— Хотите, чтобы я продолжала, милорд?

— Нет! Убирайся к чертям! — воскликнул Лашан.

Выбравшись из–под стола, проститутка выскочила из кабинета. Лашан принялся возиться со своими штанами, не спуская с Эремула взгляда, полного отвращения.

— Что ты тут делаешь, получеловек хренов?

— Ищу начальника порта. Мардока, полагаю.

— Он мертв.

— Мертв?

— Выкашлял все свои внутренности. Я — новый начальник порта.

Эремул нахмурился. Несколько влиятельных персон были со стратегическими целями отравлены агентами Белой Госпожи несколько месяцев назад. Яд давал признаки обычной простуды, и это длилось не один месяц, пока не происходило омертвение тканей. Тимерус заверил совет, что все остатки черного легочного яда были уничтожены, однако не проходило и недели, чтобы не умер очередной высокопоставленный чиновник.

— Мне нужен корабль на Телассу, — сказал Эремул. — Сегодня.

Лашан все еще возился со своими штанами, испытывая серьезные затруднения из–за своей раненой руки. Его зрачки были сильно расширены, как у человека, находящегося под воздействием хашки.

— Ты просишь меня об услуге? После того как переломал мне половину пальцев? Я так и не нашел ни этого говноеда Айзека, ни золота, которое он мне задолжал. Я даже не могу позволить себе доктора, чтобы он занялся моей рукой. Можешь у меня отсосать…

Подойдя к столу Лашана, Сирина схватила бутылку вина и грохнула ею об стол. Красное вино выплеснулось на его лицо и мундир. Он и сделать ничего не успел, как Сирина приставила отбитое горлышко бутылки к его обнаженному мужскому достоинству.

— Ты подготовишь корабль к выходу в море через час, — прошипела Сирина. Выражение ее лица могло бы навсегда погасить накал тысячи восставших членов. — Если этого не произойдет, я отсеку твои яйца и буду заталкивать тебе в глотку, пока не задохнешься.

Эремул приподнял бровь.

— Она это сделает, — заверил он. — Если после нашей последней встречи ты думаешь, что я несколько вспыльчив, то позволь заметить: ты еще ничего не видел.

— Я тебя ненавижу, — прошептал Лашан.

— Полагаю, у вас есть все, что нужно.

Саша кивнула. Она сжимала сумку, которую Эремул дал ей в хранилище. В ней лежали карта Телассы, кошель с монетами и еда на неделю.

Сирина уже взошла на маленькую каравеллу, которую спешно подготовили для них. Смуглокожий капитан хмурился на полубаке. Он — виноторговец, и у него свои планы и цели, но все же удалось его уговорить зайти в Телассу на обратном пути в Джанку, маленькую страну в южной части западного побережья Раздробленных государств.

Эремул протянул Саше документы, разрешающие кораблю пристать к берегу в Телассе. Лашана почти не потребовалось убеждать поставить подпись на документе, к тому времени Сирина уже пустила ему кровь. На секунду Эремул подумал, не вмешаться ли ему. Лашан — жалкое существо, но кое–что просто нельзя делать с мужчинами.

— Откуда этот гнусный тип тебя знает? — спросила Саша. Казалось, она хотела сказать что–то другое, но в последнюю секунду передумала.

Эремул поднял взгляд в небо. Скапливались темные тучи, поднимался ветер. Буря, скоро грянет буря…

— Он приходил в поисках Айзека. Прямо перед тем, как город достался Белой Госпоже. Мне не понравился его тон. Перед уходом он упомянул о человеке по прозвищу «Ворон, с которым общался Айзек. Думаю, ты о нем не слышала?

Саша покачала головой, и ее каштановые волосы заплясали вокруг лица в неожиданном порыве бриза, пронесшегося по гавани. Каравелла закачалась на воде, по которой пошла зыбь, и капитан громко откашлялся — ему явно не терпелось выйти в море.

— Пора отправляться, — заметил Эремул. Опустив руку в карман, он достал пергамент с переписанным текстом Исчезнувших. Затем он извлек стеклянный сосуд с татуировкой, которую они срезали с тела мятежника. Сосуд был наполнен солью — для вящей сохранности «артефакта».

— Принеси это Белой Госпоже, — наставлял он. — Повтори ей в точности то, что я тебе говорил.

— А что, если она не поверит нам?

— Тогда лучше молись, чтобы твоя сестра оказалась права и чтобы мои подозрения обернулись всего лишь безумными заблуждениями психически неуравновешенного типа.

— Ты мог бы поехать с нами.

Настал черед Эремула качать головой.

— Как я уже говорил, Теласса — неподходящее место для чародея. Белая Госпожа не потерпит моего присутствия в своем городе.

Саша снова заколебалась, и на сей раз Эремул решил сжалиться над ней.

— Слушай, мне жаль Даваруса Коула. Я рассказал тебе все, что знаю. В ту ночь в городе царил хаос. С ним могло случиться все что угодно.

— Никто никогда не узнает, что он для нас сделал.

— Славу переоценивают, — ответил Эремул. — Суть дела в том, что Совет и, в особенности, Белая Госпожа не хотят, чтобы стало известно, как самого могущественного чародея на севере уничтожил мальчишка. Ну конечно, у неблагонадежных личностей могут возникнуть какие угодно мысли…

— И на этом все? — Саша гневно стиснула зубы. — Про Коула просто забыли?

Полумаг уставился на девушку.

— Я сделаю так, чтобы люди узнали правду, — сказал он в конце концов. — Не сейчас, но когда–нибудь. Тебе просто придется мне поверить.

На палубе каравеллы, недовольно насупившись, появилась Сирина.

— Ты идешь, сестра? Мы провели в обществе этого шарлатана уже столько времени, что это небезопасно.

Саша медленно кивнула Эремулу, словно сообщая, что она действительно доверяет ему, и этот жест, как ни странно, его порадовал. Затем она взобралась по трапу на корабль.

— Вы прибудете в Телассу в сумерках! — крикнул Эремул. — Поспешите во дворец. Со всей быстротой, на которую только способны ваши ноги.

— Ну, это забавно звучит в твоих устах, Полумаг, — крикнула Сирина, пока поднимали паруса и корабль медленно поворачивался к югу.

Эремул с удивлением осознал, что невольно улыбнулся.

— Просто передайте мое послание Белой Госпоже. Сделайте это для Сонливии, если не лично для меня.

Ему показалось, что, услышав это, Сирина приподняла бровь.

— Ты повзрослел, — сказала она нехотя, и он едва расслышал эти слова из–за ветра.

Он смотрел, как корабль медленно выплывает из гавани, набирая скорость по мере того, как ветер наполняет паруса. Последние слова Сирины застали его врасплох. Они прозвучали почти как похвала. «Не помахать ли сестрам напоследок?» — подумал Эремул, но решил, что это стало бы слишком уж примирительным жестом. Он повернулся к ним спиной и покатился между причалами.

«Что это была за ночь! Вопли. Зловоние спаленной плоти в воздухе. Тревожные открытия посреди ночи». В общем, есть поразительное сходство с той ночью, когда по приказу Салазара его забрали в подземелья Обелиска и отожгли ему ноги.