— Здесь легче достать бутылку хорошего вина, чем бутылку хорошей воды! — вздыхал Наполеон.

Другим важным фактором повседневной жизни является климат. Относительно климата Святой Елены нет единого мнения. Некоторые авторы, хотя им и не довелось испытать его лично, уверяли, что он великолепен; другие, пожив там, объявляли его отвратительным, но и для тех, и для других главное было — убедить в правильности своей точки зрения. Однако говорить надо не о климате Святой Елены, а о климате Лонгвуда, о том, что жители острова, покачивая головой, называют Longwood weather — лонгвудской погодой, поскольку с момента своего водворения там в декабре 1815 года и до самой смерти в мае 1821 года Наполеон покидал плато только во время коротких прогулок, да и то лишь в ближних окрестностях. Климат Лонгвуда с его ветрами, влажностью, туманами и резкими перепадами температуры ничем не напоминает знойную, сухую, одним словом, тропическую атмосферу Джеймстауна, крохотной столицы, приютившейся среди горных склонов с выходами глинистых и латеритовых пород. Первым свидетелем обвинения является доктор О'Мира, который, будучи врачом, хорошо знает, что благоприятно, а что вредно для здоровья.

«Жители острова были изумлены, узнав, что местом обитания Императора избран Лонгвуд; на этом бесплодном плато ни одна семья не могла жить более нескольких месяцев в году. На равнине постоянно дуют влажные юго-западные ветры; из-за возвышенного положения большую часть года ее либо окутывают туманы, либо заливают дожди».

Далее следуют медицинские соображения, отнюдь не утратившие за давностью лет своей ценности, ибо в ту пору они были определяющими для установления диагноза и назначения соответствующего лечения:

«Причиной большей части болезней, поражающих человеческое тело, являются резкие перепады температуры, особенно когда они сопровождаются сыростью. Внезапный переход от жары к холоду вызывает сужение сосудов на поверхности тела, так что кровь концентрируется в каком-нибудь из внутренних органов. Резкие атмосферные изменения в некоторых странах, как, например, в Англии, вызывают легочные заболевания; в тропиках же, где у людей весьма уязвима желчная система, они являются причиной заболеваний печени. Взаимозависимость, существующая между кожными покровами, печенью и кишечником, была очевиднейшим образом доказана огромным числом тяжелых поражений двух последних органов, регулярно выявляемых на Святой Елене, где погода меняется так часто и так стремительно и где царит такая высокая влажность».

Эти несколько фраз отражают истинное положение вещей. На плато Лонгвуд годовые осадки в среднем составляют от 0,8 до 1,2 метра, то есть больше, чем в Бретани; для острова в целом эти показатели колеблются от 0,75 до 1,1 метра, а количество дождливых дней в году равно 224—288, и это еще не самый большой недостаток местного климата. Смены времен года практически не существует, а если теоретически существуют зима и лето и если по календарю сезон дождей имеет место с марта по сентябрь, то и летом, которое длится с сентября по февраль, также идут дожди, причем крайне вредные для здоровья. На этой высоте и в этом климате опасным является не количество осадков, а то, в какое время года они выпадают. Летние дожди, соприкасаясь с раскаленной зноем землей, порождают теплые испарения, окружающие Лонгвудский дом, как утренние туманы у нас в сельской местности; но у нас они освежают, предвещая сухую жару; здесь же они влажные и действуют столь угнетающе, что европейцы и местные жители жалуются на утомление и даже на депрессию. Следует также принимать во внимание суточные перепады температуры, и по сей день вызывающие различные заболевания бронхов, несмотря на комфортабельность современного жилья и новые способы лечения. В разгар лета на лужайках Лонгвуда термометр показывает 25 в тени, а как только солнце садится, исчезая за серой линией форта Хай Нолл, ртутный столбик опускается до 15°, и дневной зной мгновенно сменяется альпийской прохладой. В первое время французы, введенные в заблуждение дневной жарой, и в сумерки оставались в саду в кашемировых брюках, белых чулках и ситцевых платьях, а затем страдали от насморка, боли в горле, бронхитов и катаров, не говоря уже об описанных Али приступов чихания у Наполеона, от которых у него перехватывало дыхание и которые являются формой бронхиальной астмы и по сейчас распространенной на острове.

