Молодой человек, помедлив немного, извлек блокнот из кармана. Он был самодельным – из половинок листов писчей бумаги, связанных лентой. Осторожно раскрыв его, я увидела на первой странице пустынную бухту, залитую то ли лунным светом, то ли солнечным. Вид на нее частично закрывали изображенные на переднем плане пальмовые листья. На следующем листе была нарисована небольшая деревушка с травяными хижинами. А на третьем я увидела…

– Это что, карта?

– А, да. Как-то во время поездки верхом через долину Каава мы обнаружили тропу, ведущую к древнему храму – там, за заброшенным сахарным заводом. На следующей странице я сделал его набросок. Говорят, когда-то там совершались человеческие жертвоприношения. Разумеется, я имею в виду храм, а не сахарный завод.

Работа молодого человека была поистине великолепной – гармоничный сплав живописи и картографии.

– Я смотрю, тут у вас и другие карты, – сказала я, продолжая листать блокнот.

– Верно. Вот здесь я изобразил проход к скрытому пляжу. – Он протянул руку и перевернул несколько страниц. – А вот это – карта туннелей пещеры Канеана. Правда, неполная – всю ее еще никто не исследовал. Пока.

Взглянув на меня, молодой человек снова улыбнулся, а я, сама не зная почему, залилась краской. Опустив глаза, я перелистнула еще одну страницу блокнота и замерла. Черными чернилами на бумаге был изображен похожий обводами на акулу корабль, пришвартованный к пирсу. Я почти услышала, как скрипит от натяжения канат, удерживая корпус корабля, слегка покачивающийся на небольшой волне. На носу стояла хрупкая одинокая фигурка. Вероятно, это была я.

– Это красиво, – с трудом произнесла я, чувствуя, как слова застревают в горле. – И это… правда.

– Вы слишком добры, – проговорил молодой человек, глядя на меня. Я заметила, что у него удивительно длинные и пушистые ресницы. – Просто мне повезло с объектом для изображения.

Я с подозрением посмотрела на него, но не уловила в его взгляде ни тени неискренности. Следующая страница оказалась чистой.

– Теперь я понимаю, почему вы приняли меня за туристку, – сказала я.

Незнакомец засмеялся.

– Если вам нужны рекомендации или какие-либо сведения о здешних местах, обращайтесь ко мне, – предложил он и сунул блокнот обратно в карман пиджака. Затем снял шляпу и слегка поклонился. – Блэйк Харт – к вашим услугам.

– Пожалуй, в другой раз, – с сожалением произнесла я. Внезапно у меня в голове мелькнула неожиданная мысль. – Хотя… Может, вы, случайно, знаете некоего А. Сатфина?

– Сатфина? Сатфина…

– Он картограф. Не знаете? Что ж… Скажите, а здесь есть публичная библиотека?

– Немногие приезжают на Гавайи, чтобы посетить библиотеку. Отчасти, наверное, это объясняется тем, что библиотеки здесь попросту нет. Но это, как мне кажется, не главная причина.

– Я смотрю, вы не очень-то горазды выполнять свои обещания.

– Простите великодушно, – улыбнулся молодой человек. – Просто вы ставите передо мной слишком сложные задачи.

– Ладно, не беспокойтесь, – сказала я. – Здесь полно других туристов, которые будут рады вашей помощи.

– Но среди нет ни одного, на кого мне так хотелось бы произвести впечатление.

О, господи. Он в самом деле пытался со мной флиртовать.

– Я… э-э…

Взгляд его голубых глаз смутил меня настолько, что на какое-то время я лишилась дара речи. Возникла неловкая пауза. Куда вдруг разом исчезла та легкость, с которой я общалась с Кашмиром?

– Извините меня, – сказал Блэйк Харт, решив, наконец, прийти мне на помощь. – Видите ли… Обычно я не бываю таким дерзким. Если бы вы не выронили кошелек, я бы никогда не решился заговорить с вами. Все-таки удивительно, какие странные события происходят порой исключительно по воле случая.

