От влажного скольжения по чувствительной плоти я дергаюсь и непроизвольно впиваюсь пальцами в одеяло. Господи, я даже в душ не сходила. Ему, что, все равно? Одно дело секс, но так…

— Я же просил тебя не думать, — вибрирует внутри меня.

Кровь густо приливает к щекам, а в ушах стоит сумасшедший грохот — он проникает в меня языком. Я не слишком люблю оральный секс, потому что мой прошлый опыт был незапоминающимся и местами почти отталкивающим, но то, что происходит сейчас... Савва снова творит волшебство с моим телом, делая все так бесстыдно и медленно, что шок и смущение отступают, любая мысль улетучивается и остается лишь голодное, не знающее смущения желание. Я больше не контролирую свое зрение, которое то появляется, то исчезает; не чувствую свое дыхание, превратившееся в нескончаемое всхлипывание, не управляю своей речью, предательски роняющую его имя. Мое тело откликается на каждое движение его рта: натягивается, раскрывается, бурлит и дрожит.

— Вот здесь… сейчас… да… — хриплю я, обезумев в ожидании скорой развязки. На глазах выступают слезы, потому что он делает все идеально: ласкает меня именно там, и именно в том ритме, в каком мне нужно.

Свет гаснет и проваливаюсь в бездну, где все, что меня окружало уже не имеет значения. Есть только мое эгоистичное наслаждение, раскроившее меня на множественные разноцветные вспышки.

— Вот ты настоящая, — долетает сквозь неоновые круги, окольцевавшие мое сознание, голос Саввы.

Я открываю глаза. Пальцы все еще сжимают покрывало, между ног до неприличия мокро, тело колотит мелкой дрожью. Я в сознании. Не сошла с ума и не свихнулась. «Наш секс будет несравнимо лучше, — эхом доносится из закоулков памяти. — Ты в этом обязательно убедишься»

Горячие ладони ложатся мне на бедра, и в следующую секунду Савва входит в меня. Глаза распахиваются, а с губ слетает вскрик — он внутри меня настолько глубоко, насколько возможно.

— И так я хочу тебя тоже. — С влажным звуком его член выходит из меня, чтобы вновь вонзиться до упора. От нежной неторопливости не осталось и следа — сейчас Савва наверстывает упущенное.

Ягодицу обжигает короткий сильный шлепок.

— Быть под тобой и сверху, и много чего еще… Ты все мне разрешишь.

Его рука снова натягивает мои волосы, губы впиваются в скулу. Савва остается верным своим словам: трахает меня так, что я кричу.

— Через два часа мне нужно ехать на работу. — Дыхание по-прежнему сбито нашим последним сексом, и мне приходится предпринимать усилия, чтобы голос звучал ровно. Не помогает и то, что моя голова лежит на руке Саввы и я насквозь пропитана его запахом, ставшим в спальне абсолютно доминирующим.

Мы занимались сексом всю ночь с небольшими перерывами на сон, когда мне удавалось провалиться в незабытье после очередного оргазма. Это эффект молодости или же таков сам Савва? Я не знаю. Знаю только, что такой ночи у меня не было ни с одним из моих мужчин ни на одном этапе отношений. Это совершенное безумие, где потеряло значение все, что представлялось мне обязательным: гигиена, количество часов, оставшиеся до начала рабочего дня, то, как от меня пахнет и как я выгляжу.

Губы опухли, между ног ноет, волосы превратились в один большой колтун, а мысли, что заторможено циркулируют в моей голове, принадлежат явно не мне. Потому что вчерашняя Мирра ни за что бы не подумала, что я и Савва могли бы вместе сходить в душ, или что неплохо было бы сослаться на недомогание и не выйти сегодня на работу. Не видеть поджатые губы Андреева, ехидную ухмылку Гордиенко и сочувственные взгляды тех, кто терпеть его не может, и вместо этого заглянуть в ближайшую кофейню на ранний завтрак, занять столик у окна и, сидя с чашкой американо, наблюдать за суетливой утренней столицей. За годы работы в «Ландор» я лишь однажды брала больничный и только на неделю, когда у меня вдруг неожиданно обнаружилась пневмония.

— Это так ты просишь меня уйти? — голос Саввы вибрирует в моей грудной клетке, а его рука, до этого расслабленно покоящаяся на одеяле, накрывает мой живот. Этой ночью не осталось ни одной части тела, щедро не обласканной его прикосновениями, но кожа все равно реагирует на него, покрываясь мурашками.

Я поворачиваю голову, упираясь взглядом в небритую щеку, и улыбаюсь.

— Вовсе нет. Я лишь говорю, что мне пора настраиваться на активную мыслительную деятельность, тогда как за ночь я спала от силы полтора часа.

Едва пришедшее в норму дыхание снова сбивается, потому что рука Савва проходит в движение: минует пупок, пробегается по лобку и, спустившись ниже, мягко надавливает, заставляя поясницу выгнуться.

— Я больше не могу, — сипло отшучиваюсь я. — Мы ведь только что…

— У тебя красивое тело, которого постоянно хочется касаться. — Савва приподнимается на локте, отчего его голос перемещается мне на висок. — Ты собиралась рассказать мне про свой тяжелый вчерашний день.

Вопреки бессонной ночи и пресыщенности сексом, мое тело откликается на его касания: влажный жар в промежности становится все более ощутимым, и я бесстыдно раздвигаю ноги. Савва слишком виртуозно обращается с моими оргазмами, чтобы этого не сделать, и к тому же, я понятия не имею, когда увижу его в следующий раз.

— Ты хочешь, чтобы я разговаривала сейчас? — задохнувшись от давления на клитор, я машинально впиваюсь ладонью в его руку.

— Почему нет? Ты сама сказала, что через два часа тебе нужно быть на работе.

— Не думаю, что тебе будет интересно. Я руковожу продажами и собиралась подписать крупный контракт на поставку нашей продукции в сеть столичных супермаркетов. Прошла все пункты вплоть до конечного. Заместитель генерального директора выступил против, убедив его самого в правильности отказа. Я расстроилась. Несколько месяцев моей кропотливой работы и карьерные перспективы оказались выброшенными на помойку.

Выпалив эту тираду, я жадно хватаю воздух и жмурюсь: пальцы Саввы проникают внутрь меня. Сколько еще оргазмов он успеет извлечь из меня в оставшееся время? Сейчас я снова испытать свое любопытство.

— Заместитель генерального — это тот, кто стоял на крыльце? — его низкий голос долетает до меня будто сквозь плотные слои полиэтилена. — Мудак? Кажется, так ты его назвала?

Будет ужасно кончить с мыслями о Гордиенко, а потому я быстро киваю:

— Да, он. Наипервейший в компании мудак.

— Что он тебе сделал?

— Нам правда нужно говорить о нем сейчас? — Пальцы внутри меня резко скручиваются, заставляя меня прогнуться и выдохнуть: — Похотливый мужик, упивающийся властью и неопытная молодая стажерка. Он хотел сексуальных привилегий, а я сказала ему «нет». Мудаки вроде него не переносят отказов.

— Он и правда мудак. — Лицо Саввы оказывается надо мной, его тело вновь вжимается в меня своей горячей тяжестью. На смену пальцам приходит упругое давление члена. — Однажды он обязательно пожалеет, что поступил так с тобой. Закон бумеранга.