— На этом проклятом острове (isola maladettd), — ворчал Наполеон в сезон дождей, — не видно ни луны, ни солнца, только нескончаемый дождь и туман.

А летом здесь дует бешеный ветер, насыщенный дождем и туманом, и никакой тени!

Дующий месяцами сильный юго-западный ветер зимой дышит ледяным холодом, весной становится влажным и парным, а сменившись в феврале на северный, делается жарким и душным. Разница между температурой земли и атмосферы ведет к образованию облаков, изливающихся дождями, что характерно для всех островов Атлантического океана, а ясные дни можно сосчитать по пальцам. Солнце обычно скрыто тяжелыми, темно-серыми, почти неподвижными тучами, сквозь которые льется резкий свет, или же тучами, стремительно мчащимися по небу, между которыми время от времени проглядывает огненный диск солнца. Иногда ясное утро оборачивается проливным дождем в полдень, а бурная ночь с ливнем и вырванными с корнем дубами — безмятежным утром, словно срисованным с японской гравюры. Но совершенно непереносимы здесь август и сентябрь: низкие облака, нависающие над скалами на высоте 500 метров, полностью окутывают плато; небо становится тусклым, видимость сокращается до нескольких метров, потоки воды стекают по кустам и деревьям, камины чадят, волы и ослы прячутся под чахлыми деревьями или за низкими стенами загонов. Один бурский офицер, интернированный в лагерь Дедвуд в конце XIX века, в письме своим родным, осмелившись пошутить, дал наилучшее определение этого странного климата: «На Святой Елене есть два времени года: короткий сезон долгих дождей и долгий сезон коротких дождей».

Чередование жары и прохлады, засухи и сырости, затишья и ветров губительно действует на людей и на растения. Едва на омытом дождем и согретом теплом кустике появляются почки, как внезапная сушь и яростный ветер вновь обнажают его. Только соберешься, выйдя на плато, погреться на утреннем солнышке, как начинают падать крупные дождевые капли, предвещая появление ватных облаков. Какое испытание для людей, прибывших из страны с умеренным климатом, где к радости смены времен года добавляется неторопливое и животворное чередование тепла и холода. А для Наполеона, родившегося на Корсике, с ее идеальным климатом, оно было еще более тяжким, чем для его спутников. Английские врачи в ответ на это утверждение категорически заявляли, что сырость вредна только при значительных перепадах температуры, что между 15° и 25° разница ничтожна и что в 1815 году на Святой Елене функционировал госпиталь для «чахоточных», находящийся на той же высоте, что и Лонгвуд. Но на западе острова, а следовательно, в районе, защищенном от ветра и, без сомнения, более здоровом! Наполеон очень страдал от избыточной влажности, достигавшей в сезон дождей 88%. Али рассказывает в своих мемуарах: «Когда он позже обычного возвращался с прогулки, надышавшись сыростью, у него по большей части начинался насморк; и мы знали, что нас почти наверняка ждет бессонная ночь, если он после первого пробуждения вставал; сначала он чихал, за чиханием следовал все усиливающийся кашель, который лишь с большим трудом удавалось остановить. Он кашлял так громко, что было слышно во всех уголках дома. Во время этого длящегося час или два приступа он беспрестанно чихал, сморкался, кашлял и плевал, что сопровождалось очень сильным отделением мокроты». В наше время любой аллерголог без труда диагностировал бы бронхиальную астму, о которой мы уже говорили и которая в наши дни все еще свирепствует на острове. Причин тому множество, но в том, что касается нашего царственного пациента, она вполне могла быть следствием сырости в Лонгвуде.