Сергей уже в прихожей почувствовал запах кофе и тостов с сыром.

– Привет, ма! – вошел он в кухню.

– Где был? – спросила Марина Евгеньевна.

– Ты не поверишь. У меня было свидание с Васей Гончаровым. Все пытаюсь его завербовать в информаторы.

– Не получается?

– Немного получается. На полторы тысячи. Но трудно получить информацию у человека, в мозгу которого нет центра вопросов и ответов. А так – все путем. Мы даже подружились со вчерашнего вечера.

– Просто так?

– Ну, да.

– Завтрак готов.

– Вижу. Сейчас приду. Руки помою.

После завтрака Сергей сел к компьютеру. Открыл в письме Масленникова файл с рисунком убитой женщины. Не очень здорово, конечно, получилось у экспертов. Но можно искать. А он все еще не узнал фамилии Ксении, что приходит к соседу Насти. Фотография ее, наверное, есть в социальных сетях. Он почему-то не решился взять телефон самой Насти. Зачем он ему? Ну, она внимательная, у нее отличная зрительная память, заинтересовалась его историей… То есть повод для контакта возник. А вот если не валять дурака с самим собой и сказать себе честно, то ему очень хочется ей позвонить. Увидеть еще раз. Но он почему-то не решается. Не сомневается, что его ждет полный облом. «Неохота чувствовать себя прошлогодним г…», – гордо подумал Сергей. И тут услышал, что к ним кто-то пришел. Мама радуется, приветствует, другой голос… или у него глюки, или это Настя! В дверь его комнаты постучали, и мама произнесла за дверью:

– Сережа, к тебе можно? К нам Настенька пришла.

Он встретил гостью у порога совершенно спокойно, как будто в этом визите нет ничего необычного.

– Привет.

– Привет, – Настя смущенно улыбнулась. – Я плохо спала ночью и думала о той девушке, которую кто-то ищет. Она ведь могла на самом деле потеряться… В объявлении, наверное, есть фото. Если я ее видела когда-то, то вспомню. Вдруг это действительно Ксения.

– Я пойду на кухню, – сказала Марина Евгеньевна. – Если понадоблюсь, зовите. Кофе могу принести.

Сергей пропустил Настю вперед, придвинул второй стул к компьютеру.

– Садись. Мы на «ты»?

– Конечно.

– Дело в том, что фото нет. Есть приблизительное изображение. Посмотри. Тебе это о чем-то говорит?

Настя посмотрела на монитор, потом на Сергея внимательными светло-карими глазами в темных ресницах и тихо сказала:

– Это не фотография, а рисунок – реконструкция лица… Эта женщина… Она не пропала? Она найдена мертвой? Ее ищет не парень?

– Да. Никого не напоминает?

– Это может быть Ксения.

Настя вдруг прикрыла глаза и сжала виски руками.

– Болит голова? – спросил Сергей.

– Нет. У меня так бывает, когда я вижу что-то очень ярко. Я увидела сейчас лицо Ксении. Она вышла из машины, было солнце…

Сергей, кажется, впервые в жизни почувствовал столь острую жалость. Красивая умная девушка так близко, что он чувствует ее запах, это запах совершенно здорового человека. Абсолютно чудесного человека. И – такая жалость. Он легко поднял ее со стула, коснулся губами век, висков, уголков рта… И не поверил своему счастью: ее руки легли ему на плечи, затем на затылок. Она прижала крепко его лицо к своему и прошептала:

– Боже! Мама говорит, со мной что-то не так, потому что я не люблю мужчин. В смысле отталкиваю… А к тебе приклеилась, не могу оторваться… Что это?

– Так уже было с одной, – мягко проговорил Сергей. – Ее звали – Спящая красавица.

И утро двух, не очень близко знакомых людей вдруг стало общим. Ярким, пылким, самым значительным в жизни.

«Будьте заняты. Это самое дешевое лекарство на земле – и одно из самых эффективных».

Дэйл Карнеги во всем прав. С ним не поспоришь. Проблема лишь в том, что занятия одних людей направлены на то, чтобы уничтожить занятия и жизнь других, что и становится занятием третьих. Но если людям суждено сблизиться, то их подтолкнет друг к другу даже несчастье. Даже чужое. Что из этого выйдет, кто знает…

Сергей смотрел в окно в комнате Насти. Она стояла за ним, задумчиво прислонив голову к его плечу.

– Это и есть Никита? Узнал по твоему описанию, но вижу его вроде первый раз.

– Да, это он. Ты в школе, конечно, его не замечал. Он был крупным мальчиком, но в пределах нормы. А потом его понесло. Вот и вымахал в такую дубину.

– Понятно. Я встречу его на лестничной площадке, попробую поговорить. Ты подожди, ладно?

Сергей обнял Настю и почувствовал, что она дрожит.

– Ну, какая ты… Перестань. Я спрошу у него фамилию Ксении, ее адрес, и этот вопрос мы закроем, когда выяснится, что она дома и он ей тоже стал казаться дубиной. Чего ты боишься?

– Я не просто боюсь. Мне так холодно и страшно, как будто меня бросили в склеп. Ксения не дома, Сережа. Это она на рисунке. И, значит, Никита… Он это сделал? Мальчик, который нес иногда мой ранец из школы?

– Даже если ты права насчет девушки, это вовсе не значит, что Никита имеет отношение к убийству. Зачем, какой у него мотив?

– Он постоянно лез ко мне, возможно, к другим девушкам тоже. Ей могло это не понравиться, например. Они поругались… Я не знаю, как это бывает.

– С кем он живет?

– Практически один. Его родители постоянно живут за городом. Сережа, если ты кому-нибудь скажешь, что это она… Ну, если это так. Его арестуют? Его могут заставить признаться в том, чего он не совершал? Я читала, что так бывает.

– Я никуда не собираюсь пока сообщать. Это мое частное расследование. Все по-домашнему. Мама нашла труп, попросила узнать, кто это. Ты, возможно, помогла. Ты в любом случае мне помогла в этом тоскливом деле.

– Как? – тревожно спросила Настя.

– Я тебя люблю.

– Ой…

– Разве это ответ – «ой»? Ладно, я пошел. Все будет нормально. На этом этапе Никита ничего не поймет. Другой этап, может, и не понадобится.

Никита вышел из лифта и удивленно посмотрел на Сергея, тот стоял у двери его квартиры и дружелюбно улыбался.

– Вы ко мне?

– Да, Никита. Не помнишь меня? Мы в принципе соседи, да и учились в одной школе.

– Вроде помню. Сын учительницы. Потом видел иногда. Сергей Кольцов. А что?

– Не пригласишь? Пара вопросов по одному делу. Лучше не на площадке.

– Пожалуйста. Только у меня, сам понимаешь… Мать месяц не приезжала убирать.

– Отлично. Терпеть не могу свежеубранную квартиру. Напоминает операционную.