Анатоль ждал их сразу на выезде из отеля. У художника оказался двухместный спортивный автомобиль, приземистый, черный и хищный, как скорпион. Анатоль, присевший на капот в ожидании спутников, помахал рукой, когда их увидел, и сел за руль. Взвыл мощный мотор, машина рванулась вперед, лихо затормозив на ближайшем перекрестке. Казалось, водитель сдерживает автомобиль, чтобы тот не слишком резво несся, и тяжелый «Ниссан» мог за ним поспеть.

– «Ягуар»? – проявил эрудицию Вася.

– Он самый. – Женя пристроился за машиной Анатоля. Ехать вторым в связке Ильясов терпеть не мог, а Делорм явно не собирался плестись за «Ниссаном». – Хотел бы я знать, откуда у вольного художника такие доходы, чтобы позволить себе подобную машину. Конечно, она не новая, однако…

Поразмыслив, он все-таки задал этот вопрос Софи.

– Зависит еще от того, кто его родители и готовы ли они делать такие подарки, – беспечно ответила она. – Однако в Европе заработать на такой автомобиль с помощью искусства возможно. Если ты выставляешься в модных галереях и продаешь картины за большие деньги, то одного-двух полотен может хватить на красивую жизнь. Какое-то время.

– Сыто живут, – констатировал Вася, выслушав перевод. – Конечно, мы с Люськом до сих пор в основном среди наших тусовались. Ну, знаешь, Женюр, приедешь в Мармарис – а там все свои. Однажды одноклассника встретил и потом на работу взял, прикинь! – Вася шумно вздохнул от воспоминаний. – И там местные… не такие. Им бы продать побольше да обслужить получше, чтоб еще раз к ним приехали. Мы, в общем, с ними торговались только.

– Я понял.

– А эти… ну, Европа. – Вася, не зная, что еще сказать, поскреб в затылке. – Богатенькие.

– Португалия не особо богатая страна.

– Так эти ведь не португальцы, подружка твоя и ее знакомый. Она тоже так живет, как этот?

– Она учительница, я же говорил.

– А этот кисточкой мазюкает. У нас сосед тоже вечно что-то там рисует. Вытащит свою треногу на балкон, стоит там в подштанниках и рисует… как он говорит, Люсь?

– Поэтику московских крыш, – подсказала сестра.

– Во. Пятиэтажки рисует, что рядом с нашей высоткой. А давеча у меня сто рублей одолжил, нажрется небось опять. – И Вася решительно закончил: – И рисунки у него дрянь! Кривые они получаются, пятиэтажки-то.

– В окошко лучше смотри, – посоветовала ему Люся. – Нечего за других переживать.

Пейзаж был действительно великолепный, но Женя смотрел не на него, а на дорогу. Черный автомобиль Делорма то уносился вперед, то притормаживал, поджидая «Ниссан», и через некоторое время Ильясов перестал обращать внимание на маневры Анатоля. Хочет он выделаться перед Софи, пусть выделывается, все равно она поехала не с ним, и раунд остался за Ильясовым, вот так-то! Шоссе было гладкое, разметка яркая, как будто ненастоящая, и это нравилось Женьке. Нравились холмы, убегающие назад, сизые силуэты гор на горизонте и Софи – сегодня в легком платье в мелкий цветочек и кокетливой соломенной шляпке.

– Не холодно? – спросил Женька. Софи приоткрыла окно так, что весь салон заполонил ветер. Она покачала головой; глаз ее было не видно за темными очками.

– Нет. Мне нравится. Люблю ветер. И так лучше. Видишь горы там? Это Серра-да-Эштрела, самый высокий горный хребет Португалии.

– Не больно-то они высокие на вид.

– И двух тысяч метров нет. Там даже снег выпадает не каждый год. Если любишь лыжи – проще сразу ехать в Альпы.

По мере того, как продвигались на север, местность менялась. Защищенные от морских ветров холмы центральной Португалии радовали глаз пышной растительностью, и хотя миндалевые рощи уже отцвели, это не портило вид. Крохотные деревеньки, лежавшие вдоль дорог, радовали глаз яркостью стен и цветов на окнах; пышные сады разливались розовым цветом, алые кругляшки яблок подмигивали с ветвей. В одной из эвкалиптовых рощ Женька снизил скорость, и в машине запахло свежим, резким ароматом. Они проехали дальше и попали в виноградное царство. Виноградники карабкались по склонам холмов, между рядами сновали маленькие трактора. Близилось время сбора урожая.

– Лучший портвейн производят на севере, – сказала Софи. – Это хорошо, правда?

– Конечно, – ответил Женя. – Можем и туда съездить посмотреть, если хочешь. Ты, оказывается… легкая на подъем. – Он не сразу вспомнил, как это сказать по-французски, и был горд, что вспомнил.

Она засмеялась, поправила ему произношение, а затем ответила по сути:

– Да. Если меня что-то поманило, я пойду. Но забираться в виноградники мы, пожалуй, не станем. Хотя иногда мне хочется сесть в машину и ехать неведомо куда, без определенной цели… Но редко. Я люблю планировать.

– А потом нарушать планы.

– Ты не расстроился из-за того, что мы не остались в Коимбре сегодня?

– Все, что мне нужно, я сфотографировал. Но меня удивило предложение Анатоля. Он… не пытается набиться тебе в друзья?

– Он очень мил, – решительно ответила Софи. – Художники – странный народ, и Анатоль – не самый плохой вариант для знакомства. Большинство из этой молодежи, – Женю позабавило, что она причислила Делорма к молодежи, хотя он наверняка старше ее, – любят вести не отягощенную мыслями жизнь. Они гуляют, пьют, употребляют наркотики и энергетические напитки… И считают, что такой должна быть богемная жизнь.

– А он – нет?

– Мне не показалось. И в любом случае это хорошая идея – съездить в Порту, правда? Там зародилось это государство. Интересно посмотреть.

– Ну, давай посмотрим, – усмехнулся Ильясов, – откуда вылупилась Португалия.

Порту, старый громадный город, лежащий на берегу океана, как припавший к воде дракон, вел свою историю еще с античных времен. Когда-то римляне построили здесь форт в устье реки – с тех пор и началось. Бойкие они были ребята, эти римляне.

Лиссабон часто становился жертвой войн и землетрясений, а потому с течением времени потерял часть своих исторических ценностей; Порту, часто называемый северной столицей, сохранил центр в неприкосновенности. Город уверенно обосновался на берегах реки Доуру, перекинув через нее мосты, и не собирался отсюда никуда исчезать в ближайший миллион лет. Земля может покрыться слоем льда, звезды могут упасть с небес, а потом прилетят маленькие зеленые человечки – Порту все равно. Порту здесь, и он здесь останется.

В отличие от Лиссабона, принимавшего туристов с осторожной радостью и тихо гордившегося, что им заинтересовались, Порту не обращал на них почти никакого внимания – ровно столько, сколько нужно. «Я самый старый, – как будто говорил он, – я красив. Ходите, смотрите, располагайтесь, я покажу вам все, что у меня есть, только не мешайте мне заниматься своими делами».