— Ничего мы не трясемся. Мы ему объясним, что мы тут ни при чем, — сказала я.

— Значит, расскажешь ему, как мы разъезжали по Лондону в лимузине, как ты свои книжки подписывала, как Робби кулинарное шоу вел, как Моди была в «Шестичасовом», а я — мегазвездой на сцене «О2»? — спросила Шлёпа. — Ну, конечно же, он все поймет.

— А что же тогда сказать?

— Надо, чтобы они испугались и стали нас жалеть, а не ругать, — сказала Шлёпа. — Знаю! Скажем, что какой-то урод напал на нас в лесу, затащил в свой фургон, увез куда-то и запер в страшном сарае, но мне удалось вылезти в окно, я вас всех освободила, и мы сбежали. Точно, так и скажем!

— Ничего не выйдет. Папа позвонит в полицию, нас станут расспрашивать, что да как, а Робби врать вообще не умеет — сразу покраснеет и разревется.

— Неправда. — Робби стоял весь красный и чуть не плакал.

— У нас возьмут показания, будут спрашивать приметы, в итоге мы наврем в суде под присягой, и нас отправят в какую-нибудь ужасную тюрьму для детей. — Я была уверена, что так и будет.

— А что, может, там весело будет, — сказала Шлёпа. — Уж наверняка лучше, чем в том интернате, куда меня мама запихнула, хотя у меня там все по струнке ходили, я в общаге была за главную. Меня даже старшие девчонки слушались.

— Не сомневаюсь, — устало вздохнула я.

— Да расслабься ты. Я вас, ребята, в обиду не дам, — пообещала Шлёпа. Она побаюкала Моди, которая все так же крепко спала. — Особенно Моди.

— Мы и без тебя справимся, — надменно сказала я.

Когда мы сошли на своей станции и в нерешительности остановились, не очень понимая, куда теперь, к нам подкатил какой-то старик.

— Заблудились, ребята? — спросил он и одной рукой приобнял меня, другой Шлёпу. — У меня тут рядом машина. Подбросить вас домой?

— Опасный незнакомец! — беззвучно сказали мы с Робби друг другу.

Мы вывернулись из его объятий и дали стрекача.

— Папа точно здесь живет? Я не вижу его дом, — пропыхтел Робби.

— Просто надо было свалить от этого чудика, — сказала Шлёпа.

— Шлёпа, теперь точно надо звонить папе с Элис!

— Ни за что! Я совру, что потеряла телефон. У кого есть карманы? Иди сюда, Робби. — Шлёпа запихнула свой мобильник Робби в карман — с трудом, там уже был лев. — Вот так. Тебя обыскивать не станут. Пошли, по-моему, нам вон по той улице. Уже близко.

— Но что же мы скажем, когда придем?

— Я разберусь, — сказала Шлёпа.

— Этого я и боюсь, — я покачала головой. — Не надо только никакой бред сочинять. Давайте уж врать без затей. Мы забрели далеко в лес и потерялись. Потом устали и легли поспать, а когда проснулись, уже было темно, и с тех пор мы так и плутали, искали дорогу домой. А телефон ты в лесу потеряла — выпал из кармана.

Шлёпа с Робби уставились на меня, хлопая глазами. Похоже, внезапно озарившая меня идея их не впечатлила. Даже Моди, которая спала, положив голову Шлёпе на плечо, неодобрительно фыркнула.

— Тупая какая-то байка, — подытожила Шлёпа. — Как будто нам всем по три года.

— Зато так они не будут сердиться, — возразила я.

Они все равно рассердились. Да еще как. Хотя сначала долго нас обнимали и плакали. Папа одной рукой прижал к себе Робби, другой — меня и так в нас вцепился, как будто вообще не собирался отпускать. Элис обнимала Моди и рыдала, а потом папа их тоже притянул к себе. Так мы и стояли тесной кучкой — все, кроме Шлёпы.

