не находил. Неизвестных, с которыми накануне вечером пришлось схлестнуться в перестрелке, он в расчет не брал. Полагал, что те были наголову разбиты.

Выбравшись из зарослей, Антонио пошел под сенью высоких тропических деревьев. Прислушивался к пению птиц и другим звукам, раздававшимся в джунглях. Надеялся, что, в случае чего, сумеет услышать голоса вероятных противников. Либо же они сами выдадут неким образом свое присутствие. И тут совершенно неожиданно что-то обвило его ногу, словно змея. Бандит не успел опомниться, как оказался висящим вниз головой. Уж чего-чего, а оказаться в петле-ловушке он никак не ожидал. Сразу же попытался подтянуться, чтобы ослабить давление веревки на ногу. Однако сделать ему это не позволили двое мужчин – пожилой креол и средних лет европеец. Рыбий Глаз не мог знать, что перед ним староста деревни Габриэль Корсега и русский десантник майор Андрей Лавров, выдающий себя за украинского бизнесмена. Для него это были просто безымянные враги, от которых можно было ожидать всего, чего угодно.

Батяня в первую очередь обезоружил бандита, а также отнял у него рацию. Старик тем временем связал пленнику руки и взял его под прицел пистолета. Все делалось молча. У Антонио складывалось впечатление, что с ним вообще не собираются разговаривать, а готовят какую-то изощренную пытку. На самом деле Корсега и Лавров заранее договорились о том, как будут себя вести. Их молчание было частью приема по оказанию психологического давления на плененного громилу. И чем дольше они молчали, тем более невыносимым становилось их молчание. В конце концов, бандит не выдержал и заговорил первым.

– Что вы будете делать?! – писклявым голосом, который абсолютно не сочетался с внешностью, спросил Рыбий Глаз.

– Да вот мой знакомый островитянин, – русский кивнул на алькальда, – завел себе гиену. Нравятся ему домашние гиены. Вот только жрут они много. Вот и приходится отлавливать всяких негодяев, чтобы накормить голодное животное. Сейчас несколько надрезов сделаем, кровь пустим. Гиена, как почует запах крови, так сразу и прибежит. Хвостом завиляет.

Батяня нес полный бред, чтобы еще больше запугать бандита. Антонио, выслушивая историю о гиене, принимал ее за чистую монету. Он начал дрожать, как осиновый лист, но набрался сил, чтобы уточнить:

– Вы скормите меня гиене?

– Какой умный мальчик оказался, – стал подыгрывать староста. – Гиены очень любят умных. За их мозг.

Майор в знак согласия лишь, кивая, ухмылялся. От этой ухмылки пленнику становилось не по себе.

– А может, не надо гиены? – спросил он. – Может, я вам в чем-то другом пригожусь?

– В другом? – со скептицизмом переспросил Батяня. – Да для чего ты можешь пригодиться? Ты себя переоцениваешь.

Батяня достал нож и стал нарочно его подтачивать, будто бы готовился сделать обещанные надрезы на теле пленника. Тот еще больше затрепыхался, веря в серьезность намерений европейца и креола.

– Неужто вы не хотите знать, зачем меня сюда отправили?! – вскрикнул он с долей возмущения в голосе: мол, я с такой важной миссией, а вы меня в расход сразу.

– Да ты обыкновенный мародер, – продолжал игру русский. – Пришел, чтобы лифчики из разбившегося самолета украсть. У тебя это на лбу написано.