Но час покоя неизменно обрывается грубым окриком: подъем! — и мечты в жутком страхе бегут, бегут, сгорбившись, втянув голову в плечи. Нельзя ему верить, нельзя на него положиться, этот покой обманчив.

Нельзя верить мгновеньям покоя и сейчас. Нужно вернуться в разговор героев романа — на минуточку живых людей — и продолжать свой путь.

Алина встряхнулась, поднялась, увидела, что и Василий встал. Подошел к окну и долго стоял, глядя на дом напротив — другой, не тот дом. И вдруг, резко обернувшись, в ужасе посмотрел на Ивана.

— А тогда кто звонил? В тот, первый раз? — спросил он.

Числа в ее голове закричали от страха, заметались, пытаясь укрыться от тех жутких картин, что сами и порождали. И ответ на вопрос: «Кто звонил первый раз?» соединился с видением нового убийства.

Кто звонил в первый раз? Тот, кто совершит это убийство.

— Кто звонил первый раз? — повторил я — его вопрос застал меня врасплох, его вопрос меня расстроил. — Я, разумеется, я. Ваш компаньон погиб. На моих глазах все и произошло. Он не мог прийти на встречу.

Василий продолжал смотреть на меня в ужасе — я не смог его убедить. Да и себя не смог убедить — я сам себе не поверил. Я не знал ответа на этот вопрос… Я совершенно запутался. Кто звонил в первый раз? Если я позвонил сейчас, значит, и тогда тоже? Но почему же я не знал об этом? Первый раз, второй… Что такое этот второй раз? Повторение первого? Или нет никакого повторения, все происходит в настоящем. Просто произошел сдвиг во времени?

— А не выпить ли нам по чашечке кофе? — предложил Артур, чтобы разрядить обстановку.

Или это я предложил за него? Ужасно кружится голова, никак не могу сосредоточиться, и вопрос: кто звонил — изводит. Нерешенный вопрос. Артур, Василий — кто они такие? Мои герои или живые люди? Я ими управляю или они действуют по своей воле?

— У вас есть кофе?

— Кофе? — переспросил Василий и непонимающе посмотрел на Артура. — Какой кофе?

— Да любой подойдет.

— Ах, да! — Василий обрадованно засуетился. — Кофе есть. Отличный кофе. Я привожу его из Германии. Всегда только там покупаю. — Он громко расхохотался, будто отпустил удачную шутку. — Сейчас заварю. — Он был рад отвлечься — вопрос его мучил не меньше, чем меня. Только Артура он, кажется, совсем не беспокоил. Артур вообще чувствовал себя гораздо свободнее нашего, только на Василия злился за мое похищение.

Ну да, моего героя похитили, так он здесь оказался. А как оказался я? В моем детстве был сказочный город. Я и мой герой — единое целое. Нас похитили — и мы оказались. Чтобы стать свидетелями гибели компаньона, чтобы вместо него позвонить в эту дверь. Нас похитили… Нет, кого-то одного похитили. Кто был первичен — я или мой герой? Я его написал, но это ничего не доказывает. Он сидит здесь, в этом городе, в доме бизнесмена, перестроенном заново после пожара. Он позвонил в эту дверь. Мы не единое целое, мы — это один из нас. Значит, я солгал Василию: звонил не я. Но стоит ли признаваться? Из моих неясных объяснений он все равно ничего не поймет, только еще сильнее запутается. Пусть варит кофе…

К кофе был подан ликер «Амаретто». Мы пили, курили и болтали на посторонние темы, тщательно избегая вопроса о звонке. Мы? Или я и мои герои? Я и мои герои или меня с ними не было?

Я ощущал вкус кофе, ликера и сигареты — сигару больше курить не стал, позволил Артуру себя угостить — но и это не доказывало реальность моего существования. Мне ли не знать, как такое бывает? В моем детском сказочном городе я тоже совершенно ясно ощущал и запахи, и вкус, и прикосновения моря и солнца. Как же понять — я здесь или не я?

Да все очень просто! Спросить у Василия. Василий-герой не знает ничего обо мне как о герое романа, который еще не дописан, зато Василий-реальный собрал самую полную информацию об Иване-реальном. Но как задать вопрос?

Я сидел, молча курил, пил кофе, стараясь до мельчайших оттенков ощущать его вкус, и никак не мог придумать, с чего начать разговор. И реальность потихоньку начала уплывать и комната становиться зыбкой… Но тут мне на помощь пришел Артур — вывел из этого состояния.

— Да, я ведь вас так и не поблагодарил за свое спасение! — воскликнул вдруг он. — Это было так удивительно! Если бы не вы, не сидел бы я здесь…

Что правда, то правда! Только вот в чем именно она состоит — придумал я его или просто увидел будущее вполне реального человека?

— И что удивительно: все совпало до мельчайших деталей. Как вы могли до такой степени угадать? Да еще за несколько лет! Просто уму непостижимо!

— Угадать, — пробормотал Василий и отставил чашку, — угадать, — повторил он с какой-то мрачной интонацией. — Не может он ничего угадать, тут что-то другое. — Он посмотрел на меня опять в испуге, совсем как тогда, когда задавал свой вопрос о звонке. — Вы ведь не знаете половину шифра моего компаньона?

— Не знаю, — подтвердил я.

— Не можете ее угадать. А мою, получается, смогли. Как, каким образом?

Я пожал плечами.

— Просто написал.

— Просто написал, — передразнил он меня, — ну, так и дописывайте свой роман, черт побери!

— Не могу.

— Но ведь всегда могли, другие-то свои романы дописывали. В чем же сейчас загвоздка? Какие вам еще нужны условия? Вот вы здесь, у меня, в моем доме, я перед вами, — раздраженно проговорил Василий. — Что еще для вас сделать?

— Нет, ну он совсем охренел! — возмутился Артур. — Создается ощущение, что вы прямо какой-то благодетель Ивана. Вы пытались организовать похищение, которое, кстати сказать, ни черта у вас не получилось, а сейчас еще права качаете. Что еще для вас сделать?! А что вы сделали-то?

— Я — главный герой его романа, — гордо произнес Василий. Мне стало не по себе. — Мы с Вячеславом, вторым его героем, нашли эту рукопись. А вы вообще помолчали бы, вас в этом романе нет. Я собрал о нем, — он бесцеремонно ткнул в меня пальцем, — всю информацию, целое досье получилось, а вы ни черта не смогли узнать, даже адресом паршивым не разжились.

— И что же вы такого обо мне узнали? — спросил я с невинным видом — разговор вошел в нужную мне колею, сам по себе, без моего участия.

— Все узнал! — Василий покивал головой с таким видом, будто собранная им информация — компромат, которым он собирается меня шантажировать. — Вы написали двадцать три романа и семь рассказов.

— Ну и что? Это любой может узнать, войдя в Интернет.

— Да уж! — Артур издевательски рассмеялся. — И это вся ваша информация?

— Все ваши произведения написаны от первого лица, ни у одного из героев нет имени.

— Это преступление?

— Не преступление. Но вот вопрос: почему? Так никто, кроме вас, не пишет.

— Ну, не знаю, манера у меня такая, — с напускным равнодушием сказал я.