свою Великую Матерь они именуют как-то иначе. Суть не в названии, а в самой Благой Силе.

– Звучит убедительно, – согласился Дэни. – Хотя для того, чтобы уверовать, одних слов, даже самых умных, недостаточно.

– Безусловно! – подхватила Карен. – Чтобы забрезжил лучик веры, необходимо чудо или… любовь.

– Любовь, – вздохнул ее собеседник. – Любовь – это и есть чудо. Особенно взаимная.

* * *

Оранжево-розовая громада Кораллового Замка по-прежнему отражалась в зеленом зеркале лагуны. Как обычно, хозяйка коттеджа Илга Бергман усадила гостя на веранде, а сама направилась на кухню хлопотать о завтраке. Дэни был ей благодарен за это. Ему нужно было побыть одному, чтобы собраться с мыслями. Ночной разговор с Карен Бишоп пробудил в его душе пока еще смутную надежду на то, что он сумеет понять Лейлу. И теперь он хотел узнать, что думает о вере в Лилит женщина, которая когда-то заменила его возлюбленной мать. Впрочем, волновался Дэни не только поэтому. Он опасался, что, будучи хотя и ксено-, но все же психологом, мадам Бергман раскусит его неуклюжую попытку выдать свой интерес к ее воспитаннице за поиск истины.

В одиночестве Дэни Николсон оставался недолго. Вскоре он услышал хруст коралловой крошки. Не нужно было оглядываться, чтобы понять, это пожаловал Ингвар – улитка-мыслитель, но Дэни все же оглянулся. Так и есть. Пошевеливая рожками, гастроподус приблизился к ограде веранды. Если бы у него были глаза, можно было подумать, что сухопутный моллюск пристально вглядывается в человека. На самом деле так оно и было, только Ингвар всматривался не глазами. Он не нуждался в зрительном восприятии, дабы проникнуть в глубину души столь примитивного существа, каким был этот прямоходящий хордовый. Все его несложные желания и чаяния гастроподус воспринимал как биоволны определенной частоты и знал, чего хочет и ждет это двуногое существо.

– Ну как вы здесь? – спросила мадам Бергман, появляясь на веранде с подносом. – Не скучали?

– В компании Ингвара – никогда! – откликнулся Дэни.

– И правильно, – одобрила хозяйка коттеджа. – С ним превосходно получается молчать.

– Особенно когда есть о чем, – подхватил гость.

– Это вы верно подметили, – кивнула мадам Бергман. – Наше мышление базируется на речи, мы не умеем думать без слов. Нам трудно вообразить невербальные мыслительные процессы. Именно поэтому до сих пор не утихают споры о том, являются ли гастроподусы мирканяни разумными существами. Многие биологи склонны считать Коралловые Замки результатом сугубо естественных процессов, никак не связанных с интеллектуальной деятельностью. К сожалению одних и к счастью других, ни доказать, ни опровергнуть эту теорию мы пока не можем.

– Еще одна нестыковка реальности с ее научным описанием, – пробормотал Дэни.

– О, я вижу, вы успели побеседовать с Карен, – улыбнулась ксенопсихолог.

– Да, мы говорили о Благой Силе.

– Но вы, кажется, человек неверующий?

– Неверующий, – согласился он. – Но я пытаюсь понять.

– Это очень хорошо, Дэни, – одобрила мадам Бергман. – Тем более если вы всерьез намерены связать свою судьбу с судьбой Лейлы. Она глубоко верующий человек, и вера ее не осознанная, как у нас с Карен, – она исходит из сердца.

– У каждого свой путь.

– Важно начать его.

– Значит, вы, мадам Бергман, считаете, что я еще могу обрести веру?

– Не вижу препятствий, – кивнула та, – но, если можно, ответьте на один вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Почему вы стали думать обо всем этом?

Ксенопсихолог все-таки раскусила его. Значит, лгать бессмысленно. Да и с какой стати он должен лгать?! Не на допросе же. Его намерения не только серьезны, но и честны.

– Я люблю Лейлу, – сказал он. – Давно. С первого взгляда. И очень хочу найти путь к ее верующему сердцу. Как видите, мои попытки понять суть культа Богини не совсем религиозного свойства, но я не собираюсь притворяться, что понимаю его, я действительно хочу понять.

– Вы ищете не веры, а любви, – проницательно заметила его собеседница. – И знаете, вы правы. Как еще можно обрести веру, если не через любовь? Так что вы на верном пути. Что касается догматов… С этим еще успеется. Попытайтесь почувствовать истину нашей религии сердцем – это самая короткая дорога. Ну а не получится, милости просим. Мы с Карен завалим вас всякого рода аргументами более или менее научного свойства.

Они рассмеялись, и разговор перешел на другие темы. Дэни рассказал о своей работе инструктором по альпинизму. Сначала он припомнил разные забавные случаи, но потом перешел к поверьям и легендам, бытующим среди восходителей. Разумеется, он вспомнил и о Бледной Барышне, ибо горноспасатель Уле Свенсон всем уши прожужжал о своей встрече с этим призраком. Дэни не ожидал, что байка произведет на его собеседницу столь глубокое впечатление. Вместо того чтобы посмеяться над суевериями людей, которые ежедневно сталкиваются с суровой природой, Илга Бергман печально покачала головой. Это сбило рассказчика с толку. Он ведь хотел развлечь собеседницу, а не расстроить ее.

– А ведь я знала ее, – проговорила она.

– Кого? – удивился Дэни.

– Лилиану Штиль.

– Никогда не слышал о ней, – пробормотал он.

– Это та самая девушка. Единственная погибшая из тех пятнадцати человек, что попали под лавину. Лилиана была моей лаборанткой.

– Я не знал этого. Простите меня, мадам Бергман!

– Не в вас дело, молодой человек. Меня печалит не то, что гибель Лилианы стала предметом альпинистского фольклора, хотя ее, конечно, страшно жаль.

– А что же?

– Об этом не принято особенно распространяться, дабы не сеять паники, но в последнее время на разных планетах Галактики все чаще встречаются такие «призраки». Есть гипотеза, что это люди, которые стали жертвой симбиоза с некой галактической формой жизни, скорее всего, не имеющей определенного облика. Нечто вроде протоплазмы.

– Оборотни, – пробормотал Дэни.

– Что? – удивилась ксенопсихолог. – Как вы их назвали?

Сын известного астроархеолога невесело усмехнулся.

– Я не назвал их, – проговорил он. – Я их открыл.

И он поведал собеседнице о своей находке, сделанной во время раскопок в Долине Оборотней.

– Понимаете, мадам Бергман, – сказал Дэни, завершая свой рассказ. – Они считают цивилизацию оборотней вымершей. Правда, профессор Стаффорд высказал гипотезу, что они не прошлое, а будущее. Причем будущее человечества.

– Что ж, – задумчиво покачала головой его собеседница, – если Бледная Барышня и другие «призраки» – это результат симбиоза протоплазмы оборотня с клетками человеческого организма, Стаффорд не так уж и неправ.

– Кстати, Лейла назвала это захоронение Священными Гекатомбами Лилит, – припомнил «счастливчик Николсон». – Что это такое?

– Это один из догматов нашей веры, – откликнулась мадам Бергман. – Он гласит, что Священная Плоть Великой Матери время от времени обновляется, истребляя несовершенные организмы, которые сформировались на тупиковых ветвях эволюции. Этим мы объясняем массовые вымирания в природе и самоистребление цивилизаций, которые не смогли найти истинный путь