заднем сидении микроавтобуса и мечтал, наконец, добраться до нашего мистического номера в крепости с решёткой вместо стекла. За стеной которого измученный узник, возможно, делает подкоп. Поужинать цивильной едой под тарахтение генератора, пыхтящего на военном джипе под стеной. Потом подняться на каменную площадку, что прямо над нашей спальней, откуда видна была полная Луна. Отождествить себя со средневековым защитником цитадели. Наглядеться на яркий диск ночного светила, представляя, что кто-то там может лазить по ней. И, намечтавшись, беспробудно уснуть в келье с коптящей керосинкой, так как в девять часов вечера генератор положено выключать. А припозднившимся во взрослой компании родителям надо тоже как-то добраться до постели при свете этой лампы и не наделав шума, дабы не разбудить ребёнка. Вот это жизнь. А все эти странные голые и условно одетые люди с дымящимися трубками, заумные разговоры о какой-то далёкой войне, о смысле жизни, о предназначении человека, о мистике пространства вокруг нас…. Всё это дурь возомнивших о себе чёрт-те что недалёких взрослых.

Другая запомнившаяся мне поездка была в Кашмир. Конечная цель её — таинственный Ладакх, где по преданию, жили истинные арийцы. Насчитывалось несколько их поселений. Родители обсуждали между собой, будто арийцы эти, в связи с обособленностью своих мест обитания, выродились. Они женились и рожали детей от своих ближайших родственников. Поэтому представляют из себя неких уродцев. Говорили, будто полиция даже привлекает к охране этого заповедника арийцев армию. Чтобы и их не выпускать из зоны, и к ним не пропускать офигевших немецких женщин, которые, дождавшись сезона потепления, когда перевалы освобождаются от снега, пытаются пробраться туда с целью зачать ребёнка от настоящих древнейших арийцев с неиспорченными генами. Я не сильно представлял себе, кто такие арийцы, по причине того, что не посмотрел ещё тогда достаточно фильмов о Великой Отечественной Войне («Семнадцать мгновений весны» ещё не сняли), где они упоминались как «истинные». Но впечатление о них из-за разговоров взрослых складывалось неприятное. Я представлял себе некую резервацию большой площадью, где водятся существа наподобие уже знаменитых тогда снежных людей. Этими я увлекался. А истинные арийцы в моём представлении казались уже некими вампирами-людоедами из лихорадочных слов. Во как могут перемешаться в винегрет представления у ребёнка, когда они складываются из подслушанных у взрослых разговоров. Судя по тому, что эти арийцы творили во время Второй мировой войны, так оно и было. Но никаких снежных человеков наша экспедиция тогда не обнаружила. То ли плохо искали, то ли они уже совсем все выродились. А, может, я был не в курсе, ибо меня не брали в самые опасные места, а оставляли в гостинице с группой женщин. Помнится, такое происходило: часть нашей компании наслаждалась природой и отдыхала, а часть отправлялась на экскурсии в горы. Ну, да Бог с ними, этими истинными снежными человеками.

Запомнилась поездка прежде всего потому, что там было прохладно, горы всё-таки. Немаловажный фактор в тропиках. Вторая причина заключалась в том, что главной целью являлось мистическое и культовое место, которое мы также собирались посетить. Ну, об этом мне рассказывали взрослые, сам я вряд ли что мог в этом смыслить в свои младые годы. Однако энергетику тех мест я прочувствовал, что называется, на уровне подсознания, то есть всей душой. Оно и немудрено, ведь речь зашла о божественном. Вернее, сыне Божьем Иисусе Христе. Дело было так, как мне потом рассказывали родители: один папин сотрудник и большой друг нашей семьи, мусульманин по вероисповеданию, рассказал, что в штате Кашмир существует могила очень почитаемого в исламе проповедника и учителя по имени Иса, по другой версии его имя Юсуф (есть и ещё транскрипции имени, например, Юза или Асиф). Этот наш друг, которого я звал Чача (на урду означает просто дядя), даже привёл цитату из Корана: — «„Мы убили Христа Иисуса, сына Марии, посланника Аллаха“. Однако они не убили его и не распяли его, но так было сделано, чтобы это показалось им. Они все пребывают в сомнении, у них нет об этом никакого знания, а только предположения. Они не убили его. Аллах вознес его к себе. Аллах всемогущ и мудр». Далее он рассказал теорию, по которой Иисус, будучи юношей, побывал в Индии и учился тут много-много лет. Потом вернулся в свои Палестины, где и произошли всем известные библейские события. Но так как он многое постиг из индийских практик, в том числе и по части йоги, то мог регулировать процессы своего организма. Находясь на кресте, он ввёл себя в такое состояние, которое очень похоже на смерть или анабиоз. Поэтому все и поверили, будто он умер. Все, кроме Иосифа, который снял его с Креста. Далее вы в курсе, что случилось. Он вознёсся к Богу, тело исчезло, остался только след на плащанице. А на самом деле он пришёл в себя, окреп после мук на кресте и отправился обратно в Индию, где стал Учителем и Пророком. На родине-то было опасно. У него родились потомки. Умер он в почтенном возрасте, похоронен в городе Розабал. Там существует его гробница. За могилой вот уже почти две тысячи лет ухаживают потомки Исы. Которые с пришествием на землю ислама стали мусульманами. В доказательство в мавзолее хранится покрывало с еврейскими письменами, которым накрывали тело усопшего. А также имеется каменная плита с отпечатками ног святого Пророка. На ней хорошо заметны следы от гвоздей на ступнях. Вот этот рассказ друга нашей семьи и послужил поводом, а также причиной поездки в горный штат. Причём надо было ухитриться побывать в Розабале обязательно тринадцатого числа. Так как именно в эту дату открывают двери гробницы. И происходит это всего двенадцать раз в год. Исключений не бывает ни для кого. Вот и организовали нашу экспедицию так, чтобы тринадцатого числа мы точно были в указанном городе. У Чачи там жили родственники, уже и не помню, относились ли они к потомкам Асифа. Местные власти, естественно, были поставлены в курс дела относительно нашего прибытия. Они организовали в городе практически военное положение. Дело в том, что эта местность находится на границе с Пакистаном и является спорной территорией. Тревожные места. В своё время англичане, уходя из Индии, воплотили в жизнь англосаксонский национальный принцип — разделяй и властвуй. Некогда большую и целую страну они сумели разделить на несколько уездов и перессорить народы между собой. Это их излюбленный приёмчик, которым они пользовались не одну сотню лет и применяют сейчас. Посему в Кашмире было неспокойно уже