и не в отцовской власти уже, а все одно страшно самой решить. Княже, помоги, – неожиданно взмолился парень.

– Эк тебя приперло-то, – удивился Руслан. – Куда спешить? Семью заводить надо, когда дом свой будет, а у нас с тобой ни кола, ни двора пока. Вот дом в имении достроим, и можно будет о хозяйках задуматься.

– Так ведь отец может ее силком замуж отдать. Сговорится с кем, да и отдаст. И что тогда? – в отчаянии воскликнул Мишка.

– Да не верещи ты, – поморщился Шатун, демонстративно ковыряя пальцем в ухе. – Оглушил. Сказал же, вернемся, снова спрошу.

– А как откажет? – не сдавался денщик.

– Миша, чего ты от меня хочешь? – возмутился Руслан. – Чтобы я тебе Веру в церковь за косу притащил и попа заставил обряд провести? И что тогда получится? Она сама-то за тебя хочет?

– Хочет, – смутившись, решительно мотнул чубом Мишка. – Сама сказала, что будь я их общины, уже б батюшке в ноги кинулась. Люб я ей сильно. И мне она тоже. Помоги, княже. Век тебе служить стану, Бога за тебя молить буду…

– Да угомонись ты, заполошный, – шикнул на него Руслан. – Значит, говоришь, отца боится? – подумав, переспросил парень.

– Очень.

– А меня?

– Что тебя?

– Меня боится?

– И тебя боится. И Санька тоже боится, – неожиданно добавил паренек.

– А эта-то с чего? – растерялся Шатун.

– Все думает, что ты осердишься и дело у нее отберешь. Ну, чтобы деньги свои вернуть.

– Вот дура-то, прости господи, – фыркнул Руслан. – Сказал же ей, в деле все, как было, останется.

– Так и я уже три раза повторил, – поспешил заверить его Мишка. – Все одно боится.

– Хрен с ней. Не о Саньке сейчас речь, – отмахнулся Шатун. – Мы с тобой о невесте твоей говорим. Значит, меня она боится, так?

– Ага. Говорит, как видит тебя, так обмирает вся. Особливо опосля того, как ты того бандита одним пинком убил.

– Это ты про Штыря, что ли? – не сразу вспомнил Руслан.

– Ага.

– Миша, ты у меня, похоже, от любви последние мозги растерял, – не удержавшись, усмехнулся Шатун. – Даже говорить стал, словно олух неграмотный. Возьми себя в руки. Ты, мать твою, казак, или на околицу села погулять вышел?

– Казак, княже, – моментально подобравшись, решительно кивнул паренек.

– С матерью говорил? – снова принялся допытываться Шатун, выясняя диспозицию.

– Говорил. Согласна она.

– И о беде Вериной сказал?

– Сказал, – покраснев, опустил казачок голову.

– А чего глаза прячешь? – тут же отреагировал Руслан. – То не велика беда, приятель.

– Как так, княже? – растерялся Мишка.

– А вот так. Ежели и вправду любишь ее, забудь, что порченая. Баба, она ушами любит. Вот и нашелся бес сладкоречивый, залил в уши патоки да соблазнил. А сам сбежал после, словно подлец последний. Видать, думал, что папаша ее отказать после такого не посмеет, да не учел, что там еще и четверо братьев имеется. А те мужики тертые, крутые. Могут и ножом в бок пырнуть, а после где-нибудь в чаще прикопать так, что ни одна собака не найдет. В общем, мы с тобой так поступим. Вернемся, я еще раз к папаше ее схожу. Откажет или снова начнет время тянуть, своей волей вас оженю. Так Вере и скажи, чтоб готова была.

– Так ведь вроде нет над ней твоей воли, княже, – задумался Мишка.

– Как это нет? – деланно удивился Руслан. – Она где служит?

– В лавке.

– А большая часть той лавки кому принадлежит?

– Тебе.

– Выходит, кому она служит?

– Тебе, – обрадованно улыбнулся Мишка.

– Выходит, есть над ней моя воля?

– Есть. Как не быть, – решительно закивал паренек.

– Ты мне скажи, а горбун при лавке так и служит? – поинтересовался Шатун.

– Служит. Кланяться тебе просил. Все жалеет, что Санька решила с тем купцом закрутить. Говорит, не складывается у них.

– С чего бы? – иронично хмыкнул Руслан.

– А как узнал, что за лавку твоими деньгами плачено, и что на тот случай у тебя и бумаги имеются, так и не заладилось, – ехидно усмехнулся Мишка.

– Ну, я ее предупреждал, – пожал Руслан плечами. – Бог с ней. Пусть работает и долю мою выплачивает. А сама как захочет. Я ей не хозяин.

Разговор увял, и Шатун, привстав в стременах, оглянулся на растянувшийся караван. Ходко шедший Бес только фыркнул, когда парень принялся вертеться в седле. Своего седока жеребец нес так, словно тот вообще ничего не весил. Подарок купец парню и вправду сделал царский. Выносливый, огромной силы конь бы под стать своему седоку. Казаки, увидев Руслана в седле этого жеребца в первый раз, не сговариваясь, в один голос высказались:

– Гора на горе едет.

В городе их появление вызвало очередной фурор. Мало того что подобные лошади тут были редкостью, так еще и всадник на жеребце выбивался из всех возможных представлений о человеческих габаритах. Средний рост местного обитателя составлял примерно метр шестьдесят пять сантиметров. А тут без малого два метра росту и косая сажень в плечах. В общем, и вправду было на что полюбоваться.

Характер у жеребца оказался задорный и шкодливый. Он то и дело пытался прижать конюхов боком к стене денника или, вырвав повод, вихрем пронестись по двору, в последний момент уворачиваясь от попыток схватить кожаный ремень узды. А самое главное, Бес никогда не пытался лягнуть или укусить кого-то из казаков или конюхов. Он играл, стараясь не причинить вреда. Иногда могучий трехлетка запросто мог, вскинувшись на дыбы, поднять на поводе ведшего его человека, но и это было только игрой.

Но Руслана он почему-то сразу воспринял как хозяина и слушался малейшего движения парня. В ответ Шатун старался побаловать жеребца сладкой морковкой, до которой тот был большой охотник, или соленым сухариком, которые по его просьбе специально сушили на кухне. Вот и теперь, гулко бухая по дороге широкими копытами, жеребец только фыркнул, когда Руслан принялся вертеться.

Убедившись, что все в порядке, и никто не отстал, Шатун уселся поудобнее и, вздохнув, задумчиво огляделся. Военно-Грузинская дорога дорогой только называлась. Нитка в горах, немного шире обычной тропы. И двигаться по ней нужно было очень осторожно. Того и гляди, со скалы сорвется булыжник, способный смахнуть ездока в пропасть вместе с конем. Мрачно покосившись на карту, которую все еще продолжал сжимать в руке, Шатун понял, что тут ничего путного не придумаешь, и, сунув ее в сумку, снял с пояса флягу с водой.

Подъехавший к нему Роман пристроился с другой стороны и, покосившись на задумавшегося Мишку, тихо спросил:

– Княже, что там делать станем? Мало нас для серьезного боя.

– А я и не знал, – фыркнул Руслан в ответ. – Знаю я,