– Вы правы. Спасибо вам… – произнесла и откашлялась – что-то все еще мешало мне говорить. – Большое вам спасибо, мистер Харт.

Сделав шаг назад, он снова отвесил мне легкий поклон.

– Было приятно пообщаться с вами, мисс. Хорошего вам дня. – Молодой человек надел шляпу. – Надеюсь, мы еще увидимся. Буду этому очень рад.

И он снова зашагал по дороге, ведя под уздцы кобылу. Я долго смотрела ему вслед, но он так и не обернулся.

Тут, разумеется, мне в голову пришли те самые слова, которые следовало произнести во время беседы. Молодой человек сказал: «Среди туристов нет ни одного, на кого мне так хотелось бы произвести впечатление». Надо было ответить: «Отчасти вам это удалось». Или что-то в этом роде. И кошелек следовало не хватать всей пятерней, а взять небрежно и подбросить несколько раз на ладони, так чтобы внутри зазвенели монеты. Впрочем, поздно было теперь рассуждать. Что случилось, то случилось.

Отойдя на некоторое расстояние и привязав лошадь на улице, Блэйк Харт исчез за дверью какого-то магазина. Я же продолжила свой путь, рассеянно глядя по сторонам, как человек, который ищет что-то, но не знает, что именно. Вот, например, ресторан «Лист лотоса» – в него только что доставили партию яиц. А там, на противоположной стороне улицы, – «Прачечная Винга», вся наполненная паром. Вот буддийский дацан и вплотную к нему аптека, на вывеске которой нарисована китайская чудо-птица. Дальше какой-то мужчина в перепачканных холщовых штанах с трудом затаскивал в ворота тяжелую тележку с гипсовой штукатуркой. Неподалеку от него в тени бочки лежал, свернувшись в клубок, кот. Чуть дальше девушка продавала прямо из передника апельсины с бугристой, толстой кожурой.

Я уже почти дошла до реки, когда меня вдруг осенило. Я вспомнила надпись на вывеске аптеки: «Счастливый дом Джосс».

Развернувшись, я чуть ли не бегом бросилась обратно.

Я ЗАГЛЯНУЛА ВНУТРЬ СКВОЗЬ ГРЯЗНОЕ ОКНО КРОХОТНОЙ ЛАВКИ, торгующей лечебными травами и прочими снадобьями. В помещении царил полумрак. Свет проникал в него главным образом не через окно, а через приоткрытые двери с фасадной и задней стороны неказистого строения. Посетителей в аптеке не было. Я заколебалась, но всего лишь на мгновение.

Воздух в помещении был прохладный, насыщенный резкими ароматами. Пахло сушеными листьями и еще чем-то смутно знакомым, от чего у меня защекотало в носу. В задней части аптеки громоздились какие-то бочки и ящики. Они почти полностью скрывали узкую винтовую лестницу, ведущую в подвал. Справа от меня располагался изрезанный деревянный прилавок. За ним я увидела седеющую пухлую женщину. Оба глаза ее были поражены катарактой и потому казались мутными. Когда я вошла, она прищурилась.

– Зао ан, – сказала женщина, и морщины на ее покрытом загаром лице обозначились резче от улыбки. – Доброе утро.

– Доброе утро.

– Чем я могу помочь?

Вдоль стен во много рядов тянулись грубые деревянные полки, на которых стояли пакетики, флаконы и футляры всевозможных форм и размеров – бумажные, стеклянные, бамбуковые. Чего здесь только не было! Какие-то порошки, семена и корни растений, грибы и орехи, разнообразнейшие масла. На прилавке возвышалась огромная банка, внутри которой в янтарной жидкости плавала свернувшаяся кольцами змея. Похоже, лавка в самом деле была аптекой. Значит ли это, что передо мной тетушка Джосс, хозяйка опиумной курильни, познакомившая моих родителей? Я не могла придумать, как спросить ее об этом.