Потом папа позвонил в полицию, чтобы нас больше не искали. Они за нами даже вертолет послали — осматривали лес с воздуха.

— Круто! Жалко, что нас на вертолете не покатали! — огорчилась Шлёпа.

Элис кричала на нее, называла безответственной хулиганкой, говорила, что она на всех нас плохо влияет. Но Шлёпе, похоже, это было до лампочки. Она просто стояла и с улыбочкой повторяла «Ну да, ну да», пока Элис ее не тряхнула:

— У тебя совсем совести нет! Я так волновалась, чуть с ума не сошла.

— Ты просто боялась, вдруг что не так с Моди, — сказала Шлёпа. — А за меня ты и двух пенсов не дашь, тебе на меня начхать.

Нас с позором отправили спать. Шлёпа натянула одеяло на голову и, похоже, тут же вырубилась, но когда через несколько часов я проснулась, то услышала рядом грустное сопение.

— Шлёпа? — шепотом позвала я.

Она сопела в подушку, но я все равно слышала.

— Шлёп, ты плачешь?

— Еще не хватало. Закрой варежку, дура. Ну вот, ты меня разбудила, — свирепо зашептала Шлёпа.

Я боролась с собой. Зачем она все время грубит и хамит? Как же с ней тяжело. Тут снова раздался негромкий всхлип.

Я вылезла из постели и склонилась над Шлёпой. Коснулась ее щеки. Щека была вся мокрая.

— Ну чего ты, Шлёпа, — мягко сказала я.

— Меня бесит, что я на концерте допеть не успела, — всхлипнула Шлёпа.

— Ну да, ну да, — сказала я, нарочно повторив ее присказку. Я нашарила в темноте свою сумку, достала пачку бумажных платков и кошелек. Дала Шлёпе платок и стала рыться в кошельке, гремя мелочью.

— За билеты отдать не могу — не хватает, — сказала я. — Зато у меня вот что есть.

Я нашла Шлёпину руку и сунула в нее две монетки.

— Это что?

— Два пенса. Мне на тебя не начхать.

— Все ты врешь. Ты меня ненавидишь.

— Ну, бывает. Так я и Робби иногда ненавижу, а он мой брат. А ты теперь мне сестра. И ты классно спела там, на стадионе. И очень классно довезла нас до дома.

Шлёпа опять засопела, но стиснула мою руку.

— Я завтра тоже пожелаю, чтобы мы стали богатыми и знаменитыми, — сказала я.

Но завтра ничего желать не пришлось. Мы были наказаны, и гулять нам запретили.

— А можно совсем маленький пикничок, чтобы Моди дома не сидеть? — спросила Шлёпа. — Ей так нравится в лесу — и она ни в чем не провинилась. И мы тоже вообще-то. Мы ж не нарочно заблудились, и теперь ни за что не заблудимся, честно-честно, клянусь.

— Можешь хоть до посинения клясться. Никакого вам пикника, — сказала Элис.

— А можно пойти к песчаной яме просто так, без еды? Там так здорово, — забросила удочку я. — Или вы с папой возьмите себе еды и вина, а мы обойдемся. Наказание что надо.

— Помолчи, Розалинда. В лес вы больше не пойдете. И вообще — из дома ни ногой. Нет вам больше доверия, — сказал папа.

Они были непреклонны. Пришлось нам торчать дома. Сказать по правде, раньше я была бы счастлива провести целый день дома, когда есть что почитать. Робби тоже любит читать, или придумает сложную игру в зоопарк, возится полдня со своими зверями — и счастлив. Но для Шлёпы это был кошмар. Элис хотела в первую очередь наказать ее, она была уверена, что это Шлёпа во всем виновата. Она забрала у нее ноутбук, так что Шлёпа осталась без своих игр, и DVD ей смотреть запретили. Мы сидели по своим комнатам, а папа и Элис на первом этаже играли с Моди.